Роберт Гэлбрейт - Шелкопряд

Задача представлялась несложной, но на сегодня и этого было достаточно, а ему требовалось хоть чем-то себя занять.

– Ты поедешь со мной, – добавил он. – В этом качестве ты незаменима.

– В каком – в качестве твоего Ватсона? – уточнила она, изображая равнодушие. В ней еще не перегорела обида, с которой она вчера ушла из «Кембриджа». – Где они живут – можно посмотреть, не выходя из офиса, по картам «Гугла».

– А что, мысль интересная, – поддакнул ей Страйк. – Зачем ноги топтать, если можно взять да посмотреть залежалые картинки?

Робин смутилась:

– Да я буду только рада…

– Отлично. Я позвоню Инглз. А ты садись за компьютер и пробей домашние адреса Кристиана Фишера, Элизабет Тассел, Дэниела Чарда, Джерри Уолдегрейва и Майкла Фэнкорта. Кроме того, мы с тобой наведаемся в Клемент-Эттли-Корт на предмет сокрытых улик – я там был в темное время суток, но видел и помойки, и кусты… Да, кстати, позвони-ка в книжный магазин «Бридлингтон», это в Патни. Надо бы потолковать с букинистом, который якобы видел Куайна восьмого числа.

Страйк ушел к себе в кабинет, а Робин села за компьютер. С шарфа, который она только что повесила на крючок, стекали ледяные капли, но она не обращала внимания. Ее преследовало зрелище изуродованного тела Куайна и в то же время не покидало навязчивое желание (скрываемое, как грязная тайна, от Мэтью) узнать как можно больше – узнать все. Злило ее только одно: что Страйк – единственный, кто мог бы это понять, – не видел в ней того же азарта, каким определенно горел он сам.

25

Так всегда бывает, когда человек, не зная, в чем дело, желает быть услужливым и, не спросясь, лезет исполнять поручения…

Выйдя на воздух, они вдруг оказались в вихре пушистых снежинок. В памяти мобильного телефона Робин были сохранены адреса, найденные в интернет-справочнике. Страйк хотел первым делом еще раз смотаться на Тэлгарт-роуд, поэтому Робин начала докладывать ему о результатах поиска прямо на платформе подземки, где в это время – близко к окончанию утреннего часа пик – было многолюдно, но не катастрофически. В вагоне их встретили запахи мокрой шерсти, сажи и прорезиненной ткани. Робин и Страйк продолжили разговор, держась за ту же стойку, что и трое замученных туристов-итальянцев с рюкзаками.

– Старик, который работает в книжном магазине, сейчас в отпуске, – говорила Робин, – до понедельника.

– Хорошо, пока о нем забудем. А другие подозреваемые?

Услышав это слово, Робин вопросительно подняла одну бровь, но продолжила:

– Кристиан Фишер живет в Кэмдене с женщиной тридцати двух лет – видимо, с подругой, как ты считаешь?

– Похоже, – согласился Страйк. – И это создает определенные помехи… наш убийца нуждался в покое и уединении, чтобы избавиться от окровавленной одежды, не говоря уже об изрядном количестве человеческих внутренностей. Мне хотелось бы обнаружить такое место, где можно ходить туда-сюда без посторонних глаз.

– Вообще говоря, на «Гугл-стрит-вью» есть изображение этого дома, – с легким вызовом объявила Робин. – В нем на три квартиры один общий вход.

– И от Тэлгарт-роуд путь неблизкий.

– Но ты же не считаешь, что это сделал Кристиан Фишер? – спросила Робин.

– Такое, конечно, маловероятно, – признал Страйк. – Он ведь почти не знал Куайна, да и в романе о нем ничего не сказано, – по крайней мере, я не распознал.

На станции «Холборн» им предстояло сделать пересадку; Робин тактично замедлила шаг, приспосабливаясь к походке Страйка, и не стала комментировать ни его хромоту, ни движения корпуса, помогавшие ему двигаться вперед.

– А что насчет Элизабет Тассел? – на ходу спросил он.

– Живет на Фулем-Пэлас-роуд, одна.

– Это хорошо, – сказал Страйк. – Надо будет посмотреть, не разбила ли она свежую клумбу.

– Разве Скотленд-Ярд этим не поинтересуется? – спросила Робин.

Страйк нахмурился. Он-то понимал, что выглядит шакалом, который кружит рядом со львами в надежде поживиться необглоданной косточкой.

– Возможно, поинтересуется, – сказал он, – а возможно, и нет. Энстису втемяшилось, что убийца – Леонора, а он не из тех, кого легко переубедить, уж я-то знаю: в Афганистане мы с ним вместе расследовали одно дело. Кстати, о Леоноре, – небрежно добавил он. – Энстис выяснил, что она когда-то работала в мясной лавке.

