Охота на Минотавра - Дмитрий Валентинович Агалаков
– Жанна, любимая натурщица моих друзей-художников. Ее точно сам Бог лепил для этого ремесла… Или сам дьявол, – лукаво добавила Изабелла Германовна, глядя на одну из картин.
Юля едва не вставила: это точно! Потому что эта самая Жанна и была той символической «невестой», которую, опьяненную дурманом, так бесстыдно, под звездами, на глазах у Вселенной имел тот длинноволосый красавец-атлет! А потом и все остальные. Впрочем, жрица на этом пиршестве плоти, в этой сексуальной каше, тоже времени не теряла.
– А как вы насчет Бога и дьявола? – вдруг спросила хозяйка салона. – А, Юленька?
– В смысле?
– Как вы с ними? Я про общение?
– Ну, с дьяволом я точно на «вы», – нашлась что ответить девушка. – А к чему этот вопрос?
– А к тому, что ты не хуже моей Жанны. – Она вдруг перешла на «ты». – Другая, но не хуже. Ты ведь прирожденная модель и знаешь это.
– Я – модель? – захлопала глазами гостья. – Вы правда так думаете?
– Правда, – хозяйка салона обошла ее кругом, кивнула: – Все на месте, плюс чудесная мордашка. И какая грация! Конечно, модель!
– Спасибо, конечно, Изабелла Германовна…
– Просто Изабелла.
– Да, разумеется.
– Где ты учишься?
– В институте культуры на хореографии, – мгновенно соврала Юля.
– Конечно, занималась спортом?
– Легкой атлетикой.
– Это видно. Откуда ты? Родом? Из Вольжанска?
– Из Саратовской области.
– Живешь в общежитии?
– Ага.
– Ага, – дружелюбно передразнила ее хозяйка. – Хороша, хороша…
Она смотрела и смотрела на нее, и Юле от этого взгляда становилось не по себе: так осматривают породистых щенков перед покупкой!
– А что вы на меня так смотрите?
– Что я на тебя так смотрю?
– Да.
– Хочу потому что, вот и смотрю.
– Ясно…
Изабелла Германовна подошла к двери, закрыла ее и привалилась к косяку плечом.
– А теперь говори, девочка, зачем ты здесь?
Юля оторопела.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты ведь пришла не покупать картины, правда?
– Почему нет?
– Живешь в общаге и пришла покупать картины? Смешно. Для общей кухни, наверное? Натюрморт с дынькой? Так, кажется?
– Я лучше пойду, – сказала Юля и осторожно направилась к дверям.
Но ход был закрыт. В дверях стояла хозяйка. Это был уже вызов!
– Я же вижу, как ты оделась. Именно так, как одевалась я для того журнала.
– Какого журнала? – пролепетала Юля.
– Думаешь, я дура? Нет, это не так.
Она действительно была не дура! Но Юля только хотела понравиться ей, не более того. Поиграть в наряды! И вот – поиграла! Но вопросы, которые задавала хозяйка салона, открывали новые перспективы этого знакомства. И одна перспектива была лучше другой! И опаснее!..
– А если вы правы? – смело улыбнулась Юля. – И я специально оделась именно так? Чтобы понравиться вам?
– Понравиться зачем?
– Я студентка, учусь на платном. С богатым парнем рассталась. Другого пока не нашла. Мне нужна работа. А о вашем салоне я много слышала, что тут нужны хорошенькие модели.
Изабелла Берковец усмехнулась:
– Очень хорошенькие.
– Вот именно – очень, – кивнула Юля. – И вы правы: я знаю, что хороша! Очень хороша!
– Так-то лучше, девочка, – улыбнулась Изабелла. – А то: «Покажите мне пейзажи, покажите натюрморты! С дынькой». Так-то лучше, красотка, – повторила она и вальяжно отвалилась от косяка. – Идем ко мне, выпьем кофе.
И она, покачивая бедрами, пошла через зал еще к одним дверям в глубине.
– С радостью, – глаз не сводя с хозяйки салона, откликнулась Юля.
Кабинет хозяйки делился надвое и соединялся аркой. Первый кабинет, проходной, был чем-то вроде кухоньки. Второй – кабинетом и гостиной, с диваном и креслами, с широким журнальным столиком; сейчас на нем лежал длинный мундштук, пачка сигарет и зажигалка, стояла низкая пепельница. Был тут и большой стол, за которым сидела и вела дела хозяйка, были стеллажи и тоже картины.
– Располагайся, где тебе будет удобно, девочка, я сварю нам кофе, – сказала хозяйка.
Она взяла нарочито покровительственный тон! Матушки! Что ж, пусть будет так! Играть так играть!
– Спасибочки, – Юля осторожно села на край дивана.
Подумав, забралась поглубже и откинулась на высокую спинку. Вот оно, гнездо жрицы! Паучихи! Тут были картины еще те! Совсем не для глаз посетителей! Куда откровеннее! И вновь – все та же темноволосая натурщица! Пластичность и глаза которой ни с чем нельзя было перепутать. Но обнаженка – это было далеко не все, что скрывал кабинет. Были тут и работы страшные, которые точно не повесишь в галерее! Особенно одна – с рогатым Чудовищем…
В первой комнатке Изабелла варила на плите кофе.
– А что, в Саратове нет своего института культуры? – спросила хозяйка через арку.
– Есть, конечно! Но там еще и родители.
– А, свободу любишь?
– Очень люблю!
– Свобода – великое состояние. Души и тела, – усмехнулась заботливая хозяйка.
– Да, тела особенно, – негромко, но чтобы ее услышали, поддакнула хитроумная гостья.
– Так какая тебе нужна работа? – Изабелла вошла с двумя чашечками кофе и сахарницей на подносе. – Просто натурщицей?
Юля пожала плечами. Она пока и сама не знала ответа. Может быть, ей что-нибудь предложат? Прямо сейчас? Изабелла поставила поднос и села в кресло, перебросила ногу на ногу.
– Или тебя познакомить с состоятельным художником? Но ты слишком хороша, чтобы стать подругой художника. Чересчур хороша. – Она все проницательнее всматривалась в девушку. – Ты – удивительный цветок, Джулия, так бывает…
Надо было прервать это сканирование, думала гостья. Бог знает, до чего она додумается, эта Изабелла Берковец! Недаром ведь она – жрица! Возможно, экстрасенс. До чего она еще догадается, доколдует? А вдруг она пытается прочесть ее мысли? Наверняка!..
– Говорят, у каждой интересной работы существует своя история, – сделав глоточек кофе, сказала Юля. – Энергетической работы.
– Это так, – кивнула хозяйка.
Реплика и впрямь отвлекла ее.
– Расскажите мне об этой работе, – Юля поставила чашечку на стол и кивнула на стену, где над столом хозяйки салона висело огромное полотно.
– Об этой? – переспросила Изабелла и после паузы мечтательно улыбнулась. – О, да! Тут есть о чем поговорить…
На полотне был изображен алый Бык, огнедышащий, и он под звездным небом совокуплялся с белокожей светловолосой девушкой. Она была жертвой и находилась вся в его власти. Работа и притягивала взгляд, и отталкивала одновременно своей противоестественностью. Но притягивала все-таки сильнее – своей мощной энергетикой, извращенностью, ломающей все мыслимые нравственные преграды. Человека ведь медом не корми – дай поглазеть на что-то извращенно-сексуальное!
– Это работа одного из моих любимцев, – сказала хозяйка салона и сделала глоток кофе. – Отличный художник! Вот в ком бурлит энергия созидания!
– У него суперская фантазия, – глаз не сводя с
