Марина Белова - Выйти замуж за немецкого рыцаря
– А мне почему не позвонила? – спросил Виктор Николаевич, понимая, что Тамару Леонидовну обвели вокруг пальца. Паспорт оказался поддельный. Вряд ли мошенник был полным тезкой его сына.
– Куда? В рельсу? – огрызнулась Тамара Леонидовна.
– Допустим, что не знала, куда звонить, но почему там, на корабле, не сказала, когда мы встретились?
– Знаешь, он мне такого про тебя наплел. Сказал, что ты от него отрекся, когда узнал, что он решил эмигрировать. Вообще-то я хотела устроить вам сюрприз. Привезти тебя в Дюссельдорф и помирить с Николаем, но ты сбежал.
– Вовремя прозрел, и, кажись, не зря. Мне голову морочила, а сама любовь с этим Василием крутила, – сквозь зубы процедил Виктор Николаевич.
– Давайте отношения вы выясните позже, – одернула Виктора Николаевича Алина. – Тамара Леонидовна, вы остановились на том, что на вашем пороге появился Николай, седьмая вода на киселе. Как вам пришла идея и его пригласить на свадьбу?
– Он у меня поселился. Уже надо было собираться на свадьбу, а он все гостит и гостит. В квартире оставлять мне его не хотелось. А тут Василий Андреевич: «Нечаянная радость! Вся семья в сборе! Вот Ирина обрадуется! Николай – такой представительный мужчина! Ей не будет стыдно перед мужем за родню». Я и подумала, почему бы не взять Николая с собой.
– Ловко вас обвели, – отметила я.
– Да, – пожала плечами Тамара Леонидовна.
– А я сразу, как увидела Николая, поняла, что он такой же родственник Тамаре, как Борис, который якобы мой сын, – сообщила Анна. – Нутром почувствовала.
– А вы сказали о своей догадке Тамаре Леонидовне?
– Сказала, только не ей, а Николаю. А он мне: «Милочка, только рот открой, твой Антон загремит в тюрьму».
– А было за что?
– Ну, если господь умом обидел…
– Мама, ну опять ты! – оборвал мать Антон, приподнимаясь с дивана. – Я же тебе говорил, что это было не мое.
– «Не мое» – это что? – спросила я.
– Да чего уж теперь молчать? Еще дома его из института вытурили за то, что у него наркотики нашли.
– Наркотики?! – фыркнул Антон. – Какие там наркотики? Два грамма травки – это наркотики? Детский лепет!
– Это ты сейчас говоришь. А тогда под суд не отдали, но от такого вот студента решили избавиться. Кстати, у тебя не только травку нашли. Как Николай узнал об этом инциденте, не знаю, но он поставил меня перед фактом: или я делаю все, как он велит, или он идет в полицию и сообщает о неприглядных фактах моей и Антона биографии. Я испугалась. Если человек знает о тебе все, значит, у него огромные связи.
– А почему он так упорно желал попасть в дом Густава, он вам сказал?
– Я даже спрашивать боялась. Знаете, когда тебя зажали со всех сторон, думаешь только о своей шкуре.
– Пошли бы в полицию.
– Смеетесь? Меня бы тут же выслали из страны. Работы нет. Денег нет. А еще сомнительная биография у меня и сына. То, что Антона не посадили, не счастливый случай. Мне пришлось дать следователю взятку. А потом на этого следователя самого завели дело. Видно, не одна я ему взятки носила. Дело изъяли из архива. Началось новое разбирательство. Вы должны меня понять. Я одного сына потеряла. Допустить, чтобы второго посадили, я не могла. А тут такая возможность выпала уехать за границу…
– Анна, вы не давите на жалость. Рассказывайте по существу. Что попросил вас сделать Николай?
– До поры до времени он ни о чем не просил. Хотя нет, попросил жить у сестры до тех пор, пока он не даст разрешения на отъезд.
– И вы жили неделю, другую…
– Одна неделя прошла в торжествах: званые обеды, ужины с родственниками, знакомство с Дюссельдорфом. Вроде бы все нормально было. Потом я стала ловить на себе недовольные взгляды, мол, пора бы и честь знать – загостилась. Николай на косые взгляды не обращал внимания. Он ел, пил, по дому гулял, в саду загорал. Бывало, что садовнику помогал. Антону тоже неплохо здесь было. Он подружился с Борисом. Вместе они по дискотекам ходили, где-то ночами шастали. Иной раз мне казалось, что Борис специально отдаляет от меня сына. Я даже толком не могла с ним поговорить.
– А чего Николай ждал? Может, думал, что Густав и Ирина уедут в свадебное путешествие и оставят дом в вашем распоряжении? – предположила я.
– Может быть, но мне показалось, что он ждал команды.
– Чьей?
– Не знаю. Это лишь мои догадки.
– Хорошо, а что было дальше? Мне кажется, ожидание затянулось.
