Тайна старой газеты - Наталья Николаевна Александрова
– Магией! – подсказала другая.
– Как интересно! – выпалила третья.
Надежда Николаевна еле слышно хмыкнула, за что удостоилась недовольных взглядов дам, но не заметила их. Или сделала вид.
– Занятия магией в те времена не поощрялись, – продолжал экскурсовод, – а возможно, свою роль сыграла известная конкуренция между Двоемысловым и Ломоносовым. Так или иначе, в конце концов Арсения Гавриловича вызвала к себе императрица и мягко отчитала, сказав, что очень ценит его преданность, высоко ставит его научные и государственные заслуги, но не хочет, чтобы о нем ходили сомнительные слухи – якобы он занимается колдовством и чернокнижием, поскольку такие слухи недопустимы для истинного христианина, мало того, бросают тень на ее собственное правление. Поэтому если он хочет и впредь пользоваться ее расположением, то должен непременно прекратить сомнительные эксперименты. Двоемыслов слезно просил снисхождения у матушки государыни и поклялся, что прекратит нежелательные занятия и избавится от всяких сомнительных книг и инструментов. «Вот-вот, сударь мой! – одобрила его решение Екатерина. – А книги те сожги, так оно будет спокойнее!» Слово Екатерины в те времена было законом, и Двоемыслов исполнил ее приказ – лично сжег все книги о магии и колдовстве у себя на заднем дворе, не доверив такое дело никому из слуг и никому из близких друзей. С тех пор любые разговоры о занятиях колдовством и чернокнижием прекратились, хотя еще долго ходили слухи, что Арсений Двоемыслов сберег свою коллекцию редких средневековых книг и манускриптов, посвященных различным разделам магии и колдовства, а сжег какие-то другие тома, не представляющие такого интереса. Позднее многие специалисты и простые любители потратили немало времени в поисках его тайной библиотеки, перерыв особняк поэта от чердака до подвала… Как бы то ни было, эта часть его обширной библиотеки так и не была найдена. Следовательно, он все же исполнил приказ императрицы и сжег всю сомнительную литературу, что неудивительно… Екатерина, при всей своей мягкости, не прощала непослушания.
Тут экскурсовод заметил, что некоторые слушатели отвлеклись и даже начали зевать от его монотонного повествования, и решил подогреть их интерес:
– Правда, злые языки утверждали, что Двоемыслов отказался от занятий алхимией и чернокнижием только на словах, для виду, втайне же продолжал сомнительные эксперименты. Особенно оживились эти разговоры после таинственного исчезновения Арсения Гавриловича…
– Исчезновения? – взволнованно переспросила любознательная экскурсантка.
– Да, в один из ноябрьских дней тысяча семьсот семьдесят шестого года Арсений Гаврилович Двоемыслов после обеда удалился в свою библиотеку. Он поступал так практически ежедневно, и все ближайшее окружение знало о таком обыкновении. Слуги полагали, что барин в одиночестве наслаждается коньяком и сигарами либо читает Платона или Сенеку. Только доверенный слуга Пантелей помалкивал – да он иначе и не мог, поскольку был немой. Однако в тот день Двоемыслов не вернулся из библиотеки. Слуги прождали его три часа, безуспешно стучали в двери, а когда Арсений Гаврилович не вышел даже к ужину, решились их взломать. В библиотеке Арсения Гавриловича не было. Не было его и нигде в доме. Арсений Двоемыслов более никогда и нигде не появлялся. Те же злые языки утверждали, что его утащил дьявол, тем более что последний год в доме Двоемыслова проживал загадочный немец преклонного возраста, отзывавшийся на прозвание доктор Фауст и, по слухам, состоявший в сношениях с самим дьяволом. Доктор также исчез из дома за несколько дней до пропажи самого хозяина. Нашелся даже отставной солдат, который в самый день исчезновения Двоемыслова, выходя из кабака, якобы видел, как из дымовой трубы вылетела некая рогатая фигура, тащившая на спине дородного мужчину, смахивающего на господина Двоемыслова. Но солдат тот был не слишком трезвого поведения, почему его показаниям не давали веры. Пытались приступить с расспросами к доверенному слуге Двоемыслова Пантелею, но тот, как уже говорилось, был немым от рождения, так что только отмахивался и мычал. Так или иначе, Арсений Гаврилович бесследно пропал, что придало его фигуре еще больше загадочности и таинственности…
Экскурсовод откашлялся, обвел слушателей взглядом и продолжил:
– Однако мы начнем нашу экскурсию не с этой страницы биографии Арсения Гавриловича, а с его основной деятельности. Он занимал несколько высоких государственных должностей, на которых достиг значительных успехов…
Экскурсовод провел посетителей музея через анфиладу комнат в интерьерах екатерининской эпохи, где были выставлены старинные документы, свидетельствующие об успешной работе Двоемыслова на ниве государственной деятельности, а также картины, где вельможа был изображен в окружении своих сподвижников и среди придворных великой императрицы.
То и дело кто-то из экскурсанток спрашивал, есть ли в музее те комнаты, где Двоемыслов занимался магией, но экскурсовод каждый раз только принимал загадочный вид и говорил:
– Всему свое время!
Наконец, после того, как все полюбовались усыпанной бриллиантами табакеркой, которую Екатерина Великая подарила Двоемыслову в знак своего особенного расположения после сочинения им оды в честь ее тезоименитства, экскурсовод снова придал лицу торжественный и загадочный вид и проговорил:
– А теперь, дорогие друзья, я проведу вас в святая святых нашего музея – в лабораторию, где Арсений Гаврилович ставил научные опыты. Правда, многие современники и потомки считали его занятия антинаучными, противоречащими законам природы, но у истины, как известно, не одно лицо, и только будущее покажет, кто был прав в этом споре. Однако я хочу отметить, что великий датский физик, нобелевский лауреат Нильс Бор в одной из своих работ упомянул Арсения Двоемыслова как первого ученого, который выдвинул предположение о множественности миров…
При этих словах Надежда Николаевна навострила уши. И не одна она – та женщина, которая особенно интересовалась магическими занятиями Двоемыслова, выступила вперед и спросила голосом первой ученицы:
– Множественность миров? А что это такое? Как это понимать?
– Честно говоря, я учился на филологическом факультете и не очень хорошо разбираюсь в физике, особенно квантовой науке, но, по сути, эти соображения сводятся к тому, что наш мир не единственный, он – один из множества миров…
– Ну да, на других планетах тоже может быть жизнь… если там подходящие условия…
– Нет, не в этом смысле. Сам наш мир – Земля, и все населяющие ее люди в каждую долю секунды проходят через развилку, выбирая один из множества вариантов будущего. Но все эти варианты как бы существуют одновременно…
– Как-то это очень сложно. Нельзя ли объяснить попонятнее, подоступнее?
– Ну, я сам не очень это понимаю, но если говорить совсем просто, мы будто идем по тропинке, которая то и дело разветвляется, и случайно переходим на другую, и снова на другую… и вот представьте, мы пошли направо, а могли повернуть налево…
– Каждый человек имеет право на лево! –
