Лесли Пирс - Чужая жизнь
Альфи открыл дверь и вошел в дом. В прихожей загорелся свет, и в ту же секунду улица взорвалась криками, руганью и визгом покрышек.
Эти звуки послужили сигналом для всех обитателей Дейл-стрит включить свет и снова высыпать на улицу, выкрикивая угрозы и грозя кулаками в сторону дома номер одиннадцать.
Алан Макл был еще в дверях, когда все это произошло, и попытался убежать. Его поймал мужчина возле дома номер четырнадцать, заломил его руку за спину и сдал полиции.
— Детоубийцы! — выкрикнул кто-то, и все стали хором скандировать это снова и снова.
— Если бы они знали, что еще эта сволочь сделала с Анжелой, они бы разорвали его голыми руками! — воскликнула Фифи.
Троих детей сразу же посадили в полицейскую машину и быстро куда-то увезли. Когда машина скрылась за углом, кто-то швырнул кирпич в окно дома Маклов, и выкрики стали еще громче.
Приехал, вереща сиреной, черный полицейский фургон. Из него выпрыгнули двое полицейских, оттесняя толпу назад и выкрикивая, что каждого, кто ступит за ограничительную линию, тоже арестуют.
Казалось, прошло несколько часов, хотя на самом деле минуло не больше пятнадцати минут, пока Молли и Дору не вывели из дома в наручниках и не затолкали в фургон. За ними последовали Альфи и Майк. Фургон тронулся. За ним бежали люди, выкрикивая угрозы, с лицами, искаженными ненавистью.
Фифи не выдержала и расплакалась. Она давно опасалась, что с Анжелой что-то случится, и вот ее опасения подтвердились. Почему же они тогда не обратились в полицию или хотя бы в социальные службы и не заявили на Альфи? Фифи почти не вспоминала о бедном ребенке, когда была беременна, а сегодня утром, когда Анжела умирала в доме напротив, она беззаботно загорала.
— Ты не несешь за это ответственность, — сказал Дэн, как всегда догадавшись, о чем она думает. — Ты сделала все, что могла.
* * *Затем они легли в кровать, но не могли заснуть. Фифи все думала о значении слова «асфиксия». Она довольно часто его слышала, но значило ли это, что Анжелу задушили, или же девочка задохнулась? Фифи вспомнила чистую простыню, которой Анжела была накрыта. Являлось ли это чем-то вроде извинения? Была ли в этом замешана Молли? Конечно же, она знала обо всем. Невозможно представить, что кто-то мог подняться наверх и сделать такую ужасную вещь с семилетней девочкой, а ее мать ничего бы не заметила.
Но почему Анжелу убили? Возможно, для нее так было даже лучше, бедняжка никогда не оправилась бы полностью от потрясения. Может, она пригрозила, что расскажет о случившемся?
Фифи не могла представить себе, что девочка была на это способна. Анжела казалась слишком запуганной. И почему Альфи остановил свой выбор на ней, а не на Мэри или Джоан, своих старших дочерях? Мэри была хорошо развита для своих тринадцати лет. Или, может, Альфи уже проделывал это с ними?
Но несмотря ни на что Фифи не могла представить себе, что кто-то смог убить собственного ребенка и затем спокойно отправиться с семьей на пикник. Что Альфи собирался делать по возвращении? Закопать Анжелу в саду?
Фифи знала, что Дэн тоже не спит, хоть он и притворялся спящим. Рука, обнимавшая ее, была напряжена, как и все его тело. Фифи догадывалась, что он злится на себя за то, что предположил, будто хорошая выволочка удержит Альфи от преступления. Еще Дэн, скорее всего, думал о родителях Фифи, о том, что они подумают, узнав, что он привез их дочь в такое опасное место.
Но у Фифи совсем не было сил и желания успокаивать Дэна или переубеждать его. У нее голова шла кругом от всего того, что она увидела днем, и в ней совсем не осталось места для чего-нибудь еще.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Ты куда? — спросила Фифи в понедельник утром, когда Дэн встал с кровати.
— Мне нужно идти на работу, — ответил он.
Она резко села на постели.
— Но ты же не можешь оставить меня одну, — недоверчиво произнесла Фифи. — Скажи мне, что ты пошутил.
Они провели воскресенье, словно в каком-то тумане, почти не разговаривая, так как не знали, что сказать друг другу. Они даже не осмелились выйти прогуляться, потому что не хотели отвечать на вопросы соседей. Дэн и Фифи молча приготовили обед, но не смогли его съесть. К ним заходил Фрэнк, а чуть позже и мисс Даймонд. Оба спрашивали, не могут ли они чем-то помочь, но, кажется, им тоже было не по себе, так как они и не пытались задержаться у Рейнолдсов подольше.
