Уилл Адамс - Шифр Александра
Рик тронул его за руку:
— Очнись, приятель, потом помечтаешь. У нас десять минут.
Оторвав взгляд от разбросанных тел, Нокс оглядел помещение. Это определенно был подземный греческий храм с ионическими колоннами перед пронаосом. Деревянные мостки на бетонных блоках позволяли археологам быстро передвигаться по подземелью, не тревожа останки. Он вошел в пронаос, стены которого занимали пасторальные сценки, виноградные лозы, фрукты и животные, постоял и шагнул в наос с огромной беломраморной статуей Александра на вздыбившемся коне.
— Смотри! — Рик толкнул его в бок. — Ступеньки.
Ступени вели в крипту с большим саркофагом у дальней стены.
— На нем что-то написано.
— Келоним, — прочитал Нокс. — Хранитель тайны. Основатель веры.
— Келоним? — нахмурился Рик. — Тот, чье имя упоминается в папирусах?
— И в александрийском некрополе. — Вдоль стен стояли большие каменные чаны, наполненные глиняными табличками. Нокс взял одну, посветил фонариком. — Обращение к богам.
— Так это храм? Храм в честь Келонима?
Нокс покачал головой.
— В честь Александра. Видел его статую? А Келоним был толи основателем культа, то ли главным жрецом. — Он опустился на корточки. — Итак, что мы имеем? Старик в Маллави пишет о своем детстве в Ликополисе. Почитает Александра, Акила и Келонима. Презирает Птолемеев. Называет их лжецами и мошенниками. И почему солдаты Птолемея Эпифана так жестоко обошлись с защитниками крепости? Зачем убивать всех? Даже женщин и детей? — Он взглянул на Рика. — Не слишком ли много крови для обычного восстания? Обычно повстанцев на юге прощали. Почему же здесь не пощадили никого?
Рик почесал затылок.
— Может быть, они что-то знали. И им всем заткнули рот.
— Хранитель тайны. Что же это за тайна такая, а?
— А ты что думаешь?
Нокс нахмурился.
— Птолемеи так и не стали в Египте своими. Их терпели только потому, что видели в них прямых преемников Александра. Вот почему они так старались доказать свою близость к нему. Распространяли слухи, что Птолемей Первый был братом Александра. Что он построил гробницу, чтобы они лежали в ней вместе. Представь, что было бы, если бы кто-то поставил под сомнение обоснованность их претензий.
— Если ты не против, я постараюсь представить это потом. — Рик постучал по часам. — Пора сматываться.
Нокс кивнул. Они быстро прошли по ступенькам, пробрались по деревянным мосткам и вернулись в коридор, к лестнице. Рик поднялся первым. Нокс едва успевал за ним.
— Вроде бы все в порядке, — пробормотал австралиец, когда они вылезли. — Выходим. — Он распахнул дверь, выпустил друга, потом выскользнул сам и повесил на место замки. Слева мигнул фонарик. Заворчала собака.
— Как по часам, — ухмыльнулся Рик, и в этот момент из-за дерева вышел, застегивая штаны, второй охранник. Взгляды их встретились, и на мгновение оба как будто остолбенели.
— Бежим! — крикнул Рик. — Бежим!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
1
Нокс и Рик мчались между деревьями, закрываясь руками от хлещущих веток.
— Стой! — крикнул охранник. — Стой или буду стрелять! — Выстрел. — Стой! — крикнул он снова, но они и не думали останавливаться.
За лесом началось поле. Грязь налипала на ботинки. Ноги вязли в сырой почве. Позади надрывалась немецкая овчарка. Нокс сморщился от боли в боку и оглянулся. Им удалось оторваться от охранников, но проклятая овчарка взяла след.
— Нажми! — крикнул Рик, заметив, что друг отстает. — «Субару» недалеко.
Они пробежали еще с минуту, и Нокс снова оглянулся. Небо затянули облака, но на фоне невысокого холма выделялись силуэты двух охранников. Один из них остановился, вскинул руку, прицелился и дважды выстрелил. Пули прошли в стороне, однако Нокс, уклоняясь, поскользнулся. С трудом устояв на ногах, он выпрямился и из последних сил побежал дальше, хватая ртом воздух, прижимая руку к боку. Рик отрывался все больше.
