Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев
Кильдеев помолчал и добавил, что ему самому хотелось бы побеседовать с кем-нибудь, кто хоть что-то знает об этом деле.
– Свидетелей, естественно, не оказалось?
– А ты как думаешь?
Они подъехали к Лениному дому, и она пригласила Равиля подняться вместе с ней. Кильдеев на час отпустил ребят.
* * *…В предыдущий вечер после посещения квартиры на Пулковском шоссе Лена с Родионом приехали к ней домой: когда-то все равно надо было познакомить Александрова с Вовчиком и тетей Люсей.
Лена больше всего боялась, что Вовчик воспримет Родиона в штыки или будет вести себя с ним подчеркнуто вежливо, а после его ухода (Лена с Александровым договорились, что он ни в коем случае не останется) закатит сцену.
Ее тревоги были напрасны. У сорокачетырехлетнего банкира Родиона Николаевича и девятилетнего мальчика нашелся общий интерес – компьютерные игры. Вот чего Лена никак не ожидала, так это того, что Александров в свободное время развлекается «убиванием всех».
Родион обсуждал с Вовчиком имеющиеся у банкира на работе видеоигры («И чем они там в банке занимаются?» – думала Лена). Мужчина с мальчиком носились по лабиринтам, стреляя в жутких созданий. Для Лены было откровением, что Александров в самом деле увлечен подобной ерундой: она сама Вовкиных интересов не понимала и думала, что только детей возраста ее сына могут увлекать такие забавы. Но мужчины ведь тоже, в общем-то, большие дети…
Дядя Родион был воспринят на «ура», его несколько раз спросили, когда он еще приедет и когда Вовчику можно будет приехать к нему в банк поиграть. Дядя Родион обещал в самое ближайшее время пригласить Вовчика вместе с мамой.
Тетя Люся только пожала плечами, она не могла сказать ничего положительного по поводу избранника племянницы.
– Нам только еще одного игрока не хватало, – заметила она после того, как Александров уехал. – Ты представляешь, если они оба будут вечерами дуться в эти кретинские игры и вопить, когда кого-то пристрелят? Ты пораскинь мозгами, что из твоего ребенка вырастет, если он думает только об оружии, чудовищах, крови… Ты свое детство вспомни, Лена.
– Вовчик – другое поколение, с другими ценностями и интересами. Когда я росла, никаких компьютеров и в помине не было. Мультфильмы показывали про ежиков и зайчиков, а не черт знает про кого, как теперь. Он же не может не участвовать в том, что интересует его друзей! Он смотрит то, что они, играет в те же игры. Я же не могу сделать его белой вороной! Его тогда заклюют.
– Твоя задача…
Лена считала, что ее задача – подготовить сына к борьбе за место под солнцем. Чтобы он не только в ней выжил, но и вышел победителем. А эти агрессивные видеоигры – лишь подтверждение и отражение происходящих в мире процессов. Да, кругом агрессия, кругом насилие. И ребенок должен быть готов этому противостоять. Пусть хоть на таких играх учится выходить победителем.
Тетя Люся скорчила кислую мину.
– Поступай как знаешь, – сказала она. – Только смотри, чтобы потом не кусать локти…
Равиль был несколько удивлен, когда Вовчик с большим энтузиазмом начал рассказывать ему о том, как они вчера с дядей Родионом…
Лена встретилась с Кильдеевым взглядом над головой сына и развела руками.
Тетя Люся явно предпочитала Равиля Родиону и на этот раз была с Кильдеевым особенно любезна.
Когда они снова сели в машину, чтобы забирать швейцарцев перед вечерним походом в Мариинский, Кильдеев заметил:
– Вовчик, как я посмотрю, Родиона одобрил, а твоя тетя Люся – не особо.
– Почему ты решил, что тетя Люся не особо?
– Уж больно со мной мила была на фоне Вовкиных восторгов и ни слова про Александрова не сказала, хотя могла хоть какой-то комментарий выдать.
Лена призналась, что больше всего боялась, что Родион Вовчику не понравится. Тетя Люся – взрослый человек, а Вовка-то… Родион детей любит и здорово скучает по своему сыну. Он у него в Англии учится.
– Родион хочет еще детей? – спросил Равиль.
Лена кивнула:
– И здесь я опять боюсь.
– Почему?
– А как Вовчик воспримет конкурента? Ведь он привык, что он у меня единственный и неповторимый, центр маминой Вселенной. И вдруг – кто-то маленький, которому все начинают уделять больше внимания, чем Вовчику.
– Значит, не будешь уделять больше, чем Вовчику.
– Это маленькому-то ребенку? Во-первых, невозможно. Во-вторых, я же не могу отмерять точные дозы – раз столько внимания одному, значит, ровно столько другому. И Вовчик все равно будет ревновать!
