Петр Акимов - Плата за страх
— В данном случае, Том, — объясняла Надежда, — тебе важно понять: практически у каждого несчастья есть виновник. Даже когда наш клиент пострадал по собственной неосторожности, при желании и умении всегда можно найти виноватого и кроме него. Например, человек поскользнулся и сломал ногу. Или руку. Или попал под машину. В одиночку в этой ситуации он практически беззащитен. Сначала и ему, и его близким не до поиска крайних. Все в шоке, о врачах и лекарствах нужно думать. Если страховки нет — труба: сбережения тают, работа потеряна. Позже, когда человек поправится и начнет соображать, тот лед, на котором он поскользнулся, давно растаял, свидетели все забыли. А ведь чтобы в суд подать, нужны и расходы: на пошлину, на адвоката, на терпение. Правосудие у нас затяжное, как маразм правителей.
Но страховая компания (СК), в силу наличия спецов на все случаи жизни, совсем в другом положении. Она выплачивает пострадавшему положенные ему деньги, а потом обращается в суд. С иском, допустим, к городским службам, которые не обеспечили уборку льда. Поскольку деньги на сбор доказательств, на терпение и выжидание у СК есть, поскольку аналогичных историй не один десяток, поскольку ее адвокаты знают как добиваться своего, — все деньги, которые ею будут потрачены, в итоге возвратятся. Плюс упущенная выгода, плюс моральный ущерб и компенсация нетрудоспособности пострадавшего, плюс затраты на судебные издержки, плюс многое такое, о чем обыватель и понятия не имеет.
Самое забавное, что до суда в подобных случаях доходит редко. Ибо с отдельным человеком тот же коммунхоз помериться юридической силой в состоянии. Не крючками в законах, так проволочками одолеет. А вот с мощной компанией эти номера не проходят. Ее не лимитирует время, ведь она возвращает свои деньги с процентами. Поэтому умелые страховщики получают компенсации чаще и больше, чем отдельные граждане, хотя судятся гораздо реже.
— Это ясно, — перебила Панкратова. — Но при чем тут Воротников?
— Наша фирма знает, что ей придется выплатить ему около десяти тысяч баксов. Мы сразу, как только получили от вашей главбухши известие о несчастном случае, тихо организовали собственное следствие — действительно ли ваш случай несчастный? И случайный ли он? И обнаружились подозрительные вещи. Во-первых, машина, ударившая Валерия Захаровича, не просто поехала назад. Следы показали, что она повернула. Будто сидевший за рулем направлял ее так, чтобы ударить. Во-вторых, неизвестно, кто именно сидел за рулем. Хозяин и водитель этой иномарки в этот момент находились в доме, а виновник наезда почему-то объявиться не пожелал. В-третьих, никто не видел, оказывается, как произошло несчастье. Лежавшего в тени у забора хозяина нашли минут через десять после удара. К этому времени ударившая его машина, и это в-четвертых, опять стояла среди остальных как ни в чем не бывало. Ее определили только по царапинам и крови Воротникова на багажнике.
— Вы думаете, что его хотели убить? — переварив все услышанное, хрипло спросила Панкратова.
— Неизвестно. Может, просто пьяная шутка, — приподняла брови Кузнецова, показывая, что сама в это мало верит. — Чего только люди спьяну не делают. Может, и попугать хотели. Или именно искалечить. Кто знает?
— Но почему ты связываешь это с тем, что было зимой?
— Не только я. Выприцкий тоже. Знаешь, рыбка, как-то трудно поверить, что столько разного, но в чем-то схожего происходит вокруг тебя просто так!
— Значит, будет милиция?
Тамара поняла, что Кузнецова недоговаривает, но ей сейчас не до подробностей. Несчастье с шефом уже стряслось, его пережили. А вот вмешательство милиции сулило новые заботы и неприятности. Если начнут расспрашивать, напрягать партнеров и клиентов, это может повредить делам. Она тут же устыдилась подобных мыслей. На человека совершили покушение. О хлопотах ли тут скорбеть?
— Вряд ли, — успокоила Кузнецова. — Наши юристы уже связались с хозяином машины. И он согласился компенсировать нам все потери.
— Почему это? — с подозрением удивилась Панкратова.
— Формально он виноват: не сообщил в ГАИ, хотя обязан был. Скрылся с места то ли ДТП, то ли преступления. А его водитель, мало того, что был нетрезв, так он еще за ночь отрихтовал и закрасил багажник. Скрыл то есть улики. Хотел, как лучше. В общем, автовладельцу неприятностей в случае следствия корячиться столько, что проще откупиться. Мы же все равно бы иск на него подали. А в суде на адвоката больше денег уйдет. Не говоря уж об огласке. Владелец авто не из тех людей, которые жаждут привлечь к себе внимание. К тому же в гостях он был с любовницей, о чем не жаждет извещать жену. В общем, договорились.
