Валерий Поволяев - Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)
- Не могла, - твердо заявил Гидро, поглядел на настенные часы-ходики с лукаво бегающими кошачьими глазами. - У неё дежурство на ферме ещё только через полтора часа закончится. Коров ей, пока не придет сменщица, бросить нельзя.
- Тогда все же кто? - задал Панкратов вопрос, который только что задавал Гидро.
Наступила очередь и Гидро приподнимать плечи так, что голова чуть не ушла в грудную клетку.
- Загадка природы, - сказал он и, икнув, мученически сморщился, потер пальцами виски: очень хотелось похмелиться. - Что же придумать, что придумать-то? - заведенно забормотал он, напрягая мозги.
Безвыходных положений, как известно, не бывает. Только надо его найти, выход этот.
- Какой-то Бурумбек в доме завелся, - пробормотал он удрученно.
Жил у них в Тамице один мужик, которого все звали Бурумбеком. Бурумбек этот втолковывал уже насколько лет своим согражданам, что учиться жить надо у природы. Особенно, если хочешь выжить в мутное время. В частности, он подсмотрел, что олени, поев мухоморов, делаются не то чтобы пьяными, но очень веселыми, игривыми, потом в какой-то старой книге вычитал, что древние народы, проживавшие когда-то в этой местности, делали из мухоморов отвары и пили по праздникам. Хранили они мухоморовое вино в хорошо вычищенных и вымытых лосиных железках...
После этого Бурумбека уже никто никогда не видел трезвым, он все время пил мухоморовое вино и ходил бухой... Потому его и прозвали Бурумбеком, хотя у Бурумбека было вполне нормальное русское имя с русским отечеством и фамилия тоже была русская.
- Бурумбек, - подтвердил Панкратов и очень сочно и громко икнул. Дважды. Это был как сигнал, что здоровье их находится в опасности. Нужно что-то срочно предпринимать.
- Что же делать?.. Если мы начнем соображать по этой вот части, Гидро выразительно помял пальцами воздух, - а потом купим "Тминного", то времени уйдет уйма. Упустим время... Но если будет это, то будет и то, - он громко щелкнул себя пальцем по кадыку, - а когда будет то, то будет и это! - Под словом "это" он на сей раз имел в виду здоровье. - А здоровье дороже всего. Понял, брат Михрютка?
Речь у Гидро, как видите, иногда бывала довольно сложной и красочной, её надо было не только слышать, но и видеть. Панкратов с уважением посмотрел на приятеля, ему снова захотелось икнуть дуплетом, но он побоялся перебить Гидро, смять мысль, которая вертелась у того в голове и от которой польза должна быть обоим.
- Ничего ты не понял, - по-своему оценил молчание Панкратова Гидро и был прав. Набрал из ведра стакан воды, с брезгливым выражением сделал пару глотков, поморщился: - С души воротит от этой пакости. Говорят, без воды нет жизни на земле. А чего в ней полезного-то, в воде этой, а?
Несколько минут он сидел молча, тоскливыми глазами уставясь на стакан с водой. Потом поднялся, пошарил у жены в комоде - вдруг завалялась где-нибудь десятка? Ничего не нашел, подошел к шкафу, залез пальцами в карман одной кофты, потом пошарил в карманах другой и вздохнул: пусто. Пояснил приятелю:
- Вчера у жены десятка была. Сегодня - нету. Вот племя, а?! Бабье, сучье, непредсказуемое, неуправляемое! - Гидро повысил голос, снова сел на лавку и, подперев ладонью подбородок, отбил ногтями по верхней челюсти, по самому срезу зубов, костяную дробь. - Ну и жизнь! Рыба есть, грузди есть, он снова постучал по срезу зубов, - а водки - нет.
- Нет, - печально подтвердил Панкратов.
- Жисть-жестянка, вот ё-моё! Был у меня в заначке "шипр"... - Гидро умолк в минорной задумчивости и Панкратов выпрямился с радостно забившимся сердцем, но радоваться было рано, Гидро вновь стукнул ногтями по зубам и сказал: - Был, да сплыл. Сладкий "шипр" я ещё вчера выпил... - Неожиданно лицо его посветлело, в глазах появилось торжествующее выражение. Постой-ка, постой-ка... Не все Бурумбеку ловить кайф, поймаем кайф и мы... Третьего дня Наташка была в Онеге, бутылку оттуда приволокла. По-моему, ликер. У Наташки скоро день рождения, она собирается его отметить, как барыня... С заморским ликером. А этот ликерчик не только ей, но и нам оч-чень даже не помешает...
Гидро заметался по дому в поисках бутылки. Вскоре нашел: Наталья ликер особо и не прятала. Бутылка была ладная, плоская, высокая, с навинчивающейся пробкой и двумя красочными этикетками - одна приклеена к одному боку, другая к другому, на этикетка изображена какая-то травка с красными ягодками, очень похожая на бруснику.
