Михаил Палев - Знак Ганнибала
– Ира, ты несколько недопонимаешь…… – мягко начал Борис, но Ирка отнюдь не была настроена вести дискуссию, в то время как ее брат готовился отдать концы в гостиной ее собственного дома. С неожиданной ловкостью она подбежала к столу, проворно схватила лежавший на нем пистолет Вована, столь опрометчиво оставленный там Толяном, и направила оружие на Бориса.
– Быстро, телефон давай! – крикнула она. – А то мозги вышибу!
Толян вскинул «Сайгу» и навел ствол на голову Ирки.
– Не смей, Толян! – заорал я и встал между ним и Иркой.
– Уйди с линии огня, придурок! – проревел Толян, но я и не подумал это сделать.
Мы все замерли, тяжело дыша. Я с ужасом подумал: если ситуация в ближайшую же минуту каким-либо чудом не разрешится мирным образом, то начнется стрельба; Ирка была настолько разъярена, что вполне могла сгоряча нажать на спусковой крючок. Однако ситуация никак не хотела разряжаться. «Господи, прекрати это безумие!» – мысленно взмолился я, глядя в черный зрачок «Сайги». Не знаю, была ли тому причиной моя искренняя молитва или еще что-нибудь, но я вдруг услышал отдаленный рокот.
– Вы слышите?! – спросил я. Я не был уверен, что у меня на почве пережитого не развились галлюцинации.
– Мозги не пудри, а уйди в сторону, последний раз тебе говорю! – предупредил меня Толян.
– Подожди, я тоже что-то слышу, – сказал Борис. – Опусти ствол.
Отдаленный рокот становился все отчетливее.
– Это вертолет! Наконец-то! – ликующе вскричал Борис. – Ира, опусти пистолет! Вертолет летит, сейчас он увезет твоего брата в больницу. Давай сюда пистолет! И осторожнее: он не на предохранителе.
До Ирки тоже наконец дошло, что к дому действительно подлетает вертолет, и она безропотно отдала пистолет Борису. Воспользовавшись переключением всеобщего внимания на вертолет, Ирка схватила кухонный нож и принялась пилить скотч, стягивавший ноги Николаши.
– Что же я стою?! – спохватился Толян. – Надо костры зажигать!
Он выскочил во двор. Мы вышли следом за ним, и я увидел, как Толян мечется по расчищенной им накануне от снега площадке, лихорадочно обливая бензином из канистры заранее приготовленные им кучи угля. Не прошло и нескольких минут, как костры уже ярко горели, обозначая квадрат для посадки.
Летчик понял сигнал, и вскоре вертолет завис над площадкой, прибивая к земле языки пламени костров и вздымая вихри снежной пыли с сугробов. Мы радостно смотрели на медленно опускавшуюся винтокрылую машину. Вот она коснулась площадки, слегка покачиваясь. Дверца вертолетной кабины распахнулась, и оттуда – как мне показалось – выпрыгнул не то снежный человек, не то медведь гризли и вперевалку быстро направился к дому. Когда гризли оставалось пройти до нас метров пятнадцать, я вдруг понял, что это не медведь и не снежный человек.
Это была жена Витюши, Марина, облаченная в мохнатую меховую шубу и такую же меховую шапку.
– Эй, вы! – крикнула она. – Где Виктор? Где муж мой?! Если он в сауне сидит с блядями, то я вас всех прибью!
– Он в гостиной, на диване, – с готовностью сообщил я, едва успев посторониться. Борис не проявил подобной прыткости, и Маринка задела его плечом. Сто двадцать килограммов живого веса при росте метр восемьдесят сделали свое дело: Борис мгновенно слетел со ступенек и оказался в сугробе. Дверь жалобно скрипнула, что-то хрустнуло: похоже, приказал долго жить дверной «доводчик», поскольку дверь так и осталась открытой.
Маринка протопала через прихожую в гостиную, и мы на улице услышали, как она громко заголосила при виде распростертого на диване окровавленного Витюши:
– А-а!!! Котик мой! Что же они, сволочи, с тобой сделали?! Чуяло, ох, чуяло мое сердечко, что не просто так ты на звонки не отвечаешь!
Мы стояли у крыльца, не решаясь войти в дом и что-то объяснить Маринке. Но через минуту она и сама появилась. Закутанный в одеяло бледный Витюша покоился на ее руках, словно младенец.
– Марина, минуту! – остановил я Маринку. – Витюша пока в сознании, так пусть же он четко скажет нам, кто в него стрелял!
Я боялся, что Маринка попросту двинет мне от души и со всего маху или в лучшем случае проигнорирует мою просьбу. Но она внезапно проявила милость и обратилась к Витюше:
– Да, скажи, Котик, если сможешь: кто эта сволочь?!
Витюша шевельнул губами, пытаясь что-то сказать, и я наклонился к нему как можно ближе. Сил у Витюши хватило лишь на одну фразу. И на этот раз я все понял. Я отступил назад, давая дорогу Маринке.
