Джеймс Чейз - Том 15. Саван для свидетелей. Лапа в бутылке
— Что «конечно»?
— Так вот почему ты вдруг вспомнил обо мне, — сказала она со сверкающими от бешенства глазами. — Тебе нужно узнать, где эта женщина! Конечно! Пол не зря говорил, что ты — один из бандитов Маурера. Какой же идиоткой я была! — Она вскочила на ноги. — Убирайся! Убирайся, пока я не позвала полицию!
Сейгель ухмыльнулся. Весь его шарм мгновенно пропал. Холодное и жестокое выражение его глаз испугало ее.
— Спокойно, детка, — сказал он тихо. — Не начинай ничего, если не уверена, что сможешь это закончить.
Ты знаешь, где он, и ты мне скажешь это, или, черт возьми, я выбью из тебя это! Где он?
Дженни, вздрагивая, отступила назад.
— Я не знаю. Уходи!
Сейгель поднялся. Едва она раскрыла рот, чтобы закричать, он наотмашь ударил ее по лицу так сильно, что она, оглушенная, упала на четвереньки. Он наклонился над ней, поднял ее и, держа за локти, затряс так, что у нее запрыгала голова. После этого он снова ударил ее так сильно, что она перелетела через всю комнату и растянулась на кровати. Она лежала, с трудом дыша, чувствуя себя так, словно попала под бомбежку. Подбежав, он встал коленями на кровати, схватил ее за руку и, перевернув лицом вниз, стал выворачивать руку. Она закричала от безумной боли, но он левой рукой ткнул ее лицо в подушку, заглушая крик.
— Где он?
Дженни никогда не была героиней. Боль в руке помутила ее сознание, и она заплакала. Он снова заломил ей руку.
— Нет! Не надо! Я скажу тебе! — закричала она.
— Давай, черт побери! Где он?
— Я не знаю, где он, но у меня есть номер его телефона, — рыдала она.
Он повернул ее и впился взглядом в ее побледневшее лицо.
— Какой?
— Варвуд, 99-780.
— Если ты врешь, значит, ты соврала последний раз в жизни, детка!
— Оставь меня в покое, — рыдала она. — О, как мне больно!
— Теперь иди вниз и позвони ему. Поговори с ним. Скажи ему, как ты скучаешь без него. Я должен быть уверен, что он там.
— Хорошо, — задыхаясь, сказала она так горячо, что Сейгель сразу же понял, что она говорит правду.
— Пошли, — прорычал он, рывком поднимая ее на ноги.
Она, спотыкаясь, прошла через комнату к двери. Он пошел следом за ней по узкому коридору до верхней площадки лестницы. Он оказался у нее за спиной как раз в тот момент, когда она положила руку на перила. Сейгель весь подобрался, когда она встала на первую ступеньку, и неожиданно изо всех сил ударил ее ногой в спину. От ее жуткого крика его нервы напряглись до предела. Дженни перевернулась в воздухе и с глухим стуком упала на нижнюю площадку лестницы, ударившись об пол затылком с такой силой, что вздрогнул весь дом.
Глава 10
Конрад оправился от потрясения, вызванного смертью Дженни, дней через десять. Вначале ему казалось невероятным, что она мертва, и только на похоронах он окончательно осознал, что их несчастливому партнерству пришел конец.
Следователь, который вел это дело, пришел к заключению, что ее смерть явилась результатом несчастного случая. Было обнаружено, что высокий каблук одной из ее туфель запутался в бахроме шали. Следовательно, было ясно, что она оступилась, когда спускалась по лестнице, упала и сломала шею.
Конрад предоставил улаживать все формальности отцу Дженни, а сам оставался в новом убежище Фрэнсис. Для Дженни он уже ничего не мог сделать, а ответственность за безопасность Фрэнсис висела на нем тяжким грузом.
Конрад часто вспоминал слова О’Брайена: «Это не был несчастный случай… Феррари… мой сынишка…» Как и каждый полицейский офицер в стране, он знал о Вито Феррари. Неужели Том хотел сказать, что Вайнер был убит и сделал это Феррари? Конрад предупредил Мак Кена, что Феррари может быть в городе, и попросил его проинструктировать своих людей, но Мак Кен в ответ сообщил, что никаких следов убийцы синдиката не обнаружено.
Но Конрад волновался. Если это Феррари убил Вайнера, то жизнь Фрэнсис в серьезной опасности. Поэтому он принял максимум предосторожностей для ее охраны. Он перевез ее в отель «Океан» в Варвуде — маленьком городке в пятнадцати милях от Пасифик-Сити. Отель был десятиэтажным зданием, построенным на краю скалистого обрыва, обращенного к морю. Форест распорядился, чтобы им был предоставлен весь верхний этаж отеля. Специальные стальные двери перегородили вход на верхний этаж. Двадцать самых надежных полицейских Мак Кена день и ночь патрулировали на лестничных площадках и этажах. Приняв такие меры, Конрад постепенно убедил себя, что добраться до Фрэнсис теперь совершенно невозможно. Мэдж Филдинг и две женщины-полицейские не выпускали ее ни на мгновение из виду, и было решено, что до суда она не будет покидать своей комнаты.