- Не пойму, что это, - в задумчивости произнес Гидро, - брусника или клюква?
- Клюква.
- А по-моему, брусника, - Гидро открутил пробку, понюхал, потом понюхал горлышко бутылки. Пахло вкусно. Вареньем пахло. - Брусника, сказал он, - финский брусничный ликер только так и пахнет. Это он. - Гидро протянул бутылку приятелю.
Тот также приложился носом к горлышку, с сопеньем втянул в себя дух. Подтвердил:
- Он! - Снова понюхал бутылку. - В Москве для обитателей Кремлевского холма специальную водку производят, - сказал он, - в очень малых количествах, "клюковка" называется. Это та самая "клюковка" и есть.
Говорил он так авторитетно, так убежденно, что Гидро засомневался: может, это действительно не брусничный ликер, а клюквенный. Впрочем, все равно, клюквенный или брусничный. Главное - не морс.
- Я думаю так: мы это дело сейчас оприходуем, а Наташка себе на день рождения ещё купит. А?
Панкратов такую постановку вопроса одобрил.
Натальину "клюковку" разлил по двум стаканам. Жидкость оказалась густая, красная, дивный запах её не замедлил распространиться по всей избе.
- М-м-м! - восхищенно повел носом Панкратов.
- Ну что, брат Михрютка, - Гидро поднял свой стакан, - давай, чтобы не по последней! - Свободной рукой он придвинул к себе стакан в водой: желудок-то подпален алкоголем, без запивки уже не работает, поэтому Гидро с Панкратовым всякую жидкость крепче двух градусов обязательно запивали.
- Мугу, за это самое, - сказал Панкратов и также поднял свой стакан.
Гидро залпом выпил, почмокал губами и в ту же минуту с изумлением обнаружил, что у ликера - крепкий мыльный вкус и от вкуса этого во рту тут же образовалась крутая отрыжка, шибанула в ноздри. Он понял, чту конкретно выпил, и тоскливо выругался. В следующее мгновение его уже не было в хате. Гидро вихрем, развив невероятную, словно в космосе, скорость, пронесся по дорожке через огород и скрылся в дощатом летнем домике с вырезанным в двери аккуратным сердечком для "обозрения".
Зимний туалет, как и положено в домах северной постройки, находился в доме, летний - на задах огорода. Расстояние это Гидро преодолел со скоростью звука, поэтому его никто не засек, в туалете заперся на крючок и мигом спустил с себя штаны.
Панкратов же исчезнувшего приятеля не заметил. Он, закрыв глаза от предстоящего наслаждения, поднес стакан к носу и, сладко почмокивая, выпил мелкими глоточками до дна. Выдохнул. Медленно поставил стакан на стол. Вдруг неожиданно для себя ощутил, что его начало мутить. Панкратов подумал: "Ого! Очень крепкая жидкость, однако! Пожалуй, даже покрепче спирта будет!" Он надеялся, что его сейчас перестанет мутить, да не тут-то было - мутить не перестало, а, скорее, наоборот, и он, поискав глазами своего напарника, также вывалился за дверь дома. Панкратов знал, что туалет у Гидро находится на задах огорода, помчался туда, но домик с кокетливым сердечком был закрыт, и Панкратов побежал к себе домой, благо дом его находился недалеко.
А Гидро тем временем в туалете горестно размышлял о своей невезучести. Иногда заглядывал вниз и отмечал с немым изумлением, как из него вылетают радужные пузыри, крупные, как надувные шары, беззвучно уносясь вниз. Похоже, это был шампунь либо специальная жидкость для мытья чего-нибудь женского, чего у Наташки гораздо больше, чем у других баб. Кормовую часть она вон какую себе наела!
И как только он раньше не сообразил, что Наташка никогда на бутылку ликера не раскошелится - даже на день своего рождения, - не заложено это у неё в крови! И стреляный он воробей, Генрих Иванович Сидоркин, попался, как юный натуралист, перепутавший ужа с ежом.
А ведь он и по радио слышал как-то рассказ одного балабола про то, как некий Федя из городской подворотни хватанул шампуня из пластмассовой бутылки, и по телевизору в "Юморине" нечто подобное наблюдал, и в деревню к ним из Москвы милицейский полковник Валентин Борисович Белобородов приезжал, в клубе на колхозном собрании рассказывал про всякие казусы. Был у них в ментовке, оказывается, один капитан. Работал в аэропорту на досмотре багажа и очень любил обирать беззащитных пассажиров по части "огненной воды". А потом изъятым товаром пользовался...
Однажды этот капитан отнял у одной тетки бутылку с шампунем. Обвинил почтенную даму в том, что она в пластмассе провозит самогон, а самогон, как известно, является горючим материалом, запрещенным для перевозки в самолетах Аэрофлота. И так изворачивалась та тетка, и этак - ничего у неё не получилось, проводил её капитан в самолет без бутылки. Оставшись же один, он эту пластмассу незамедлительно оприходовал.
