Владимир Таганцев - Золотое яблоко Фрейи
— Он подсознательно пытается соотнести ее со статуэткой, которую каждый день видел в замке. А где до 1936 года стоял подлинник? — спросил Арчер.
— Здесь, под родовым гербом, — Липтон показала на полку, заставленную старинными кубками. — В конце сороковых Хапигейм сбегает в Америку — «Интерпол» крепко сел ему на хвост. Кое-что Хапигейм, он же Фрэнк Харпи в скором будущем, в старинных вещах понимал — подлинник вместе с другим наиболее ценным антиквариатом он забрал с собой. Сейчас статуэтка украшает одну из спален виллы «Эль Монте», принадлежащей этому дряхлому субъекту. Впрочем, до старческого маразма ему еще далеко.
— Говард, ты поставлял информацию о моем состоянии этому Хапигейму? — ужаснулся Дэвис.
— Своему тестю, доктор, — поправила его Липтон. — Не так ли, мистер О’Нэйл?
Тот, глядя перед собой, молчал.
— Мистер О'Нэйл очень любит деньги, и ваши акции «Нозерна» приводят его в трепет, — продолжала Липтон. — Он очень хочет их приобрести, очень. Томас прав — Говард боготворит свою очаровательную супругу, и главное его желание — разбогатеть, разбогатеть по-настоящему и сделать Джой счастливой. Что тут друзья! Остальное, доктор, вам сообщит Томас. Ведь у нас осталось мало времени, мистер Арчер?
— Да. Хапигейм рассказывает легенду об эликсире своей подружке Эльзе, и она, всерьез ею увлекшись, принимается за дело. Эльза становится леди Элис Эдсон, втягивает в это дело своего отца и дочерей. «Сэр Роберт» был ей крайне необходим!
— Естественно, — поддержала его Липтон. — Настоящий сэр Роберт жил среди развалин, что были на этом месте, и его мало кто знал. Но все равно его исчезновение вызвало бы кривотолки. И Эльза решает поступить просто — отправиться с папочкой в путешествие по Европе, а потом, во избежание возможных недоразумений, поселиться не в самом Хеллингтоне, а вблизи его.
— В пансионе «Веселый месяц», леди, — глухо отозвался Норман — Я всегда советовал Джиму остерегаться ее.
— И правильно делали, Норман. Это была страшная женщина, — продолжила свой рассказ Липтон. — Но мир тесен, как я уже сказала. Именно в пансионе «Черная Эльза» Эндрю и познакомился с ней. Когда она пред-ставилась ему именем его покойной матери, он чуть не потерял сознание, так он говорил. Гром среди ясного неба!
Словно в подтверждение ее слов, ветви деревьев за-барабанили в окна с неистовой силой, раздался мощный раскат грома, блеснула молния.
Липтон продолжала:
— Эндрю назвал себя Хаббардом и последовал за «матушкой» в Англию, точнее, в Бултон. Он узнал, что она действительно является законной владелицей фамильных развалин… Я познакомилась с ним, когда он только открыл практику. Однажды я зашла к Эндрю по поводу пустячной болезни — это была наша первая встреча. На его столе я увидела черную кожаную папку старинной работы с инициалами «А.А.». Мы разговорились, я назвала ему свое настоящее имя… Вскоре мы стали близки… У нас были прекрасные и ровные отношения, но в последнее время Эндрю жутко нервничал, и мы расстались… Да, он имел воистину прирожденный талант медика и недюжинный ум, о нем вскоре стали говорить с уважением, и его клинике считается одной из самых престижных в городе.
— Черную папку с инициалами вместе с запиской, адресованной Хаббарду, вы положили в сейф за картиной, мадам. Элис Эдсон состояла с ним в тесной переписке, и просмотрев ее корреспонденцию, Хаббард нашел наиболее подходящее по смыслу послание, — утвердительно сказал Арчер.
Липтон отрицательно покачала головой.
— Но, Томас, листок был очень ветхий, а замки вы взламывали лично! — возразил Дэвис.
— Доктор, неужели трудно медику, прекрасно знающему химию, «состарить» листок бумаги и окислить щелочью медные замки? Это я понял почти сразу, а когда вы сказали, что из тома с бумагами Элис Эдсон ни один лист не исчез, мои подозрения насчет Хаббарда окончательно окрепли, — сказал Арчер. — И уважаемая миссис Липтон, получившая шифр вашего сейфа из того источника, что и я, осуществляет подмену накануне вашего возвращения из клиники. Одновременно она отыскивает в вашем столе визитную карточку Шрайдера и обводит его имя в траурную рамку. Когда же вы вернулись из клиники, мадам с тревогой сообщает о вымышленном, естественно, звонке «братьев». Помните, я говорил вам, что преступник вхож в ваше жилище, как к себе домой, знает все тайники и хорошо изучил ваши привычки. Так кто, кроме миссис Липтон, мог обнаружить ваш сейф, скажите? Кто, кроме мадам, мог подписать бессмысленный рисунок на холсте словом «Библиотека» и указать год? Кто слегка повернул картину, дабы привлечь ваше внимание?