Кильдеев пожал плечами и вспомнил: когда родилась его сестра, он вначале все говорил родителям, чтобы отдали ее соседке, у которой детей не было. А потом ничего, не только свыкся, но даже интересно стало за сестрой наблюдать – как она растет, как познает мир… Но в общем-то очень многое зависит и от Лены, и от Родиона.
– Я понимаю, – кивнула Лена.
* * *На «Ромео и Джульетте» Лена сидела между Франсуа Мишелем и Руди Лакнером. Как обычно, она услышала массу комплиментов по поводу ее иностранных языков, ей задали множество вопросов о России и фирме «Бифпорк Продакшн».
Трое пожилых швейцарцев заявили, что приехали в Россию в первый раз, а вот Руди уже успел здесь побывать, когда работал в другой фирме. Руди воздержался от каких-либо комментариев.
Лена спросила об их посещении другой питерской фирмы, где они были в четверг и пятницу. Господа решили, что спрашивает она просто из вежливости, тем более в «Бифпорк Продакшн» не работает, колбасники не конкуренты производителям изделий из металла, да и какой может быть промышленный шпионаж в России (с точки зрения швейцарских гостей)?
Мишелю, который больше других разговаривал с Леной, предложенный проект по расширению метизного производства очень понравился. Чистый завод (таких ему даже не доводилось видеть), большие свободные площади, хорошо подготовлена документация. В частной беседе с Леной Мишель заметил, что Руди у них оказался на удивление дотошным и въедливым, он совсем недавно пришел к ним в фирму, это его первый проект, и поставили Лакнера на него только потому, что один из их старых сотрудников попал в автокатастрофу и сломал ногу.
– Наверное, хочет показать себя, – с улыбкой заметила Лена.
– Я тоже так подумал, – улыбнулся в ответ Мишель. – Но это хорошо.
Во время первого акта Лена начала замечать, что Руди Лакнер часто вытирает со лба пот, хотя в театре не жарко.
Когда опустился занавес и начался антракт, Лена спросила у Руди, все ли с ним в порядке. Тот ответил, что не очень хорошо себя чувствует. После второго акта он попросил Лену выйти с ним на улицу и поймать ему такси.
– Я сейчас вызову нашу машину, – ответила Лена.
Радиотелефон лежал у нее в сумочке. Она набрала номер Равиля и обрисовала ситуацию. Кильдеев сказал, что машина придет через десять минут.
В воскресенье Лакнер отказался от экскурсий – планировались поход в Эрмитаж и поездка в Пушкин, в Екатерининский дворец. Руди заявил, что ему лучше отлежаться в выходной, чтобы работать в понедельник и во вторник. Он же, в первую очередь, приехал работать.
С одной стороны, Лена была рада, что Лакнера с ними нет: он отличался от трех других швейцарцев, с живым интересом осматривающих достопримечательности и задающих многочисленные вопросы о жизни в России – их это в самом деле интересовало. Когда что-то спрашивают только из вежливости, это сразу же чувствуется, тут же был неподдельный интерес к стране, которую они, по их собственному признанию, представляли совсем другой. Лакнер же всю субботу практически молчал.
С другой стороны, Лену беспокоило его внезапное заболевание: после всего произошедшего подумаешь что угодно. Правда, врач сказал, что у него все симптомы пищевого отравления. Но ели-то они все одну пищу, в одном месте…
Распрощавшись вечером со швейцарцами и договорившись о встрече на половину десятого утра в холле гостиницы, Лена поделилась своими опасениями с Равилем, поджидавшим ее в машине.
– Может, в самом деле чем-то отравился? Все-таки другая вода у нас… Или не усвоилось что.
– Знать бы, что так оно и есть… – в задумчивости проговорила Лена.
– Не забивай себе голову лишними проблемами.
– Легко сказать… Кстати, подозрительные личности поблизости не крутились?
– Ни я, ни наши парни никого не углядели. Будем надеяться на лучшее.
Лена кисло улыбнулась.
Утром в понедельник Лакнеру не стало лучше. Он миллион раз извинился перед Мишелем и Леной, но попросил оставить его еще на день в гостинице, может, во вторник он все-таки съездит на «Бифпорк Продакшн».
Равиль Кильдеев был человеком дотошным и велел Лене на всякий случай оставить в номере Лакнера, куда она заходила, чтобы проведать больного, несколько «жучков» – на всякий случай. Пусть пленочка себе крутится…
Она и накрутилась.
Пока трое других швейцарцев ходили по «Бифпорк Продакшн», разговаривали со специалистами и директором, «больной» Руди Лакнер встречался у себя в номере с заместителем управляющего и начальником службы безопасности «Анналбанка». Разговаривали по-английски, которым оба москвича владели неплохо.
