Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки
Прокурор бросил взгляд за окно и, несмотря на темень азиатской ночи, по огням тянувшихся вдоль дороги, кишлаков понял, что они уже недалеко от города, -- и пожалел об этом. Сегодня он хотел, чтобы дорога не кончалась, согласен был и на ремонт в пути, хоть на прокол шины, как случалось не раз, когда спешил куда-нибудь; но "Волга" шла ходко, минут через сорок они наверняка будут у себя в гостинице. Значит, у него оставалось еще время задать несколько вопросов разоткровенничавшемуся дельцу, и он этим воспользовался.
-- А как реагирует на такую постановку дела основная масса ваших рабочих и средний персонал? И попутно еще один вопрос: насколько уязвима созданная вами модель айсберга -- или это целиком зависит от покровительства власть имущих пайщи-ков и одариваемых чиновников?
Артур Александрович на минуту задумался, а Ашот впервые за вечер подал голос:
-- Вот такие они, прокуроры, все им вынь да положь -- расскажи обо всем сразу... -- и, довольный собой, рассмеялся.
Рассмеялся и Шубарин. И Амирхан Даутович мог бы принять сказанное за шутку, если бы опять боковым зрением не зацепил в зеркальце холодный взгляд темных навыкате глаз.
-- Жесткие вопросы, да, но если бы я вступал в дело, наверняка задавал бы их в такой же четкой и ясной форме. -- Японец похлопал Ашота по плечу, то ли одобряя шутку, то ли предупреждая: мол, не лезь не в свое дело.
Прокурор лишний раз отметил про себя неод-нозначность поступков и жестов Шубарина.
Артур Александрович тем временем продолжал:
-- Насчет рабочих... Вы, я думаю, зря преуве-личиваете их социальную активность. Для них важны заработок, хорошие условия труда и справедливое отношение. Эти основополагающие, на мой взгляд, факторы мы стараемся обеспечить максимально, и, отладив это триединство, я меньше всего думаю о социальной стороне вопроса и всяческой словесной демагогии, в которой мы скоро утонем. Я твердо знаю одно: без внимания к человеку и хорошей оплаты его труда рассчитывать на успех бесполезно. К тому же, я говорил, мы не берем с улицы -- в этом краю, где избыток рабочей силы, можно по-зволить себе выбор. А потом, что они могут знать? Им я подобных лекций не читаю, а структура создана таким образом, что вряд ли и инженеру понятна картина целиком. Все раздроблено и, уж поверьте, не для утайки, а для эффективности: кроят, положим, в нескольких местах, шьют в десятках других мест, реализуют в сотнях населенных пунктов.
Да и куда им, рабочим, пойти, если что-то у нас не устраивает? Где выбор? На такой кирпичный завод, где работали вы? Где ни заработка, ни по-рядка? Я пожинаю плоды не своих усилий: людей приучили помалкивать, не высовываться; мол, есть начальство -- оно о вас и думает. И мы своих ра-бочих пока устраиваем, но, если возникнет какое-то недовольство, мы тут же его устраним -- думаю, что разумный компромисс всегда возможен.
Каждый год одна, а то и две группы наших рабочих едут по путевкам, как представители самой передовой организации в области, за границу, в социалистические страны. И страны эти я подбираю с учетом специфики труда -к своим коллегам, зна-чит, с возможностью позаимствовать опыт.
Скорняки наши ездили в Югославию, обувщи-ки -- в Чехословакию, занятые пошивом одежды и трикотажники -- в Венгрию и Польшу, и везде, по предварительному согласованию, у людей была воз-можность побывать на интересующих нас предпри-ятиях. Не было случая, чтобы они не привезли десятки предложений, которые мы тут же, без про-волочек, использовали в производстве. Бывает, что, сложившись, они покупают там какую-нибудь но-вейшую швейную машинку, о существовании кото-рой мы и не догадывались, а она, оказывается, в десять раз ускоряет и улучшает процесс. А то на-купят целые чемоданы особо прочных ниток, ко-торых у нас днем с огнем не сыскать, или десятки коробок иголок "зингеровских" и кучу запчастей; привозят коробками какие-нибудь заклепки, писто-ны, кнопочки, все, что может пойти в дело и улучшить нашу продукцию. Мы, конечно, компенсируем затраты не скупясь, поощряем подобное отношение к делу -- нас это радует. Некоторые рабочие вместо отдыха и развлечений, бывает, не один день про-падают в цехах, чтобы научиться необычному для себя раскрою или иному технологическому процессу, и все это потому, что мы платим за конечный результат всего коллектива, и им не все равно, реализуется их продукция или нет, нам об этом им напоминать не надо, это всегда отражается на зарплате. И я пытаюсь свои отношения с людьми строить на интересе, а не диктате.
