Марина Серова - Клан бешеных
– Да? Ну, так это я тебе еще не все рассказала. А теперь представь себе такое: почти все свое свободное время он занимается на шведской стенке.
– В каком смысле? – уточнила я.
– В таком! Самом прямом! Он качается на ней. Качает пресс, висит вниз головой… Еще ногами вот так мотает взад-вперед.
– Зачем?
– Растяжку какую-то там развивает. Он хочет выглядеть спортивно, чтобы фигура у него была – супер-пупер. Это ужас, как он меня достал своей стенкой!
– Да, – сочувственно покивала я головой, – такой кавалер – это, конечно, жуть беспросветная! Особенно для тебя, человека далекого от спорта. Но ты, Алина, хотя бы радуйся тому, что из всего шведского он выбрал стенку…
– Я радуюсь, – печально вздохнула подруга.
– Значит, вы расстаетесь, – подытожила я.
– А что делать: ситуация у нас трагедийная…
– Еще бы! Но послушай, Алина, раз ты теперь совершенно свободна, ты с чистой совестью пойдешь со мной сегодня в экономический институт и будешь вести разведывательную и подрывную деятельность против Кинделия-младшего. Ты же обещала помогать мне в деле освобождения твоего Буйковского!
– Полина, Гриня не мой, Гриня – это достояние всего города.
– Я рада, что нашему городу так повезло с достоянием. Ну, что, идем?
Нечаева вздохнула, отставила швабру в сторону и сдернула с головы косынку:
– В институт так в институт! Чего не сделаешь ради такого поэта, как Гриня!
Через пару часов мы с Алиной, одетые, как двадцатилетние легкомысленные девочки-студентки, входили в двери экономического института. Я была уверена, что Виссарион не обратит на меня никакого внимания, так как я загримировалась в жгучую брюнетку, а на них, как известно, он совершенно не реагирует, Алину же мы искусно загримировали в шатенку.
Найти группу, в которой учится наш подопечный, не составило труда, и вскоре мы уже стояли возле аудитории, в которой Кинделия-младший должен был слушать очередную лекцию. Около двери толпилась большая группа студентов. Виссарион и Лавр тоже были среди них. Парни бросались в глаза своим ультрамодным прикидом и наглым поведением.
Я достала из сумки и открыла свою тетрадь и теперь упорно делала вид, что учу конспект. На самом деле я осторожно бросала взгляды в сторону Кинделии, таким образом наблюдая за ним.
– Эй ты, рыжая! – крикнул он одной девчонке. – Иди сюда!
– Отстань! – огрызнулась на него шатенка с короткими огненно-золотистыми волосами.
– Иди, тебе сказано! Я что, дважды буду повторять?
– Отстань, говорю!
– Ты как со старшими разговариваешь?! Ну-ка, быстро подошла ко мне!
Рыжеволосая демонстративно отвернулась к окну.
– Лавр, подтащи ее сюда! – приказал Виссарион.
Лавр кинулся исполнять повеление друга. Он подошел к рыжей и схватил ее за руку.
– Уйди, придурок! – Девчонка попыталась вырвать руку, упиралась, но это помогло мало: парень силой подвел ее к Виссариону.
Мне было плохо видно, что именно ей делал Виссарион, но, кажется, они вдвоем со своим дружком силой удерживали девчонку. Та наконец вырвалась, а Виссарион крикнул ей вслед:
– Да что с тебя убудет, что ли?
Лавр и стоящие поблизости парни взорвались от смеха.
Прозвенел звонок, все зашли в аудиторию, а мы с Алиной пошли в студенческую столовую. Купили пончики, пирожные и кофе и пировали все полтора часа, пока звонок снова не прозвенел. Тогда мы рванули к той аудитории, где просидел эту пару Виссарион, снова всю перемену наблюдали за ним, потом пошли следом за его группой в следующую аудиторию.
Следующие полтора часа мы с Алиной провели в туалете, чтобы не светиться в столовой. Место, прямо скажем, не самое респектабельное, зато самое безопасное. Мы просто стояли у окна и болтали, а когда слышали шаги по коридору, то ныряли в ближайшую кабинку. Таким образом, мы продержались еще одну пару. По счастью, она оказалась последней, и после нее мы вместе со всеми студентами вышли во двор института. Многие не спешили уходить домой, стояли кучками по четыре-пять человек, кто-то – небольшими группами. Ребята курили, рассказывали друг другу что-то смешное, не успев еще «отойти» от летних каникул. Мы с Алиной бочком-бочком осторожно приблизились к той группе, где были Виссарион и Лавр. Они стояли вшестером. Я сделала вид, что внимательно слушаю Алину, которая что-то тихо говорила мне. На самом деле я повернула ухо в сторону парней и старалась подслушать их разговор. До меня долетала самодовольная речь Виссариона:
– …Карьерный рост в этой компании мне обеспечен! Рано или поздно я буду управляющим этой фирмы. А как же иначе?! Я там отработал уже год, правда, на полставки, но это ничего, опыта я все равно набираюсь. Плюс еще этот год, и я буду там уже на полной ставке. Шеф уже сказал мне, что я хорошо себя зарекомендовал. Зарплаты там – нехилые по современным меркам, а мужиков мало, так что умному, с соответствующим образованием человеку карьера обеспечена. А сколько там телок, пацаны! И какие!.. Ммм… Лапочки, Зайки, Ягодки, Конфетки – все одна к одной! А сколько блондинок! Да я просто сплю и вижу то время, когда все они будут у меня в подчинении. Вот тогда уж я разгуляюсь!..
