Инна Бачинская - Знак с той стороны
Через пятнадцать минут раздался звонок в дверь. Шибаев закричал: «Открыто! Заходите!» – и ухмыльнулся, вспомнив вышибленную дверь, прислоненную к стене. Это были Оля и двое вчерашних спасителей, вызванные Шибаевым.
– Здрасте! – поздоровался один из парней, здоровенный амбал с бритой головой. – У вас там дверь вроде как сломалась. Проблемы?
– Привет! – ответил Шибаев. – С дверью случайно получилось, замок заклинило, не открывалась. Заходите, ребята, будьте как дома. Будем знакомы, Александр Шибаев.
– Николай Бурко, – представился бритоголовый, протягивая руку. – Ты как, оклемался?
– Порядок. Спасибо, ребята!
– Эдуард Маликов, – сказал другой. – Не за что, всегда пожалуйста.
Серый удивленно уставился на них и забормотал:
– Ребята… вы эта… че? Че надо?
– Сейчас узнаешь. Ну-ка, встал! Смирно! Руки по швам! – приказал Шибаев. – Сейчас мы тебя судить будем дворовым судом. Слушается дело об убийстве, убийца – гражданин… как тебя? – Он пощелкал пальцами.
– Ты чего?! – завопил Серый. – Ты же живой! Живой! Он же живой! Братва! Он дурит!
– Мельников Витька, – подсказал бритоголовый. Оба с интересом наблюдали.
– Обвиняется Мельников Виктор, который за тридцать сребреников, полученных от заказчика, совершил попытку убить находящегося здесь…
– Да не хотел я убивать!! Ты че, охренел? Я же тебе сказал! Коля! Эдик! Ребятки! – Он прижал кулаки к груди; в голосе появились скулящие нотки. – Вы же меня знаете! Мы же соседи… Ребята! Я ж никогда! Она попросила, грит, гуляет налево, надо по рогам! Поучить! Баба незнакомая! А что я… деньги сует… гуляет, грит!
– Ты, зараза, уже всех достал! – сказал Николай с чувством. – Своими пьянками и драками. А теперь и до убийства докатился? Да я тебя своими руками сейчас придушу! Приведу в исполнение! Кто нарыгал у нас в подъезде? Рыгай в своем, так нет, зараза, приперся в наш! Соображаешь! А велик у дяди Славы кто спер? Все, Серый, харе! Пришел час расплаты. Счас присудим тебя к вышке – и с концами. Притопим в пруду. Менты только спасибо скажут. Голосуем!
– Да вы че! Совсем? – завопил Серый, бросаясь в прихожую. Эдик перехватил его и вернул на диван. Серый упал кулем…
– Это ты совсем, борзень! Голосуем! Кто за вышку? Единогласно? Принято. Все, Серый, готовься, кранты тебе! Может, передать что кому? Ну, вроде прощального слова?
– Ребята! – Серый заплакал. – Я ж не хотел! Правда, не хотел! Это она… сука!
Зрелище было отвратительное. Шибаев поморщился, он жалел уже, что затеял весь этот балаган. Вернулась головная боль, в затылке теперь не пульсировало, а било молотом. Оля смотрела печально, ему показалось, она его осуждает. Ничего не нужно, хватило бы смазать пару раз по гнусной роже. Унижение хуже боли и страшнее. А с другой стороны, как еще на него воздействовать? Сдать ментам? Начнутся свидетели, протоколы, допросы. В итоге погрозят пальцем – и пошел вон. Дело выеденного яйца не стоит. Не убил ведь. А он выставил бы себя дураком, пострадавшим от этого мозгляка. Вот и приходится своими силами применять воспитательные меры. Вот ты, Шибаев, руки марать не желаешь, не по рангу тебе с такой шелупонью, а шелупонь этим пользуется. Быть ментом – занятие грязное, в белых перчатках не получается. Так-то. Ничего, все путем. Когда-то были товарищеские суды, вот и возродим традицию. Хорошая была традиция. Отставить сопли, Шибаев!
– Жить хочешь, падаль? А он не хочет? – меж тем гремел Николай, распаляясь праведным гневом и тыча пальцем в Шибаева. Он был хорош – в нем пропадал великий актер.
– Ы-ы-ы… я больше не буду! Ребята… простите! Не буду! – Серый упал на колени.
– Обвиняемый просит о помиловании, – прокомментировал Эдик. – Обещает исправиться и начать новую жизнь. Как, господа присяжные?
– А он осознал всю тяжесть содеянного? – строго вопросил Николай. – Пусть пишет признание. Эдь, сними показания убийцы на мобильник. И только рыпнешься, изувер, сразу кино в ментовку пойдет, всосал? Испытательный срок у тебя, живи пока. А как только забыкуешь, хоть раз, горько пожалеешь! Понял?
…И так далее, и тому подобное. Остается добавить лишь, завершая скорбную сцену, что деньги заказчика мордобоя были изъяты на благоустройство двора… Цветочки там, дерево посадить, опять же лавочку новую под подъездом надо бы.