Фифи это воскресенье показалось самым длинным днем в ее жизни. Она не могла смотреть телевизор или читать, а только считала часы до того времени, когда можно будет лечь в постель и забыться сном.
Но им с Дэном так и не удалось как следует выспаться. Они ворочались с боку на бок, толкали друг друга, дважды вставали, чтобы попить чаю, и Фифи даже в голову не приходило, что Дэн решит сегодня пойти на работу. Он ведь, конечно, понимал, что сейчас она нуждалась в нем как никогда прежде?
Дэн сидел на краю кровати, натягивая штаны, которые вечером оставил на полу. Затем он повернулся к жене.
— Я должен идти, Фифи, — мягко сказал он, протягивая руку, чтобы погладить ее по щеке. — Я ведь только вышел на работу после двухнедельного перерыва, из-за которого всех задержал. Я должен закончить стену, чтобы можно было работать над крышей. Если я сейчас не пойду, я опять всех подведу.
— Я не верю своим ушам, — холодно произнесла Фифи, отталкивая его руку. — Ты же не единственный каменщик на этой стройке.
Дэн вздохнул и потер глаза. Он выглядел так, словно не спал неделю, а не двое суток.
— Нет, я не единственный каменщик, работающий на этой стройке, но я единственный не выходил на работу две недели, и мой начальник был так добр ко мне, что не уволил меня. Если я сейчас пойду на работу и мне повезет, они, может быть, отпустят меня домой, когда я расскажу им о случившемся. А если нет, то босс наверняка на меня взъестся.
— А ничего, что в противном случае на тебя взъемся я?
— Солнышко мое, мне нужно туда пойти, — умоляюще сказал Дэн, потянувшись за рубашкой. — Пожалуйста, не делай из мухи слона.
— Тебе просто наплевать на меня и на то, что я чувствую, — возмутилась Фифи и резко легла на кровать.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — устало возразил Дэн. — Работа строителя отличается от работы секретаря. Здесь нет оплачиваемого больничного, не дают выходные из сочувствия только потому, что твоя жена чем-то расстроена. Если я останусь дома, тебе все равно не станет легче, я только потеряю деньги, а возможно, и работу.
— Но вдруг случится что-то еще, и мне опять придется давать показания, — не соглашалась Фифи.
— Если тебе вдруг потребуется помощь, то Иветта живет через дорогу, а Фрэнк — на первом этаже нашего дома. Даже если я останусь и пойду вместе с тобой в участок, полицейские не позволят мне присутствовать во время дачи показаний. Это займет несколько часов. Какой смысл мне сидеть здесь и бить баклуши, когда я мог бы наконец закончить запланированную на сегодня работу?
— Давай, иди на работу, — раздраженно сказала Фифи. — Можешь еще остаться на сверхурочные! От тебя все равно никакого проку, ты и понятия не имеешь, как я себя чувствую!
— Неужели? — произнес Дэн, поднимая бровь. — То, что я не могу заменить тебе этого долбаного психиатра, еще не значит, что я полный идиот. Ради бога, это всего лишь на несколько часов! Поспи, а затем пойди и дай эти показания. Я постараюсь вернуться как можно раньше.
Фифи зарылась лицом в подушку. Она слышала, как он оделся, затем приготовил себе чай. Она не пошевелилась, когда Дэн поставил ее чашку на прикроватный столик, и нахмурилась, когда он попытался поцеловать ее на прощанье.
— Я люблю тебя, Фифи, — сказал он, стоя в дверях. — Я ухожу не потому, что мне этого хочется, а потому что я должен это сделать.
Фифи почувствовала угрызения совести, услышав его медленные тяжелые шаги — Дэн спускался по лестнице. Обычно он перешагивал через две ступеньки, а значит, сейчас мучился из-за того, что оставил ее дома одну. Одна из причин, по которой Фифи влюбилась в Дэна, было то, что он всегда вел себя бескомпромиссно, по-мужски. Он считал себя кормильцем и защитником семьи и никогда не брал выходной, даже когда у него была высокая температура. Но хотя Фифи и восхищалась его стойкостью и чувством долга, в этой ситуации он, по ее мнению, должен был поставить на первое место ее потребности.
Фифи, должно быть, скоро заснула, потому что когда она опять посмотрела на будильник, было уже начало десятого. День снова выдался жаркий, и казалось кощунством, что солнце может так ярко сиять, когда случаются такие ужасные вещи. Фифи поняла, что больше не сердится на Дэна. Ей не стало бы лучше, если бы он остался дома. Независимо от его присутствия перед ее глазами все так же стояла картина, которую она увидела позавчера. И безусловно, со стороны Дэна было разумно не портить отношения со своим начальником.