Виссарион, довольный, рассмеялся. Друзья поддержали его одобрительными возгласами. Было видно, что они завидовали ему. А я едва не подпрыгнула на месте. Ничего себе заявки! Убийца мечтает стать управляющим фирмы! А в подчинении у него будет много-много девушек… Да, несладко придется тогда всем этим Лапочкам, Зайкам, Ягодкам и Конфеткам…
– Тебе хорошо, батя тебя вон как устроил! А нам предстоит еще искать работу… – с горечью в голосе сказал один из парней.
– Да, с таким отцом – не жизнь, а лафа! – подтвердил другой.
– Я вообще в рубашке родился, – продолжал хвастать Виссарион, – и с золотой ложкой во рту!
Он снова засмеялся.
– А кто же тебя так отделал? – спросил один из ребят, кивнув на фингал под глазом Виссариона и разбитую губу.
– Это я за девушку заступился, – не моргнув глазом, выдал наш Барон Мюнхгаузен.
И он начал заливать что-то про хулиганов, приставших к хорошей девчонке, про то, как он вступил с ними в неравную схватку, и еще какую-то галиматью. Похоже, история про мифических хулиганов, пристающих на улице к девушкам, у него коронная: он ее выдает регулярно. Потом Виссарион заговорил про «Желтую сову». Я поняла, что этим вечером вся тепленькая компания снова будет тусоваться там. Они опять будут пить свои коктейли, есть салаты из морепродуктов, танцевать с девчонками, веселиться и радоваться жизни. Потом он поедет по городу подшофе и будет по-прежнему плевать на все и всех и чувствовать себя хозяином жизни. Странно, но даже ссора с отцом не испортила ему кайфа. Конечно, на лице Виссариона видны были следы побоев, но, как ни странно, расстроенным он все равно не выглядел.
Затем он с видимым сожалением сказал, что ему пора идти: его ждут на работе. Небрежно махнув друзьям рукой, он потопал к своей машине.
Глава 14
Когда наш «герой» вместе с Лавром сел на своего золотого коня и скрылся за поворотом, мы с Алиной направились к моей машине.
– Ну, и урод этот Кинделия! – скривила губки Нечаева. – Хвастун, каких мало, да еще и хам! Форменный хам! И как только некоторые девчонки соглашаются встречаться с такими?!
– Ну, это он перед друзьями предстает во всей красе, в своем натуральном, так сказать, виде. А перед девчонками надевает маску приличия.
– Нет, урод! Просто урод! Доставать таких мне по кайфу…
– А мне, значит, вечером опять быть в «Желтой сове», – подытожила я. – Да, вот кто у нас, оказывается, Железный Феликс: такого и жизненными неурядицами не прошибешь! Но ничего, найдутся и на этого Сивку крутые горки!
Я отвезла подругу домой, договорившись назавтра встретиться с ней в институтском дворе после второй пары.
Едва я зашла домой, как зазвонил домашний телефон. Я сняла трубку:
– Алло?
– Полина, а мобильный у тебя что, выключен? – Это был Ярцев.
– Вот черт! Действительно, я его выключила, когда пошла в институт. А ты звонил?
– Ну, ты хоть иногда смотри на дисплей. Конечно, я тебе звонил. У меня для тебя новости…
Антон торжественно откашлялся, и я поняла, что новости эти – хорошие.
– Полина, что сейчас было! Нашему гибэдэдэшнику кто-то сообщил о приклеенных нами ночью картинках, и он самолично прикатил к зданию администрации. Увидел себя на доске «Лучшие люди города», попытался сорвать снимки, но мой суперклей оказался действительно «супер»: фотки ни фига не отдирались. Тогда Иосиф Виссарионович пошел к своей машине, принес из нее какую-то железяку, я точно не рассмотрел, но кажется, это была монтировка. Он в гневе начал крушить Доску почета. Представляешь?! Это было кино! Собралась толпа людей, кто-то кричал: «Что смотрите? Вызывайте полицию!» Другие кричали: «А чего ее вызывать? Он сам – полиция. В форме же!» Кое-кто стал снимать на мобильники…