Что и требовалось доказать.
Глава 34
Лавина
Засипел мобильный телефон. Это была Яна.
– Ши-Бон, ты куда пропал? – прочитал Шибаев. – У тебя все нормально?
– Нормально, еду к тебе, – отстукал он ответ. – Сейчас буду. Целую.
Но Шибаев поторопился с обещаниями – до Яны он добрался только через два часа. На полпути свернул к дому Ады Романовны, убеждая себя, что глянет только одним глазком… Такой уж он уродился настырный… Точит что-то в «нутре» и точит, не дает покоя. И версия наклюнулась… Клевая, стучала в сердце. На всякий пожарный. И сразу к Яне.
Дом стоял хмурый и печальный; шестым или седьмым чувством угадывалось, что не живут там больше. Пустые окна, мертвые двери, и трава уже пробивается между плитками дорожки – ярко-зеленая, неуверенная, осенняя трава.
Шибаев торопливо прошел в глубь сада к сторожке, где еще недавно жил Петр Заброда, – Коля-буль вцепился в подозреваемого, и тот в данный момент пребывал совершенно в другом месте. Дом садовника тоже был печален и хмур. Порывистый ветер теребил какую-то выгоревшую тряпку на перилах крыльца.
Шибаев оглянулся. Пусто было вокруг. Пусто и сумеречно – день стоял мрачноватый; с небес сеял мелкий не то дождь, не то туман – оседал бисеринками на пожухлой траве.
Он достал из кармана перочинный нож. Через пару минут дверь подалась, и Шибаев вошел. В доме было темно и пахло сыростью; поколебавшись, он задернул в гостиной шторы и включил свет. Он знал, что ищет. То есть ему казалось, что знает.
В доме садовника имел место обыск, пол был усеян какими-то бумажками и квитанциями, тут же валялись книги. Книжная полка висела на одном гвозде. Дверцы шкафа были распахнуты, одежда лежала там жалкой кучкой.
Переступая через разбросанные вещи, Шибаев подошел к криво висящей книжной полке и внимательно осмотрел ее. Так же внимательно осмотрел шкаф, влез на стул, проверил сверху; опустился на колени и провел рукой по днищу. Перешел к столу, приподняв, осмотрел обратную его сторону. Оглянулся, задумался. Снял со стены картину. Пусто. Вынул фотографию жены и ребенка хозяина из серебряной рамочки. Ничего. Походил по комнате, выстукивая каблуком половицы. Сунул голову в камин, осмотрел закопченные стены, понимая, что затея зряшная – то, что он искал, боится огня.
Перешел на кухню. Обвел взглядом маленькое темное помещение с несвежими обоями, ожидая, что екнет внутри и откроется истина. Но внутри не екнуло, и истина не открылась. Он потянул дверцы буфета. Небогатая посуда, банки с крупой, заплесневелый хлеб.
Холодильник. Календарь на стене…
То, что он искал, нашлось в семейном альбоме, среди фотографий. Вот уж воистину, где спрятать лист? Лист среди листьев, сказал мудрец. И тело среди тел…
На фотографии, неясной, снятой в полутьме, тем не менее можно было распознать коридор второго этажа в доме Ады Романовны и человека, который шел по коридору. Шибаев узнал затейливый светильник и резные перила лестницы. Узнал он и человека – это был Андрей Богданов. Время: три часа утра; дата: та самая ночь, когда умерла Ада Романовна.
Что и требовалось доказать. Потому и сбежала скоропалительно, ни с кем не попрощавшись. С козырем в руках. Ох, Тинка, глупая твоя голова!
Теперь все, Шибаев. А привидения, оказывается, существуют. Или наоборот: привидений все-таки не бывает.
Он достал мобильный телефон. Коля-буль, казалось, не удивился и спросил:
– Нашел?
– Нашел, – ответил Шибаев. – Я у садовника, жду.
– …Понимаешь, капитан, Тина шантажировала Богданова этой фотографией. Она не ошиблась, она действительно слышала по ночам шаги. Но доказать не могла. А тут вдруг повезло. И в ту же ночь умерла Ада Романовна. Вот откуда ее уверенность, что она получит деньги за молчание. Заброда знал о шантаже и обвинил в убийстве Богданова, что есть нормально – в убийстве шантажиста всегда обвиняют жертву. Это классика, как говорит Дрючин.
– А Богданова кто? Заброда?
– Я не знаю, кто убил Богданова, это по твоей части, капитан. Заброда, скорее всего, попытался шантажировать Богданова. У него ничего не осталось, и деваться ему было некуда. Вот и решил подзаработать. Ему не резон убивать. Он просто неудачно засветился в нужном месте в нужное время. Убийцу Богданова надо бы поискать вокруг «Форели»…
– Понятно, Санек, поищем. Спасибо. А ордер на обыск у тебя есть? – вдруг спросил Коля-буль.
– Есть, как же без ордера, – ответил Шибаев и захлопал себя по карманам. – Вышлю по почте, капитан, забыл дома. С тебя простава, между прочим.