Сжимая в объятиях свою драгоценную ношу, Маринка прошествовала мимо нас к вертолету, выдав каждому на прощание краткую, но весьма выразительную характеристику.
Мне и Николаше:
– Допились, сволочи?! Так я и знала, что ваша алкашная компания до добра не доведет. Так что сядете надолго, вместе с этим бандюгой и его подручным!
Ирке:
– Что же ты брата не уберегла, шалава драная?!
Борису:
– Чует мое сердце, что именно ты все это организовал! Готовься к неприятностям, жулик! Хрен тебе моржовый, а не депутатский мандат!
Толяну:
– А ты, рожа бандитская, сухари суши! С зоны ты уйдешь сразу в дом престарелых.
Не обойдя таким образом никого своим вниманием, Маринка энергичной походкой добралась до вертолета и спустя минуту покинула нас, увозя своего драгоценного Котика из компании алкоголиков и бандитов, чтобы отдать его пострадавшее тело в спасительные чуткие руки врачей.
Толян долго смотрел вслед вертолету, потом повернулся к нам и сказал абсолютно серьезно:
– Так вот она какая, русская женщина.… А я-то думал, что «коня на скаку остановит» – это поэтическая гипербола!
– Вот если Витюша, не дай Бог, помрет, то она нам такую гиперболу устроит, что мало не покажется, – уныло отозвался я. И мои слова тоже отнюдь не были гиперболой.
– Идемте в дом, – предложила Ирка, зябко передернув плечами. – Слава богу, Витюша теперь в надежных руках! А здесь холодно, я замерзла. Только сначала уберите этого… из прихожей.
* * *– Ну и что же тебе сказал Витюша? – спросила Ирка. – Подтвердил, что в него стрелял вовсе не Николай?
– Да, это был не Николай, – ответил я и пристально взглянул на Ирку. Она отвела глаза и вытащила из пачки сигарету.
– А если не Николай, то кто же? – удивился Борис. – Тогда это был Паша, больше некому! Давайте посмотрим запись с видеокамер наблюдения. Тот момент, когда мы в гараже занимались телом Леры.
Он минут пять щелкал пультом, пока не сказал удовлетворенно:
– Вот! Что и требовалось доказать! С этой камеры видно лучше всего.
На мониторе было видно, как по дорожке к воротам бежит человек, держа на левом плече лыжи. В правой руке у него отчетливо просматривался некий предмет, похожий на пистолет с глушителем. Вот он остановился, развернулся к дому, быстро вскинул руку с пистолетом, опять повернулся и снова побежал к воротам.
– А вот как он расстрелял Витюшу – не видно, – заметил я.
– И неудивительно: возле крыльца для камер – мертвая зона, – пояснил Борис. – Еще одна камера стоит над воротами и контролирует подъезд к охраняемой территории. Но запись с нее почему-то не ведется. Но, в общем-то, картина и так ясна. Витюша стоял на крыльце и курил. Он увидел бежавшего к воротам Пашу, и тот дважды выстрелил в него. Вован увидел на мониторе бегущего к воротам человека, а возможно, он слышал крик раненого Витюши. Он выскочил на крыльцо и окликнул бегущего. И тут же получил пулю в лоб. Отличный выстрел, кстати: примерно с двадцати пяти метров, навскидку!
– Паша был опытным стрелком, он же говорил, что окончил «Сатурн», – напомнил Толян.
– А это что такое? – поинтересовался я. – Ты окончил КУОС, так это я знаю: «курсы усовершенствования офицерского состава», там готовили офицеров спецназа КГБ. А вот про «Сатурн» я не слышал!
– Учебный центр младших командиров морской пехоты, – пояснил Толян. – Отличная школа!
– Да уж! – вздохнул Борис. – Мы имели шанс в этом убедиться…
Но у меня зародились смутные сомнения. И я попросил Бориса:
– Слушай, промотай пленку немного назад, на то место, где он стреляет в Вована.
Борис промотал.
– Стоп! Останови! А теперь увеличь…. – Я сделал паузу и уверенно заявил: – По-моему, это не Паша.
Глава 17
Борису очень не понравилось мое заявление.
– Ерунда! – отозвался он. – Камера немного искажает.
– Но видно же, что он даже ростом ниже, чем Паша! – возразил я.
– Я же говорю, что камера искажает! – упорно гнул свое Борис.
– Давай убедимся! – предложил я. – Выйдем во двор и поищем следы.
– Хорошо, – согласился Борис. – Толян, последи тут за порядком!
Борис взял фонарь, и мы вышли во двор. Вначале мы прошли к окну Лериной комнаты. Решетка, стоявшая на нем, валялась в сугробе неподалеку.
– Вот здесь Лера вначале выбросила в снег лыжи, затем вылезла сама. Дальше она двинулась вдоль передней стены дома, мимо крыльца. Это было опасно, ее мог заметить тот, кому вздумалось бы выйти на крыльцо. Но иного маршрута просто не существует: дорожки за домом не были расчищены, под снегом кустарник – там пробираться трудно.