– Вот именно, затянулось, – поддержала Алину Анна. – Я расслабилась. Ну почему не пожить на всем готовом? Но тут вы приехали. Не дом стал, а общежитие. Густав взял и купил Тамаре Леонидовне, моему сыну и Борису путевки и, кажется, этим своим бескорыстным поступком нарушил планы Николая. Тот занервничал.
– Наверное, потому что массовка разъезжалась, – хмыкнула Алина.
– Возможно. В тот вечер Николай с Борисом крепко поссорился. Я случайно застала их в оранжерее. Они кричали друг на друга… шепотом. Я давно подозревала, что они знают друг друга, а тут все всплыло само собой.
– А о чем они говорили? – уточнила я.
– Слова были трудноразличимы, но, как я поняла, Николай был жутко недоволен отъездом Бориса. А вечером подошел ко мне и сказал, что пора оплачивать долги. Как будто я ему что-то была должна! Мне бы отказаться, но я жутко боялась. Этот Николай – очень скользкий тип, от него можно было ожидать всего, – оправдывалась Анна. – В конце концов, он мог сказать правду: я привезла на свадьбу посторонних людей, по всей видимости, аферистов. Иначе как объяснить, что у них были заготовлены документы с именами родственников Тамары Леонидовны?
Алине порядком надоело выслушивать стенания Анны, и потому она спросила в лоб:
– Он предложил вам украсть картины?
– Нет, о картинах речь не шла. Если бы он мне сказал украсть, я бы отказалась. Клянусь. Я должна была только ударить его по голове, а потом вызвать неотложку.
– Не понимаю зачем?
– Он мне не объяснил, но эту просьбу я согласилась выполнить с пребольшим удовольствием. В тот день я встала, проводила Антона и Тамару Леонидовну, ну и Бориса вместе с ними. Николай меня встретил на середине пути от порога до ворот, там, где искусственный водоем. Это место плохо просматривается из окон, потому что вокруг водоема высажены туи. Николай мне протянул молоток и велел треснуть его так, чтобы потекла кровь, а потом молоток выбросить в пруд.
– А сам почему этого не сделал? – хмыкнула Алина.
– Ударить себя очень сложно. Это какую силу воли надо иметь? После того, как ударю, я должна была вызвать неотложку и сопроводить его в госпиталь вместе с небольшим саквояжем, в котором лежали его личные вещи.
– Господи, как все просто, – воскликнула я. – Николай ограбил Густава, сложил награбленное в саквояж. Анна треснула его по голове, как будто тот встретился с грабителями. Потом она вызвала неотложку и помогла вывезти украденные вещи из дома.
– Украденные вещи? – нахмурилась Анна.
– А что, вы думали, в саквояже? Зубная щетка и полотенце? Полицейские весь дом обыскали, но и подумать не могли, что пострадавший от рук грабителей и есть тот самый грабитель. Подозревали всех, но только не Николая.
– Только учтите, тогда я не знала, что Густава ограбили, – поторопилась заверить нас Анна.
– А ударили вы Николая от души?
– Да. Но я не хотела проламывать ему череп. Что мне за это будет?
– Если найдутся картины и другие ценности, если Николай придет в себя, то, пожалуй, ничего.
– Но я не знаю, где ценности. У меня их нет.
– А саквояж где?
– Ах да, саквояж. Я отвезла его в госпиталь, как велел Николай, положила под кровать.
– Он и сейчас там?
– Не знаю, я не вспоминала о саквояже. Мне не до него было. Я сначала хотела убежать, но потом стало известно об ограблении, и я подумала, что если сбегу, то Николай придет в себя и обвинит меня и в нападении, и в ограблении. Найдут меня очень скоро, мне бежать не к кому. Поэтому я решила дождаться, когда он придет в себя, и спросить, зачем ему понадобилось, чтобы я его травмировала.
– А вы не догадывались? Чудеса в решете. Согласитесь, странно звучит: «Разбейте мне, пожалуйста, голову». Не находите? – ехидно спросила Алина.
– Я думала, что Николаю нужно еще пожить в доме. Ни Густав, ни Ирина не выставили бы больного на улицу.
– Значит, о том, что Николай – вор, вы даже не догадывались?
– Так ведь она думала, что это я ограбил тетю Иру и дядю Густава! – отозвался с дивана Антон.
– Что было, то было, – кивнула Анна. – На него подумала и на Бориса.
– Естественно, о своих подозрениях вы полиции даже не заикнулись?
– Нет. А как сказать? Мой сын – вор? Сажайте его в тюрьму? От одной тюрьмы бежали, чтобы попасть в другую? Нет, этого я сделать не могла!
– Зато сейчас вы, наверное, счастливы, узнав, что ваш сын ничего не крал? – предположила я.
– Да, у меня словно камень с души свалился.
– Вопрос к вам, Антон. Вот вы тесно сошлись с Борисом. Он вам не показался подозрительным?