— Но зачем миссис Липтон потребовались бумаги «Интерпола»? И этот пепел? И кто открыл сейф здесь, в замке?
— Можно было бы переадресовать эти вопросы мадам, — заметил Арчер.
Липтон только улыбнулась в ответ.
— Хорошо, доктор, слушайте, — начал Арчер. — Я отвечаю вам по порядку: бумаги «Интерпола», компрометирующие Хапигейма, мадам взяла по просьбе своего компаньона О'Нэйла.
— Еще чего! — какой-то сумасшедший дом.
— По просьбе мистера О'Нэйла для уничтожения или передачи тестю. Впрочем, возможно, и для шантажа дряхлого старца из Флориды. Пепел — фирменная мета известного лица, а с другой стороны, создавалось ощущение, что бумаги «Интерпола» сожжены прямо в сейфе, а не похищены. Знаете, доктор, почему вы на следующий день выиграли у О'Нэйла?
— Он играл вполсилы, я не раз говорил.
— Именно, мистеру О'Нэйлу было не до игры. Он полагал, что вы броситесь поделиться с лучшим другом случившимся, а вы молча играли. И мистер О'Нэйл крепко задумался, не стряслось ли что-то непредвиденное у его сообщницы. Вполне естественно, что он и проиграл.
— Бред! — коротко бросил О'Нэйл и отвернулся.
— Видите, ваш друг нервничает. Мистер О'Нэйл знает о сейфе, вмонтированном в секретер? — Арчер показал на бюро черного дерева.
— Да, я показывал Говарду письмо Шрайдера, — ответил Дэвис. — Точнее, мой перевод.
— Ты что, Джо, рехнулся? Какой перевод? — воскликнул возмущенно О'Нэйл. — Зачем я сюда приперся, дурак!
Раздался гром, вспышка молнии высветила бледные лица людей.
— Не переживайте, Говард. Разве не вы наняли парочку специалистов из агентства «Блейк и Томпсон»? — сказал Арчер. — По совету Хаббарда вы решили пере-прятать записи Эдсон в другое место — к этой истории имел неосторожность прикоснуться ваш покорный слуга.
— Бред, — спокойно повторил О'Нэйл.
— Кстати, доктор, — Арчер обратился к Дэвису. — А не мистер О'Нэйл звонил дежурной сестре в клинику Хаббарда?
— Да, я звонил туда, — согласился О'Нэйл. — И не собираюсь вам объяснять, почему меня беспокоило со-стояние здоровья моего старого друга.
— Нет, вы не поняли меня, — возразил Арчер. — Вы, Говард, звонили в клинику еще дважды: первый раз, представившись Маккареном, и через денек — уже как господин Шрайдер — имитировать иностранный акцент не столь трудно, было бы желание.
— Бред параноика.
— Когда мистер О'Нэйл звонил вам на дом, доктор, он наверняка использовал звуковой процессор — на ваших телефонах разговоры записываются.
— Не понял, — сказал Дэвис.
— Кто же еще мог позвонить из Германии от имени «братьев»? Или сообщить вчера миссис Липтон «низким и страшным» голосом о посылке? Своего компаньона нужно подстраховывать, не так ли, мистер О'Нэйл?
— Пошел ты со своим Шрайдером… — процедил тот.
— Говард, ну зачем же так грубо, — сказала Лип-тон. — Если вы действительно попали в скверную историю, все равно ведите себя достойно.
О'Нэйл посмотрел на нее, что-то мелькнуло в его глазах, и он опустил голову.
— Вы никогда не станете крупным ученым, Томас, — Липтон обратилась к Арчеру. — У вас слишком развито воображение, дружок. Столько насочинять про меня… — Она улыбнулась и покачала головой.
— Что делать, мадам? В излишней фантазии меня частенько попрекает и шеф. Позвольте, однако, продолжить. — Арчер повернулся к историку. — Мистер Маккарен, теперь я хочу побеседовать с вами.
— Слушаю вас, — ответил тот.
— В свое время к вам обратилась леди Элис Эдсон с просьбой помочь ей в изучении Евангелия от Луки, датированного 1313 годом. Я имею в виду книгу, лежащую на столе.
— Да, лет двенадцать назад она попросила помочь меня найти числа и их соотношения в тексте.
— И вы посоветовали ей сопоставить номера глав и стихов.
— Да, это нетрудно сделать с помощью компьютера, алгоритм составит и школьник.
— Но ваше предложение она, как вы сказали, начисто отвергла. — Арчер извлек сигарету из пачки.
— В пользу моей версии говорило то, что десятая глава Евангелия была обозначена как двенадцатая. Эдсон высмеяла меня, сказав, что кто-то просто приписал две палочки к римской десятке. В общем, мы разошлись во мнениях.
