Дарья Калинина - Кража с обломом
— Он дал нам запасной ключ, — с невинным видом пояснил Юрка.
— Допустим, — с большим сомнением протянул дядечка. — Но в таком случае почему у вас нет ни его телефона, ни адреса? Что-то тут странное. Он дает вам ключ от мастерской, хочу заметить, от той самой мастерской, в которую пускает посторонних с большой неохотой и только в своем присутствии. Но повторяю, при этом дает вам ключ, а вот телефон и адрес почему-то забывает оставить. И что там такого ценного могла похитить девица из стола Марьи Семеновны? У нее же там ничего дороже пачки чая сроду не было.
— Да скажешь ты, заходили к тебе эти бабы или нет? — потеряв терпение, рявкнул Жорик, что было ошибкой с его стороны.
Дядечка сердито засопел и возмутился:
— По-моему, мы с вами на брудершафт не пили, поэтому нечего мне тыкать. А женщин я у себя принципиально не принимаю, потому что от них сплошные хлопоты и сплетни!
С этими словами, произнесенными с громкостью достаточной, чтобы они дошли до слуха милейшей Марьи Семеновны, он захлопнул перед носом визитеров свою дверь.
— Ну как я их? — очень гордый, осведомился он.
Мы заверили, что он был неподражаем, и после этого рискнули выбраться из-под стола.
— Действительно, неприятные люди, — заявил дядечка, заваривая для нас чай. — Вам повезло, что удалось ускользнуть от них.
Мы с Маришей охотно закивали головами в знак согласия. Милый, милый дядечка! К сожалению, дальше наш спаситель повел себя не столь галантно и даже проявил бестактность и въедливость, то есть качества, на мой взгляд, достойные всяческого порицания.
— А что это они твердили про какую-то вещь, которую вы у них якобы умыкнули? — спросил он, отрываясь от заваривания чая. — Они врали?
Мариша тяжело вздохнула, посмотрела на меня и извлекла из кармана смятый листок бумаги.
— Вот! — голосом, полным раскаяния, которое было столь хорошо сымитировано, что даже я поверила в него, сказала она.
Дядечка с опаской взял листок, поправил очки и обрадованно воскликнул:
— Это же наши адреса! И Виктора адрес тоже тут имеется. Так эту вещь разыскивали те двое?
— Именно, — подтвердила Мариша.
— Тогда можете вернуть эту бумажку тем мерзавцам, если они еще там, или отдайте ее Марье Семеновне, чтобы она вклеила ее обратно в журнал.
Пользы вам от нее никакой, — внезапно потеряв интерес и к нам, и к бумажке, произнес дядечка, возвращаясь к прерванной чайной церемонии.
— Почему? — в один голос воскликнули мы с Маришей.
— Потому что такого адреса в природе не существует. Он у нас великий шутник, правда, шутки у него всегда весьма сомнительного свойства. А дать вместо своего телефона чей-нибудь еще — это одна из его излюбленных шуток.
— Так это не его адрес и не его телефон? — повторила Мариша для того, чтобы окончательно увериться в своем поражении.
И носит же земля таких придурков, как этот скульптор!
— Совершенно верно, — подтвердил дядечка, не его. Садитесь пить чай. А я верну этот листок нашей вахтерше. Скажу, что нашел на полу.
Вернулся он очень скоро и снова начал раздуваться от гордости.
— Все получилось даже лучше, чем я предполагал. Когда я подошел, ваши двое все еще крутились возле Марьи Семеновны. Я и говорю: «Посмотрите, Марья Семеновна, какую интересную бумажку я нашел на полу. Не кажется ли вам, что она очень похожа на страничку из вашего журнала? Только непонятно, как же она могла оказаться на полу в коридоре?» Что тут стало с вашими знакомыми! Кругленький прямо затрясся от волнения, а высокий и говорит:
«Позвольте мне взглянуть». Выхватывает бумажку у меня из рук, и в тот же миг они оба стремительно срываются с места и пускаются в бегство, даже не попрощавшись.
Данный факт, кажется, всерьез расстроил нашего дядечку, и он надолго погрузился в обдумывание причин катастрофического сокращения количества вежливых людей в нашем обществе.
— Как же нам теперь найти этого скульптора? — простонала Мариша. — Он нам так нужен, а ждать, пока он вернется из отпуска, у нас нет времени.
— По какому поводу плач? — внезапно вынырнул из своей задумчивости наш дядечка.
Мы ему объяснили.
— Ах, это! — небрежно отмахнулся он. — Разве я вам не сказал, что взял у нашей милейшей Марьи Семеновны адрес Виктора, якобы для себя? Вот он.
С этими словами он протянул нам листок белой бумаги, на котором четким почерком было записано:
Всеволожск, Дачная ул., 5.
— Когда Витя вдоволь потешился своей шуткой и тем, что желающие до него дозвониться все время попадают на кладбище, не в прямом смысле, конечно, он раскрыл обман Марье Семеновне, — принялся объяснять наш дядечка. — Она, ясное дело, повозмущалась немного, но пачкать и исправлять в журнале ничего не стала, а записала его настоящие координаты у себя на последней странице блокнота.
