Последняя тайна профессора - Николай Иванович Леонов
В кадре появилась занавешенная кисеей стеклянная дверь квартиры. Она распахнулась, и…
– О боже!!! – выдохнул ошарашенный Стас, неотрывно глядя на монитор.
Тонкая, девичья рука отодвинула кисею, и на пороге комнаты появилось улыбающееся, на первый взгляд совершенно нереальное, двуглавое создание женского пола. Имей это существо, как и положено, одну голову, оно бы, наверное, смотрелось как очень милая и даже красивая девушка с отличной фигурой. Глядя на появление Кэтти-Дженни, серьезный шок пережили и Гуров, и Вольнов. Кэтти-Дженни, потряхивая пышными, свисающими ниже пояса потоками волос, по просьбе отца, прошлась по комнате. Красивая улыбка обеих близняшек одновременно и очаровывала и ужасала.
Но, как видно, академик Семигоров был человеком с весьма крепкой нервной системой. Он не только приветливо поздоровался с близняшками, но и задал им несколько вопросов. В частности, спросил, не собираются ли Кэтти-Дженни замуж. Ответом ему был лишь грустный вздох близняшек. Смахнув со щеки слезы, Теодор сообщил, что однотелую близняшку стерилизовали какие-то врачи, которые прибыли на карете «Скорой» с символикой «Монбланто».
– …У меня даже не стали спрашивать согласия. Все происходило так, как если бы прибывшие общались не с людьми, а с лабораторными хомячками или крысами. Меня выставили из дома на улицу, девочкам дали наркоз – им тогда было всего семь лет, и вырезали обе маточные трубы. Вся операция заняла каких-то пятнадцать минут. Позже мой сосед, у которого дочь родилась с четырьмя руками и четырьмя ногами, рассказал, что и его Молли стерилизовали тем же днем.
Как явствовало из дальнейшего повествования Теодора Долински, немалая часть территории штата Зон (около четверти) уже довольно давно представляет собой закрытую территорию, откуда выйти можно только в одном направлении – на кладбище. Точно так же туда не впускают и любых посторонних. Он лично знает несколько случаев, когда представители СМИ, рискнувшие пробраться в это, по сути, гетто мутантов, попросту бесследно исчезали. Куда они могли деться – не знает никто. Их то ли пожизненно отправили в частную тюрьму (у самого концерна «Монбланто» есть несколько своих, закрытых тюрем, куда не суются даже федеральные чиновники), то ли попросту убили.
Следующее интервью Семигорову давал фермер Билл Морриссон. После того как он, подобно Теодору Долински, сменил свой семенной фонд на трансгены, а жирномолочных симменталок на снуловато-заторможенную породу «блэк-ривер», в его жизни изменилось многое. Все родившиеся у него дети имели немыслимые уродства и умирали буквально через сутки-двое. Выжил только один ребенок, сын Майкл. Но когда мальчику исполнилось три года, он заболел неизлечимой формой саркомы. Его сразу же направили на лечение в одну из частных клиник «Мон-бланто». Месяц спустя Биллу сообщили, что Майкл умер. Ребенка привезли в закрытом гробу и открывать не позволили…
Когда закончился и этот ролик, Вольнов, взглянув на часы, с сожалением уведомил о том, что время уже движется к пяти и ему пора отбывать. Достав из сумки съемный диск компьютера, он сгрузил на него все содержимое дисков ноутбука D и Е.
– Сдается мне, мужики, академик был отчаянным парнем! – уважительно резюмировал Александр. – Подумать только – он сумел побывать на секретной территории штата Зон и взять там материалы, без преувеличения, государственной важности. Вполне возможно, его убийство стало местью «Монбланто» тому, кто посмел заглянуть во владения концерна. Ладно, пойду заниматься изучением добытых материалов. Скорее всего, скоро мы услышим о каких-то громких решениях, принятых нашей властью.
Попрощавшись, он отбыл, а Гуров и Крячко еще не менее двух часов прорабатывали наследие Семигорова. Им удалось найти информацию о том, каким именно образом академику удалось проникнуть на запретную территорию штата Зон.
«…Расскажу об этом в самых общих чертах, чтобы не подставить моих друзей-американцев, которые всемерно помогали мне, рискуя и своей свободой, и даже самой жизнью…» – написал он на страничке своего путевого дневника.
Как явствовало из его рассказа, о каких-то странных экспериментах «Монбланто» в штате Зон он узнал случайно, от своего американского коллеги, которого обозначил как «Икс». «Икс» рассказал Семигорову о том, что еще в конце восьмидесятых, попав в этот штат (лаборатория, где он работал, принадлежала все той же «Монбланто» – в связи с чем, скорее всего, его туда и пустили), он впервые столкнулся с целым рядом случаев рождения аномального потомства как у животных, так и у людей. Это его настолько шокировало, что он тут же поставил об этом в известность руководство своего исследовательского университета. Ответ начальства его огорошил: «Иксу» порекомендовали «заткнуться», а потом и вовсе уволили без объяснения причин. С большим трудом найдя себе работу мусорщика, чтобы было на что жить (на любую другую работу его почему-то больше не брали), «Икс» при первой же встрече с Семигоровым рассказал ему о творящемся в штате Зон беззаконии. Они вместе разработали операцию по проникновению в запретный регион. Как именно состоялось проникновение – академик умолчал, но зато во всех подробностях рассказал об увиденном и даже снял более двух десятков роликов.
Не менее детективной была история и о том, как Семигоров покидал штат Зон. Поскольку он набрал множество биопроб для исследования в своей лаборатории, ему непросто было вывезти все эти материалы в целости и сохранности. В дневниковых записях о расставании с Зоном говорилось лишь о том, что сама эта операция прошла успешно, а закрытую территорию ученый покинул внутри цистерны молоковоза – в этом тоже помогли его американские друзья. Помогли они и с «операцией прикрытия». По официальной версии, все те дни, когда Семигоров перемещался по закрытым территориям штата Зон, он якобы «оттягивался» на ранчо в Нью-Гэмпшире. Потом не менее сложной и
