Кирилл Казанцев - Черный трафик
– Понял. Завтра утром я тебе отвечу. Кое с кем свяжусь предварительно и скажу, когда отсюда исчезну.
– Утром Луза подгребет к твоему отелю, с ним передашь. Ночевать не бойся, гостей не будет.
Антон кивнул и вылез из машины. Верить или не верить Манулу? Не в смысле безопасной ночевки, а в смысле готовности чужими руками подмять под себя всех противников, заручиться поддержкой нового ставленника и стать полноправным и единственным хозяином всех речных богатств.
Захотелось пить, и Антон отошел к киоску с газировкой. Он не успел взять стакан, как мимо проехала знакомая «Тойота» Саламана, в которой рядом с турком сидел Медницкий. Заметили они кирпичный «Иж-Комби» Антона? Могли и не заметить, потому что машина теперь стояла в ряду таких же стареньких припаркованных машин, а они были заняты важным разговором.
Антон залпом осушил стакан, потому что предчувствия возникли самые нехорошие. «Тойота» притормозила, и Медницкий выскочил на дорогу. Буквально в двух метрах стоял замызганный «уазик-буханка», который сразу напомнил Антону стычку в ночи, когда он пытался укрыться у студентов за городом. Медницкий залез в салон «уазика», машина тотчас же тронулась, причем довольно резво, и свернула на ту улицу, по которой уехал Манул.
Антон прыгнул в старенький «Москвич» и вывел его от тротуара на проезжую часть. Он мысленно просил судьбу, чтобы на дороге не оказалось никаких инспекторов ДПС, потому что гнал машину с нарушением всех правил, которые только можно было нарушить. Через десять минут безумной гонки, когда его все вокруг обкладывали в три с лишним этажа мата, он наконец пристроился за «уазиком», где сидел Медницкий.
Внедорожник Манула они догнали за городом. Антон выложил на сиденье возле себя тот самый «макаров», который отобрал у одного из наблюдателей. Восемь патронов – это и много и мало. Восемь патронов – это восемь жизней, если распорядиться правильно каждым выстрелом. Антон держал между собой и «уазиком» не менее двух машин. Вот внедорожник свернул на проселочную дорогу и скрылся за деревьями, где была хорошая густая лесополоса, а по другую ее сторону шла еще одна слабо накатанная дорога.
Когда «уазик» свернул вслед за машиной Манула, Антон последовал за ними по полевой дороге, где его скрывали деревья. Тут можно было прибавить скорости. Первые выстрелы он услышал минут через пять. Сначала ударила автоматная очередь, потом четко и конкретно хлестнули несколько пистолетных выстрелов, и Антон понял, что уже не слышит звуков моторов. Значит, обе машины остановились? Эх, Манул, в другое бы время… А сейчас ты мне нужен как родной. Сволочь ты старая!Антон стиснул зубы и бросил свой старенький «Москвич» напролом через густой кустарник и древесный осиновый подрост. У «Москвичей» железный кузов, должен выдержать. Вылетел он на дорогу в тот момент, когда двое здоровенных парней, играя бицепсами, обходили с автоматами внедорожник с двух сторон. Медницкий, размахивая пистолетом, что-то командовал. Внедорожник стоял боком с простреленными колесами, и дверка с пассажирской стороны была открыта.
Антон вывалился в траву, пуская машину на автоматчиков, в которых он узнал тех, кто стрелял в него ночью, когда его задержал участковый. Значит, продались новому хозяину? Продали тебя, Манул, только за сколько сребреников?
Медницкий увидел машину первым, но он был не самым опасным во всей этой троице. Да и умел ли он хорошо стрелять? А вот автоматчики, эти могут разрядить в него пару десятков патронов мгновенно, превратив в дуршлаг. Падая на землю, Антон откатился с линии возможного огня и, пользуясь тем, что от второго бандита его прикрывает машина, выстрелил два раза в первого.
Он давно не стрелял лежа, да еще на боку. Но первая же пуля попала бандиту в бок, вторая, видимо, прошила бицепс и застряла в ребрах с правой стороны. Парень скрючился и стал валиться лицом вниз. Два фонтанчика брызнули перед лицом Антона. Наверное, стрелял Медницкий, но это было пока неважно.
Второй бросок Антон сделал вправо. Это был длинный бросок, которым надо было преодолеть расстояние метров в пять. Он больно ударился плечом о камень, и в глазах на миг потемнело, а плечо сразу онемело. Второй бандит уже все понял, несмотря на то что прошло всего две или три секунды. Автоматная очередь хлестнула по тому месту, где Антон был еще секунду назад. Фактически пули прошли мимо ног Антона, чудом не зацепив его. Два выстрела он сделал, почти не целясь, чтобы помешать стрелять в себя прицельно, потом перевернулся через голову и оказался в положении на одном колене. Локоть привычно встал на колено, рукоятка в правой руке так же привычно легла в ладонь левой руки. Лицо поверх мушки было немного испуганным.