На самом деле у него есть квартира, а стало быть, и адрес, в самом Питере, но летом он ее сдает, если находятся желающие. В этом году он мне хвастался, что нашел какую-то ненормальную пару, которой его жилье настолько пришлось по душе, что они сняли ее на целых четыре месяца и заплатили за все вперед.
По этому поводу он на три недели уходил в отпуск еще в начале лета, поэтому думаю, что не врал насчет квартирантов. Из отпуска он вернулся, а чуть больше недели назад снова отправился отдыхать и к тому же сказал, чтобы мы его раньше сентября и не ждали.
Такого с ним прежде никогда не случалось. Если он вам так нужен, то ищите его на даче. А вашим знакомым Марья Семеновна этот адрес не дала, совершенно про него забыла, да к тому же была удручена потерей целого журнального листа. Остальные-то телефоны и адреса на нем были правильные.
Получив информацию, мы с Маришей резво вскочили и бросились вон, ничуть не хуже Жорика с Юркой. О том, что мы забыли попрощаться с дядечкой, мы вспомнили только на улице.
— Жалко человека, — сказала Мариша. — Теперь он на всю жизнь останется при своем убеждении, что новое поколение сплошь состоит из хамов и людей совершенно невоспитанных.
— Надо же было когда-нибудь раскрыть ему глаза, — пробормотала я равнодушно.
Меня Маришины терзания не трогали, так как я внешне скорее относилась к поколению ровесников нашего дядечки и могла быть совершенно уверена в том, что лично мне опозорить молодое поколение в глазах оного не удалось бы, какой бы фортель я ни выкинула для достижения этой цели.
— Поедем на дачу? — спросила Мариша.
— Хватит с меня дач на сегодня, — сперва решительно отказалась я, а потом подумала: «С дачи день начался, так пускай дачей и закончится» — и согласилась.
Таким образом, мы вернулись к Московскому вокзалу, сели на метро и доехали до площади Ленина, на которой располагался Финляндский вокзал.
Если кому-то вдруг захотелось, чтобы мы отправились во Всеволожск с Московского вокзала, то вынуждена его разочаровать, оттуда в лучшем случае мы бы доехали до Пупышева, где у половины Питера садоводства, но это ведь не повод, чтобы мотаться туда без приглашения.
Электричка до Ладожского озера отходила от платформы Финляндского вокзала только через двадцать минут. И интервал, с которым они начинали ходить после восьми вечера, заставил меня усомниться, что я так уж правильно передумала насчет дачи в вечернее время.
— Подумаешь! — сказала в ответ на мои терзания Мариша. — До Всеволожска идут и те, на которых написано «Невская Дубровка».
Я изучила расписание с точки зрения полученных сведений и была вынуждена признать, что интервалы уменьшились почти в два раза.
— Дивно, — весьма кисло произнесла я.
До отхода электрички мы успели купить бутылку лимонада и по несколько пирожков с яблоками и курагой на брата, вернее на сестру. Отправление было уже объявлено, и мы выбрали себе лавочку почище и вагон посимпатичней, уселись в него и приготовились к новому путешествию. За сегодняшний день мы наездили столько километров, что я сильно сомневалась, что мне в ближайшее время захочется куда-нибудь еще отправиться.
— А Мишка все-таки мерзавец, — неожиданно произнесла Мариша без малейшей связи с предыдущим своим высказыванием, когда она советовала мне не пить столько лимонада, так как ехать нам еще около часа. — Мы тут ради него мечемся между городами, а он небось остался в Москве и в ус не дует.
Из Маришиных предположений верным оказалось только первое. Мишка действительно застрял в столице, но его это отнюдь не радовало. Наоборот, он всеми фибрами своей измученной души стремился оказаться подальше от этого города или, в крайнем случае, хотя бы подальше от того места, где он обретался. Увы, этому его желанию сильно мешали два рослых амбала, которые расположились неподалеку от него на деревянных ящиках и азартно резались в карты.
В подвал Мишка забрался, чтобы переждать те несколько часов, которые оставались до отхода ближайшего поезда в Питер. Место бывшего помещения для занятий кик-боксингом показалось ему для этого вполне подходящим, подвал там был чистенький и больше напоминал зал для собраний в каком-нибудь колхозе. К тому же он знал, где хранятся ключи, а занятия в клубе летом не проводились по случаю отпусков многих клиентов и самих тренеров. И потом, тут стоял диван, а поспать Мишка любил и никогда не упускал случая. Поэтому Мишка быстро договорился с уборщицей, которой неожиданно пришла идея в середине мертвого сезона навести тут некоторый порядок, о временной передаче части подвальчика в его полную собственность. Очень кстати в этой же части стоял и диванчик, на который Мишка сразу же положил глаз. Стоило уборщице оставить его одного, как он тут же улегся на него сам и захрапел.