Поняв, что самим им беглецов не настичь, преследователи спустили овчарку и остановились. Пес, сорвавшись с места, бросился вдогонку и, нагнав Нокса, попытался ухватить его за ногу. Он отбросил собаку, но при этом потерял равновесие и упал. Овчарка мгновенно прыгнула на него сверху. Нокс выставил руки, не давая ей вцепиться в горло. Острые зубы щелкнули в дюйме от щеки. Охранники приближались, и он уже слышал их хриплое дыхание. Вот и все, мелькнуло в голове. Но тут вспыхнули фары, взревел мотор, и из темноты выпрыгнула «субару». Рик выскочил из машины и с криком бросился к овчарке. Та испуганно попятилась, и беглецы, воспользовавшись ее замешательством, рванули к автомобилю. Овчарка прыгнула на дверцу. Охранники были уже рядом. Рик дал задний ход, и машина, описав полукруг, выехала на поле. Австралиец переключил передачу и ударил по газам. Затрещали выстрелы. Боковое стекло лопнуло, по ветровому разбежались трещины. Рик повернул в сторону дороги на Танту. Нокс оглянулся, но преследователи уже растворились в темноте. Связываться с полицией охранники вряд ли станут, но предупредить своих коллег вполне могут.
— Давай лучше к джипу, — отдуваясь, посоветовал он.
— Думаешь? А может, лучше пока лечь на дно?
Нокс покачал головой.
— В текстах Келонима постоянно называли хранителем тайны. Я хочу выяснить, что это за тайна. Ставлю полсотни против пятерки, что ответ в той чертовой надписи на демотическом.
— Ты же вроде бы не знаешь демотический.
— Не знаю, — признал Нокс. — Поэтому нам нужно повидать одного друга.
— Ага. И где он?
— Ты бывал когда-нибудь в Фарафре?
— В Фарафре! — возмутился Рик. — Да это же черт знает где!
— Вот я и предлагаю не терять зря времени.
2
У Карима глаза полезли на лоб, когда Нессим расстегнул поясной кошелек и достал пачку пятидесятидолларовых купюр. Он никогда не видел столько денег наличными. И даже не представлял, что их бывает так много. Мало того, у него на глазах Нессим отсчитал пятнадцать банкнот для Абдуллы, потом еще столько же для него, Карима. Паренек не верил глазам.
— А теперь отведи нас к джипу.
Карим забрался на заднее сиденье «фриландера» с разбитым и заклеенным скотчем боковым окном. Начался дождь, и давать четкие указания стало труднее — пейзаж менялся на глазах. Никогда раньше он не испытывал такого страха и такого волнения. А не совершил ли он большую-большую ошибку? И что, если владелец джипа уже вернулся? Карим знал, что потеряет не просто обещанное вознаграждение. Одного взгляда на Нессима и его приятелей было достаточно, чтобы понять: эти люди найдут, на ком выместить свое раздражение и недовольство.
Наконец подъехали к заброшенной ферме. Машину оставили. Двор раскис от дождя. Люди Нессима распахнули железную дверь. Внутри было темно, и в первый момент Карим ничего не увидел. Сердце подпрыгнуло как сумасшедшее, но тут в полумраке проступили очертания джипа, и он судорожно сглотнул от облегчения.
Один из приезжих откинул брезент и посмотрел на номера.
— Все в порядке, это его машина.
— Хорошо. — Нессим снова расстегнул кошелек, отсчитал купюры и протянул Кариму.
— А теперь убирайся отсюда побыстрее и не возвращайся.
Карим только кивнул, схватил деньги и выбежал со двора на грязную дорогу. Он обернулся только один раз — люди Нессима определенно готовили засаду. Кому-то угрожала смертельная опасность, но Карима это не больно-то волновало. Его переполняла радость — жизнь наконец-то пошла на лад.
3
Полил дождь. В разбитое боковое и продырявленное переднее окно норовил пробраться ветер. Нокс и Рик приближались к Танте.
— Если хочешь, можно переждать, — предложил Нокс.
— Нет. — Рик качнул головой, всматриваясь в густеющие сумерки. — Это ненадолго.
Он оказался прав — буря промчалась. Они на полную включили печку, и восхитительные волны тепла поползли по промокшим штанинам. Южнее Танты свернули с главной дороги.
— Где же она, черт бы ее побрал? — ворчал Рик, ища и не находя брошенную ферму.
— Поезжай вперед, — посоветовал Нокс, стараясь придать голосу уверенность, которой сам давно не чувствовал.
Из темноты вдруг появился парнишка, уставившийся на них широко открытыми глазами. Они пропустили поворот; пришлось возвращаться. Джип запрыгал по заполненным водой выбоинам, подвеска жалобно поскрипывала, свет фар метался между деревьями. Рик покачал головой, сбросил скорость и чуть ли не приклеился к ветровому стеклу.
Нокс вопросительно взглянул на друга:
— Что такое?
— Тот мальчишка… Что-то мне не по себе.
— Может, развернемся?
— Нет. С таким стеклом и десяти миль не протянем. Тем более по главной дороге.