Пуля разорвала грудь, окрасив футболку ярко-красным цветом, Антон выпустил в грудь два патрона, пока массивное накачанное тело валилось на землю, и только потом кувырком развернул себя в сторону Медницкого. Выстрелили они почти одновременно, только Антон на половину секунды раньше. И его пуля попала Медницкому в лоб тоже на полсекунды раньше. Унылый вой возле виска подсказал, что советник по «черным» делам промахнулся.
Антон поднялся и пошел к внедорожнику. Луза смотрел на него мокрыми глазами и зажимал живот. Боль была наверняка невыносимая, но он молчал.
– Давай перевяжу, – предложил Антон.
Луза покачал головой и разлепил побелевшие губы:
– Ты… клевый пацан… Манул отблагодарит тебя. Ты извини, что тогда на берегу… сам понимаешь…
Глаза вдруг остекленели и потеряли выражение. Только что это были глаза живого, мучающегося страшной болью человека, и вдруг все. Антон обошел машину и увидел Манула. Уголовный авторитет сидел, перетянув свернутой жгутом курткой простреленную ногу. Выглядел он тоже не очень, но держался мужественно.
– Вовремя ты подоспел, – пытаясь улыбнуться, сказал Манул. – Знал или случай сюда привел?
– Догадался, когда Медницкий следом рванул с этими бугаями. А перед этим он с турком беседовал, с Саламаном. Чуешь, откуда ноги растут?
– Суки, – прошипел Манул, вытирая ладонью мокрый от пота лоб, – все продали! А ты вот помог, не бросил. Зря я тебе так долго не верил.
– Нет, не зря, Манул. – Антон уселся рядом на траву и вытащил мобильный телефон. Он набрал номер «Скорой помощи» и сказал об огнестрельном ранении, описав место происшествия. Потом повернулся к Манулу: – Не зря, потому что я – офицер полиции. Не смотри на меня так, я не обманул тебя, когда клялся. Ни к уголовному розыску, ни к ФСБ я не имею отношения. Я работаю в Управлении собственной безопасности УВД по Екатеринбургу и Свердловской области. Понимаешь, зачем я здесь?
– Да что б вас и на том свете… – прохрипел Манул, потом захохотал, опрокинувшись на спину. – Вот ведь суки, а! Нет, ты понял, как они меня? Значит, я тут голову ломаю, кто там мой канал накрыл, а это Вова Медницкий – рожа рыжая! И что они там удумали, как Леху пришили?
– Медницкий хотел перехватить канал, нанял уголовников, они все и сделали. Только он не один это сделал, а с твоим дружком в погонах. Медницкий обещал ему хорошо в цене подвинуться.
– Ну, и хрен им в… Ты, Антоха, хоть и легавый, но… Ты мне жизнь спас. Лет двадцать мне сидеть теперь, но ты не хмурься, мне зона дом родной, я там в почете. Но и я тебя отблагодарю. Тебя отблагодарю, а эту падлу накажу. Запоминай, крестник, этого иуду зовут Красильников. Полковник Красильников. Бабло у него на жену капает, сможете доказать. А на местных я тебе компромат дам. Мне уже все равно в эти игры не играть, а ты развлечешься и их мордой в дерьме повозишь. Эх, завидую тебе, что не увижу этих рож. Смотри, вот ключ. На лодочной станции откроешь этим ключом двести двенадцатый бокс. Там черный кейс. Запомнил, Антоха?
Антон стоял и смотрел Веронике в глаза. То, что какой-то невысокий плотный полковник с бледным рыжим лицом пробежал на второй этаж, а двое крепких парней остались у входа, сильно напугало ее. Звонки не переставали звонить в каждом кабинете, тревожные звонки. Антон прочитал в ее глазах страх и решил улыбнуться. Вероника не поняла и прикусила губу. Теперь он понял, что страх-то был за него. Положение спас дежурный постовой полицейский. Он поднял телефонную трубку, что-то односложно ответил, а потом, застегнув как положено китель, спустился по ступеням и подошел к Антону.
– Товарищ старший лейтенант, – вскинув руку к фуражке, вежливо сказал он, – полковник Быков просить вас подняться в приемную главы администрации.
– Да, я сейчас, – не поворачивая головы, отмахнулся Антон, которому стало смешно видеть, как глаза Вероники удивленно расширяются.
– Как? – не поняла она.
– Да так вот. Извини, но я не мог, не имел права тебе все рассказать.
– Да-а, приехал, перевернул весь город с ног на голову…
– Ничего я не перевернул. Сняли просто Куликова вашего с начальников Рыбнадзора – и все. Сачков на пенсию выйдет по выслуге лет, потому что против него улик не найдется. Медницкий теперь тебя доставать не будет, а жаль, что не сядет. Вот глава ваш Евсюков – этот в героях теперь будет ходить. Как же, такую мафию разоблачил. И полковник Буренин вовремя нос по ветру стал держать, тоже на должности останется. А в остальном ничего у вас не изменится. Только вот я уеду.