Конфликты, конечно же, бывают и с рабочими, но не на такой основе, как вы предполагаете. Чаще разногласия случаются в верхах, в отношениях с пайщиками, но и тут мы всегда готовы пойти на разумный компромисс. Тех, кто хочет выйти из игры, мы не держим, возвращаем пай, тем более что желающих войти в долю хоть пруд пруди, да и не всякого мы берем -- просто денежный вклад нас теперь мало интересует. Но если конфликт ста-новится неконтролируемым, может нанести ущерб делу, тут уж на все приходится идти. В крайнем случае обращаюсь к Ашоту и его друзьям, -- бес-страстно заключил Шубарин.
-- И помогает? -- поинтересовался бывший про-курор.
-- Мы ведь не уговорами занимаемся, -- зло за-смеялся Ашот.
-- Но это вынужденная, крайняя мера, как я сказал, -- поторопился вступить в разговор Артур Александрович, наверное, чтобы Ашот не сболтнул чего лишнего.
-- А что касается второго вопроса -- об уязви-мости айсберга и насколько я завишу от покрови-телей-пайщиков, я бы ответил так: что-то добыть, что-то организовать, произвести, продать, даже с большой выгодой, это, на мой взгляд, талант мел-кого махинатора, цель которого -- заработать, ну, скажем, сто тысяч, двести, на большее при таких жизненных устремлениях не потянешь. Давно, когда я уже имел четкую модель своего айсберга, я про-читал интересную статью о японском судострое-нии -- это одна из древнейших и одна из наиболее современных отраслей человеческой деятельности. Здесь ныне сфокусировались все достижения науки и техники. Японцы строят в принципе непотопля-емые суда. Раньше достаточно было пробоины, и корабль шел ко дну. Теперь же редко какой удар может оказаться для корабля роковым, страдает только его часть, остальные отсеки, неповрежденные, держат судно на плаву. Больше того, из соседних отсеков можно успешно устранить аварию, если не возникла паника.
Еще не ведая о специфике судостроения, я создал примерно такую же модель непотопляемого айсбер-га. Полную картину знают, кроме меня, двое: глав-ный бухгалтер и главный экономист, можно сказать, мы денно и нощно стоим на вахте. Но вряд ли кто принимает их за членов мозгового треста, да и мне нет резона выпячивать их роль. Даже пайщики уверены, что все сосредоточено у меня в руках, хотя некоторые думают, что ответственность со мной разделяет Икрам Махмудович.
За людей, составляющих мозговой трест, я не тревожусь и доверяю им как самому себе. Нет, не потому, что запугал их или они чем-то намертво завязаны... Просто они люди умные и знают, что айсберг непотопляем. При любой неудаче, провале страдает только какой-то участок, в конце концов, ответственность за это всегда можно принять, у кого не бывает упущений. Притом существуют раз-работанные нами, как на случай пожара, варианты отступления из огня -- без паники. И как на япон-ском корабле, в момент удара автоматически под-ключаются соседние отсеки и начинают тушить по-жар, дабы не пропало и свое добро. Только моя модель дает мне уверенность и силу, а не покро-вители-пайщики. Хотя их помощь нельзя недооце-нивать. Раньше, в пору становления, мне нужны были деньги, теперь особой надобности в них нет, колесо закрутилось, да и сырье дают под залог. Теперь нам нужны вкладчики на должностях: одни -- добывающие дефицитное сырье и оборудование, дру-гие -гарантирующие свободную, без помех, реали-зацию, третьи -- выступающие в роли "пожарных". Вкусив выгоду, они теперь сами ищут контактов со мной. Видели, что творилось на свадьбе? Каждый торопился засвидетельствовать свое почтение, попа-сться на глаза.
Артур Александрович сделал паузу и, обернув-шись, посмотрел на Амирхана Даутовича, словно приглашая его задать следующий вопрос. Азларханов моментально воспользовался этой возможностью, хотя вдали уже поблескивали огни пригородных кишлаков. Важно было удержать Шубарина в состоянии при-ятного возбуждения, расположенности к разговору; конечно, Ликург понимал, что ему еще предстоит оценить эти откровения, степень их искренности, правдивости, соответствия фактам.
-- И все-таки вы развернулись не только оттого, что взяли в долг пятьдесят тысяч у влиятельного человека, получили его покровительство? Наверное, были и объективные причины для вашего быстрого роста? Я понял так, что вы не только удваивали капитал, но и удваивали, утраивали мощности про-изводства?
Артур Александрович, явно пребывавший в хо-рошем расположении духа, рассмеялся:
