Инкубатор тьмы - Тимур Темников
– У нее был эпилептический статус, – тихо сказал Егор.
Он стоял рядом с Сергеем. Сбоку от кровати умирающей.
– Это когда препараты не снимают приступ, и он повторятся раз за разом. Ей уже ничего не помогает, – пояснил он.
Сергей молча кивал. Смотрел на нее. Не мог отвести взгляда от лица. Оно завораживало своим ужасом.
– Врачи не давали ей больше часа. Вот уже четыре часа прошло, но она еще жива. Жаль, у нас нет эвтаназии. Она бы подписалась. Мы с ней говорили раньше. Она даже думала за границу уехать. Но прежде хотела найти вас и сделать так, чтобы вы исправили, по ее словам, свою ошибку, – продолжал помощник Анны.
Он был бледен. Понур. Глаз не поднимал. Говорил тихо.
– Жестоко, – прошептал Сергей. – По отношению к себе жестоко, по крайней мере.
Егор погладил Анну по волосам. Мокрые волосы слиплись. Плотнее обтянули череп умирающей.
– Она чувствовала себя виноватой, – прошептал Егор Ильич.
Сергей понимающе кивнул.
– А в чем конкретно?
– Ну как в чем? Она, наверное, вам не сказала. Гордая. После первой борьбы с раком она искала детей. То, что она нашла, ее убило. Она уже тогда умерла. Превратилась в кремень.
– Неужели весь спектакль ради меня? – спросил Сергей. Хотел ухмыльнуться. Но получился только громкий выдох.
Егор похлопал его по плечу.
– Нет, конечно. Ради сына.
– Точно, – прошептал Сергей и потер лоб. – А что с ним?
– А вы нашли убийцу? – спросил в ответ Егор.
Глава 23
Несколько минут Борис и Лиза ехали в машине молча. Потом заплакал ребенок. Его крик заставил Лизу вздрогнуть. Она едва дышала от страха. У нее был телефон. Но как она могла позвонить?
– Дай ему смесь, – сказал Борис. – Там, в бардачке. Три бутылки. Полных.
Лиза открыла ящик под передней панелью. Там действительно была смесь. Она взяла бутылку. Отстегнула ремень. Попыталась дотянуться до сына, чтобы вставить ему соску в рот. Он плакал. Отбивался.
– Боречка, – Лиза пыталась говорить спокойно и ласково. Получалось плохо. Голос дрожал. – Давай остановим машину. Я не могу так кормить. Может быть, ему нужно поменять памперс, – добавила она с надеждой.
Борис припарковал машину на обочине. Вышел из-за руля. Достал детское сиденье и поставил на капот. Открыл дверь Лизе, которая сидела, боясь шелохнуться. Она подошла к люльке. Капнула себе смесь на тыльную сторону кисти. Коснулась капель языком, чтобы проверить, не прокисла ли. Ребенок успокоился. Стал жадно глотать содержимое бутылки.
Когда девушка закончила кормить, она проверила памперс.
– Прости, – сказала она, обратившись к Борису. – Нужно поменять. У тебя в машине нет никакой чистой ткани?
Борис молча прошел к багажнику. Открыл. Достал начатую упаковку подгузников.
– Я буду хорошим отцом, – сказал он.
Лиза попыталась улыбнуться. Опустила глаза. Достала памперс. Поменяла его ребенку. Старый аккуратно свернула и держала в руке, не зная, что с ним делать.
– Нехорошо, конечно, мусорить, – прокартавил Борис, – но у нас сегодня необычная ситуация. Ты можешь выбросить его здесь.
Он указал на использованный подгузник. Потом взял люльку с ребенком и отнес в машину. Установил на базе, прикрепленной к сиденью и полу. Вернулся к девушке и жестом пригласил сесть в автомобиль.
– Можно я покурю? – тихо спросила она.
Лиза не знала, как достать рюкзак с телефоном.
– У меня нет, – пожал плечами Борис. – Только зажигалка. Все скурил. День был напряженным.
– В моем рюкзаке, – ответила девушка, кивнув головой в сторону задних дверей.
Борис достал рюкзак. Открыл. Протянул его двумя руками, не выпуская. Лиза нашла сигареты. Мужчина забрал у нее пачку. Достал оттуда две штуки. Пачку снова сунул в рюкзак. Бросил его на заднее сиденье. Прикурил обе. Одну протянул девушке. Та взяла, жадно затянулась.
– Зачем тебе это все? – спросила она.
Он снял очки и долго тер глаза. Потом надел их обратно. Лицо его передернулось, словно от тика.
– Я не все тебе рассказал тогда, – начал он. – Про детство.
Лиза тонкой струйкой выдыхала дым вниз. Ей не хотелось обратно в машину.
– Когда меня обратно забрали в детский дом после смерти бабки, – продолжил Борис, – я нашел сестру. Она была моей двойняшкой. Я не знал о ней. А тогда как гром с неба. Воспитательница привела нас, однофамильцев, к себе в кабинет и рассказала, как моя бабка забрала только меня.
Лиза посмотрела на него со страхом и удивлением.
– Мне было стыдно перед сестрой, – рассказывал Борис. – Я не понимал, почему бабка так поступила. Но сестра радовалась, как может радоваться только ребенок. Она нашла родню. Это редкость для детдомовских. Сестра была там с детства. Была своей. Она меня опекала. В драках умоляла моих обидчиков не бить меня. Потом, если мне сильно перепадало, отводила в медпункт. Дула на раны, когда их мазали зеленкой.
Борис несколько раз глубоко вздохнул, чтобы перестать волноваться, и продолжил:
– В очередной драке мне пробили голову. Я потерял сознание и долго был в больнице. Какой-то сосуд лопнул. Дело замяли. Но я провалялся долго. Осложнения начались. – Он скривился, будто отгонял дурные воспоминания. – В общем, с тех пор у меня эпилепсия.
– Я не знала, – сказала Лиза.
Он хмыкнул.
– Лечение подобрали хорошее, – пояснил он. – Я чудом остался в детском доме вместе с сестрой. Она как-то уговорила администрацию. В общем, нам лет по девять было.
– А что потом? – спросила девушка мягким, заискивающим тоном.
Она была готова на все. Только бы им с сыном выжить.
– Потом мы выпустились из детского дома. Нам дали квартиру одну на двоих. Я поступил. Она заботилась обо мне. Была словно мать. Окончила курсы секретарей. Работала у кого-то. Влюбилась в его водителя. Ушла к нему. Я стал жить один. Без нее мне было тоскливо. Я старался уйти в учебу. Потом в работу.
Борис закусил нижнюю губу. Лиза осторожно положила ему руку на плечо. Он слегка отстранился, а потом придвинулся ближе.
– Но не думай, мы с ней созванивались. Виделись иногда. – Он замолчал на секунду. – Ладно. Садись в машину. По дороге расскажу. А то не успеем.
– Куда? – чуть не взмолилась девушка.
– Я же сказал, хочу тебя познакомить с близким человеком.
– С сестрой? – спросила Лиза.
Борис молча прошел и открыл переднюю пассажирскую дверь. Лиза