Последние дни Конрад постоянно встречался с ней. Чем больше он общался с ней, тем больше в нем росла любовь к ней. Он был воодушевлен, когда обнаружил, что она, похоже, была разочарованной, если другие обязанности вынуждали его отсутствовать. Хотя им вместе было легко и беседы проходили без усилий, Конрад ощущал барьер, исключающий всякую близость между ними. Ужасные преступления ее отца стояли между ними, и Конрад знал, что, прежде чем он сможет оказать ей личную протекцию, нужно разрушить этот барьер.
Мэдж рассказала ей о Дженни, и несколько ее слов соболезнования заставили его почувствовать себя неловко.
— Для меня это удар, — сказал он Фрэнсис, — но мы с Дженни все равно не смогли бы жить вместе. Наш брак разрушился бы рано или поздно. Поэтому это не совсем то, что бывает, когда теряешь любимого человека. Вы понимаете? Мне жаль ее. Она так любила жизнь.
Вечером на десятый день после смерти Дженни, Конрад нашел возможность сделать первый шаг к более близкому взаимопониманию между ними. Ему пришлось отлучиться в Пасифик-Сити для дачи показаний по делу, над которым он работал до смерти Джун Арно. Свои обязанности по охране Фрэнсис он возложил на Ван Роша и был совершенно спокоен, так как доверял ему, как самому себе.
Он вернулся в отель вскоре после семи часов и сразу же пришел на верхний этаж. Мэдж была свободна от дежурства и пришла к нему в номер.
— Все в порядке? — спросил он, распаковывая вещи.
— Нет, — ответила Мэдж. — Она меня беспокоит, Пол. Она несчастна, и я думаю, что боится.
Он перестал разбирать чемодан и быстро взглянул на нее.
— Боится?
Она кивнула.
— Да. Она ничего не говорит, но после твоего отъезда кажется подавленной и нервной. Если кто-нибудь стучит в дверь, она чуть ли из кожи не выпрыгивает. Она о чем-то размышляет, но, похоже, ни к чему не приходит. Я замечала это и раньше, но сейчас, как мне кажется, стало хуже.
Конрад закурил сигарету.
— Было бы необычно, если бы она была спокойной. Время идет. Столько событий.
— Да, конечно, но я думаю, что здесь что-то другое. Скорее всего, она размышляла о Вайнере. Она полностью не убеждена, что он умер в результате несчастного случая.
— Я думал, что она уже забыла об этом.
— Боюсь, что не забыла.
— Кто с ней сейчас?
— Ван.
— Я поговорю с ней, — сказал Конрад, представляя, что это может быть как раз тот случай, которого он ждал. Если только ему удастся разрушить барьер… Если бы только ему удалось привлечь ее на свою сторону…
Он пошел к номеру Фрэнсис, отмечая по дороге бдительность четырех полицейских, размышлявших в коридоре. У двери он задержался, затем позвонил и вошел. Ван и две женщины-полицейские читали. Фрэнсис стояла у окна, выходящего на море. Когда Конрад вошел, она не обернулась. Он сделал знак, чтобы их оставили одних. Когда все вышли, он закрыл дверь и подошел к ней.
Далеко внизу был скалистый берег. Был отлив, и полоска песка золотом сверкала на солнечном свете.
— Держу пари, вы многое бы отдали, чтобы поплавать, — сказал он спокойно. — Сожалею, что приходится держать вас здесь. Вам уже это надоело?
Она покачала головой, не глядя на него.
— Нет, не думаю, — сказала она безразлично.
— Я думал о вас, Фрэнсис, — сказал он после затянувшейся паузы. — Вы думали, что будете делать после суда?
— Похоже, нет особого смысла думать об этом, — ответила она усталым, безразличным голосом.
— Почему вы так говорите?
— Это же очевидно, не так ли? Пит сказал, что они никогда не позволят мне дать показания, так зачем мне думать о будущем?
Он посмотрел на нее.
— Бога ради, Фрэнсис! Вы не должны так говорить. Здесь вы в безопасности. Никто не сможет добраться до вас, и вы будете в безопасности до суда.
— В безопасности? — переспросила она, наклоняясь, чтобы увидеть песок внизу. — Вы и Питу говорили то же самое, а он уже мертв.
— Я не говорил бы так, если бы хоть на мгновение подумал, что вам что-то угрожает, — спокойно сказал Конрад.
Она быстро повернулась и посмотрела ему в лицо.