– Ой, страсти-мордасти! – вырвалось у Робин.

Страйк усмехнулся. От волнения у нее иногда прорезался йоркширский говорок; вот и сейчас он услышал «мурдасти».

На линии Пиккадилли, в поезде, который должен был доставить их на «Бэронз-Корт», народу оказалось гораздо меньше, и Страйк с большим облечением плюхнулся на свободное место.

– А Джерри Уолдегрейв проживает с женой, верно? – спросил он.

– Если ее имя – Фенелла, то да. У них квартира на Хэзлитт-роуд в Кенсингтоне. И в том же доме, только в квартире цокольного этажа, проживает некая Джоанна Уолдегрейв…

– Их дочь, – пояснил Страйк. – Начинающая писательница. Она была на фуршете в издательстве. А где, кстати, обретается Дэниел Чард?

– В Пимлико, на Сассекс-стрит, вместе с некими Рамос – Ненитой и Мэнни…

– Видимо, это прислуга.

– …к тому же у него имеется недвижимость в Девоне: Тайзбарн-Хаус. Предположительно, там он сейчас и застрял со сломанной ногой. Остается еще Фэнкорт, но его адрес засекречен, – подытожила Робин. – Правда, в Сети на него масса биографических ссылок. У него есть усадьба Елизаветинской эпохи Эндзор-Корт близ Чу-Магна.

– Чу-Магна?

– Это в Сомерсете. Он там живет со своей третьей женой.

– Сегодня уже не успеть, – огорчился Страйк. – Нет ли у него поблизости от Тэлгарт-роуд какой-нибудь холостяцкой берлоги, где можно спрятать кишки в морозильник?

– Я не нашла.

– А где же он базировался, когда приходил поглазеть на место преступления? Или просто приехал на денек в ностальгическое путешествие?

– Если это действительно был он.

– Да, если это был он… а ведь есть еще Кэтрин Кент. Ну, нам известно, где она живет, причем одна. Вечером восьмого числа Куайн, по словам Энстиса, вышел из такси неподалеку от ее дома, но подругу свою не застал. Возможно, забыл, что она дежурит у сестры, – размышлял вслух Страйк, – и, возможно, не застав ее дома, отправился к себе на Тэлгарт-роуд, так? Она вполне могла приехать туда к нему на свидание прямо из хосписа. Осмотр ее квартиры у нас на второй очереди.

Пока они двигались в западном направлении, Страйк рассказал Робин, что один из свидетелей заметил женщину в парандже, входившую в дом четвертого ноября, а другой – самого Куайна, выходившего на улицу в ночь с пятого на шестое.

– Но они могут ошибаться – и оба сразу, и каждый в отдельности, – заключил он.

– Женщина в парандже. Как по-твоему, – осторожно спросила Робин, – не окажется ли на поверку тот свидетель психом-исламофобом?

Работа у Страйка открыла ей глаза на разнообразие и силу бурлящих в обществе фобий и предрассудков. На волне огласки, которую получило дело Лэндри, через руки Робин прошло немало писем, которые одно за другим вызывали у нее то тревогу, то смех. Например, один мужчина заклинал Страйка обратить свой недюжинный талант на изобличение «всемирного еврейского заговора» в банковской сфере, сожалел о нехватке средств на оплату такого расследования, но выражал надежду, что оно принесет Страйку международное признание. Другое письмо пришло от юной пациентки психиатрической клиники со строгим наблюдением: девушка на двадцати страницах умоляла Страйка помочь ей доказать, что все ее родственники таинственным образом похищены и заменены двойниками. Анонимный корреспондент неопределенного пола требовал, чтобы Страйк вывел на чистую воду сатанинскую сеть злоумышленников, орудующих, как ему стало известно, под видом Бюро консультации населения.

– Может, они и психи, – соглашался Страйк. – Безумцев хлебом не корми – подавай им убийство. Что-то они в этом находят. Но для начала им необходимо выговориться.

К этой беседе прислушивалась сидевшая напротив молодая женщина в хиджабе. У нее были большие сентиментальные маслянисто-карие глаза.

– Если допустить, что четвертого ноября кто-то действительно входил в дом, то надо признать, что паранджа – на редкость удачный способ маскировки. Как еще можно полностью скрыть лицо и фигуру, не насторожив при этом окружающих?

– И у вошедшего была с собой еда из мусульманской кулинарии?

– Видимо, да. Значит, Куайн напоследок закусил халяльной продукцией? Не потому ли ему вырезали нутро?

– То есть этой женщины…

– Или этого мужчины…

– Через час уже там не было?

– Так утверждает Энстис.

– Выходит, Куайна там никто не ожидал?

– Там банкета ожидали – даже приборы заранее расставили, – сказал Страйк, и Робин поморщилась.