— Постой. — Тамара уже забыла о собственных переживаниях по поводу милиции. — А как же Воротников? Ведь его чуть не убили!
И вот тут до нее дошло то, что она не хотела понимать, когда взорвалась машина подруги.
— А если они опять захотят? Если они опять попытаются?!
— Вот именно. Об чем и речь. — Красивые, тщательно подрисованные брови Кузнецовой иронически изогнулись. — Если вы промолчите, наши по этому поводу возникать не будут. Нам — что он с табуретки упал, что с крыши — лишь бы клиент был доволен. И чтобы наша бухгалтерия не пострадала. Мы не прокуратура. Конечно, если вы сами к нам обратитесь — другое дело. Мы, как пионеры, всегда готовы помочь. Чтобы потом лишнего не платить. Заказные убийства редко раскрываются.
— Нашей главбухше ты это говорила? — машинально оглянувшись на дом, спросила Панкратова.
— Нет, зачем?
— Правильно. Я сама все шефу доложу, — кивнула Тамара.
— Как хочешь, — согласилась Кузнецова. — Но при мне. Извини, рыбка, работа такая. Он — мой клиент. Я должна быть уверена, что ты ничего не напутаешь. Но с ним ладно. Ты о себе-то подумала? О своей страховке?
— А при чем тут я? — тихо, еле шевеля губами спросила Панкратова.
Мысль, что Воротников мог погибнуть из-за нее, затапливала ее ужасом. Надежда помолчала, затягиваясь длинной коричневой «More», и пожаловалась:
— Бригадир пилит, что курю при клиентах. Имидж, ети его: мы такие солидные, здоровье обязаны беречь. Не хочу пугать, но… — Кузнецова собиралась с духом. Не часто доводится расставлять ловушку своей ближайшей подруге. Но приходится. После долгого перерыва злоумышленники, которых она уже успела с помощью друзей высчитать и выследить, опять начали действовать. — Если ты застрахуешь себя, то у нашей фирмы будет больше резонов для расследования. Когда на хозяев наезжают, часто страдают те, кто рядом с ними. Охранники, референты. Нашим оно надо? Правда, если будут расследовать, то тут, извини, всю твою биографию изучат. Всех друзей и знакомых. Это, сразу предупреждаю, муторное дело, хлопотное!
— Ерунда, — отмахнулась Тамара Владиславовна. — Если это поможет его уберечь, то все — ерунда.
— Его?
— Ну, Воротникова, — уточнила, чуть покраснев, Панкратова. — Ты не забыла, что он мне деньги платит? И немалые. Если с ним что-то случится, нам с Зайкой — куда?
— Верно, — с облегчением согласилась Надежда.
Пол-экзамена подруга выдержала.
— Но ты и Зайку тоже застрахуй. Заодно. И еще обязана тебе сказать: если кто-то начал, он ведь сам не остановится. Может, тебе уволиться, пока не поздно?
— Да ты что?! — Панкратова подумала не о том, что потеряет хороший заработок. Не о том, что придется опять скитаться в поисках работы. Она не бросит Воротникова в беде. — Я не могу!
— Почему? Работу мы тебе найдем. И не хуже. Теперь, когда ты себя показала, многие захотят тебя взять.
— Да нет, я…
— Боишься, что будут опять травить, — неправильно поняла ее подруга. — Так жизнь-то дороже. У тебя ведь Зайка. Случись что, я ее, конечно, не брошу, но подумай…
— Нет-нет, не сейчас, — помотала головой Тамара. — Потом — может быть. А сейчас что от меня нужно? Какие-то документы?
— Вот и умничка, — нагнулась Кузнецова за своим элегантным кожаным портфельчиком. — У меня уже все готово. Только подпиши, и давай обсудим сумму.
Настроение у Надежды приподнялось. Хоть Тамара все еще таилась, но уже выразила согласие приоткрыться. Это обнадеживало.
— Есть, Надюха. — Приоткрыв дверь, в беседку просунул голову мрачнолицый Выприцкий. Сейчас его лицо выглядело обычным, то есть, на его лад, почти веселым. — Я нашел следы на заборе и в кустах. Это точно покушение!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Воротников о милиции и слушать не пожелал.
Внимательно выслушав Надежду и Выприцкого, он одобрил привлечение сыщиков из страховой, а потом, когда Кузнецова ушла, вместе с Тамарой попытался вычислить — кому и зачем потребовалось его устранить. Ничего не вышло. Учитывая дикость воцарившихся нравов, это мог сделать кто угодно и ради любой ерунды. Валерий Захарович даже жену не исключил из списка подозреваемых. Не постеснялся Панкратовой — так уже привык считать ее неотъемлемой соучастницей размышлений. Впрочем, он не преминул уточнить:
