Морье Дю - Французов ручей

--Да, миледи, я слышал, что кораблю и команде удалось скрыться, а хозяина отвезли к лорду Годолфину и заточили в башню.

--Верно, Уильям, и времени у нас осталось очень мало. Лорд Годолфин и его друзья могут расправиться с ним в любую минуту, не дожидаясь, пока прибудет конвой из Бристоля. Нам надо торопиться, у нас в запасе всего одна ночь.

Она показала ему на табурет, стоявший перед очагом, и, когда он сел, достала спрятанные в складках платья пистолет и нож.

--Пистолет заряжен, -- сказала она. -- Сразу от тебя я поеду к лорду Годолфину и постараюсь добиться, чтобы он пропустил меня в башню. Надеюсь, это будет нетрудно -- его светлость, к счастью, не отличается особым умом.

--А дальше, миледи?

--Дальше мы будем действовать в соответствии с тем планом, который придумает твой хозяин. Он, конечно, не хуже нас понимает серьезность своего положения, и я почти уверена, что он попросит нас раздобыть лошадей и ждать его в условленном месте.

--О лошадях не беспокойтесь, миледи. У меня есть на этот счет одно соображение.

--Я всегда полагалась на твою находчивость, Уильям.

--Молодая особа, приютившая меня...

--Прехорошенькая молодая особа, Уильям!

--Вы очень любезны, миледи... Так вот, эта особа знает, где достать лошадей. Думаю, что я смогу ее уговорить.

--Я в этом не сомневаюсь, Уильям. Наверное, ты и Пру уговорил так же быстро, пока меня не было?

--Клянусь, миледи, я и пальцем не дотронулся до Пру!

--Хорошо-хорошо, оставим это. Итак, первый шаг как будто ясен. Сейчас я еду к лорду Годолфину, затем возвращаюсь сюда и рассказываю тебе все, что удалось сделать.

--Да, миледи.

Он распахнул перед ней дверь. Прежде чем выйти в крохотный заросший садик, она остановилась на пороге и с улыбкой посмотрела на него.

--Не волнуйся, Уильям, все будет в порядке. Не пройдет и трех дней, как ты снова увидишь скалы Бретани, вдохнешь упоительный воздух Франции.

Ему, очевидно, тоже хотелось о чем-то ее спросить, но она уже шагнула на дорожку и быстро двинулась по направлению к лошади, привязанной под деревом. Странное оцепенение, охватившее ее после ужасных событий в Нэвроне, растаяло без следа, сомнения и колебания остались в прошлом. Она снова была полна сил и энергии, снова видела перед собой ясную цель и была готова бороться до конца. Коренастая лошадка бодро трусила по грязной ухабистой дороге. Через несколько минут впереди показалась усадьба Годолфина: парк, массивные ворота, а за ними -- серая громада дома и мощные стены приземистой башни, пристроенной сбоку к одному из углов. Приблизительно в середине, между основанием башни и зубцами, идущими поверху, зияло узкое оконце. Сердце у Доны заколотилось -- она поняла, что это и есть окно его темницы. Может быть, именно сейчас, заслышав стук копыт, он подошел к нему и смотрит на нее сверху.

Она подъехала к дому. Навстречу ей выбежал слуга. Принимая лошадь, он с недоумением взглянул на знатную госпожу, прискакавшую в полном одиночестве, без мужа, без грума, по самой жаре, на неказистой деревенской кляче.

Она ступила в длинную прихожую и, ожидая, пока слуга доложит о ее приезде, подошла к высокому окну, выходящему в парк, и выглянула наружу. Перед ней, в самом центре лужайки, в отдалении от своих собратьев, стояло высокое -- гораздо выше остальных -- дерево. На одной из толстых ветвей сидел работник и, переговариваясь с какими-то людьми, стоявшими внизу, орудовал пилой.

Дона отвернулась. В глазах у нее вдруг потемнело, по спине пробежал холодок. В ту же минуту в прихожей раздались шаги, и перед ней вырос взбудораженный и растерянный лорд Годолфин.

--Простите, что заставил вас ждать, сударыня, -- проговорил он. -- К сожалению, ваш визит несколько несвоевремен: в доме полный переполох. Дело в том, что у моей супруги начались роды... мы как раз ждали врача.

--Ради Бога, извините меня, дорогой лорд Годолфин, -- воскликнула Дона. -- Я ни за что не осмелилась бы беспокоить вас в такую важную минуту, но Гарри срочно вызвали в Лондон и он просил меня заехать к вам и все объяснить. Он уехал сегодня вместе с детьми.

--Гарри уехал в Лондон? -- недоуменно спросил лорд Годолфин. -- Как же так? Ведь мы специально устроили казнь пораньше, чтобы он тоже смог присутствовать. Соберется почти вся округа. Мы даже дерево уже выбрали -вон то, видите? Гарри так хотел посмотреть, как вздернут этого мерзавца!

--Вы должны простить его, сударь, -- проговорила Дона. -- Дело, по которому его вызвали, не терпит отлагательств. Насколько я поняла, речь идет о поручении его величества.

--О, в таком случае, конечно, конечно, сударыня, я ничего не имею против. Но все-таки жаль, что Гарри не увидит казнь. Мы одержали большую победу, и ее стоит отпраздновать как следует. К тому же, если все сложится удачно, мы могли бы отметить заодно и второе приятное событие.

И он кашлянул, преисполненный чувства собственного величия. Во дворе затарахтела карета. Годолфин отвернулся от Доны и выжидательно посмотрел на дверь.

--Это, наверное, врач, -- нетерпеливо проговорил он. -- Вы не возражаете, если я схожу посмотрю?

--Ну что вы, конечно, -- с улыбкой ответила Дона и, повернувшись, направилась в небольшую гостиную, расположенную по соседству. Она стояла, прислушиваясь к голосам и перешептыванию, доносящимся из прихожей, и лихорадочно обдумывала, что делать дальше. Годолфин совсем потерял голову от волнения, сейчас он, наверное, даже не заметил бы, если бы у него снова стащили парик. Она выглянула из окна: ни на аллее, ни возле башни часовых не было, очевидно, все они находились внутри. Через минуту послышались тяжелые шаги и в гостиную вошел Годолфин, еще более взволнованный, чем прежде.

--Доктор поднялся к ее светлости, -- объяснил он. -- Он считает, что до вечера ничего не случится. Странно, а мне казалось, что уже вот- вот...

--Подождите, дорогой лорд Годолфин, -- сказала Дона. -- Когда вы в десятый раз станете отцом, вы поймете, что младенцы -- ужасно ленивые созданья и вовсе не торопятся появиться на свет. Оставьте ненужное беспокойство, я уверена, что вашей супруге ничто не угрожает. Расскажите лучше о своем пленнике. Где вы его держите? Как он себя ведет?

--Он содержится вон в той башне, сударыня, и, если верить охранникам, коротает время, малюя птиц на обрывках бумаги. Сразу видно, что этот тип -просто сумасшедший.

--Бесспорно, -- откликнулась Дона.

--Соседи превозносят меня до небес, -- продолжал Годолфин, -поздравления сыплются со всех сторон. Скажу без ложной скромности, что похвалы эти не лишены оснований. Ведь именно я, в конце концов, сумел обезоружить негодяя.

--Наверное, это было очень трудно?

--Н-нет, не слишком. Собственно говоря, он сам отдал свою шпагу... Но ведь отдал-то все-таки мне!

--Вы настоящий герой, сударь. Я непременно расскажу королю о вашей смелости. Если бы не вы, пирата ни за что не поймали бы. Вы были истинным вдохновителем всей операции!

--Вы мне льстите, сударыня.

--Нисколько. Я уверена, что Гарри целиком разделяет мое мнение. Было бы очень кстати, если бы я могла продемонстрировать его величеству что-нибудь из вещей этого страшного разбойника. Как вы думаете, не согласится ли он отдать мне один из своих рисунков?

--Да хоть дюжину! Они у него разбросаны по всей камере.

--К счастью или к несчастью, -- вздохнув, проговорила Дона, -- но подробности той ужасной ночи почти изгладились из моей памяти, так же как и облик самого пирата. Помню только, что это был огромный черный детина, невообразимо уродливый и свирепый.

--Ну что вы, сударыня, он вовсе не так безобразен, как вы думаете. Фигура у него скорей сухощавая, чем плотная, он, к примеру, гораздо худее меня. А лицо, как и у всех французов, даже не лишено приятности.

--Жаль, что я не могу посмотреть на него. Мне бы так хотелось поподробней описать его внешность королю.

--Разве вы не будете присутствовать на казни?

--К сожалению, нет. Я должна ехать вслед за Гарри и детьми.

--Ну что ж, -- проговорил лорд Годолфин, -- думаю, не случится ничего страшного, если я разрешу вам один разок на него взглянуть. Правда, Гарри говорил, что после недавних печальных событий вы не можете без дрожи слышать его имя, что этот негодяй так напугал вас...

--Но это совсем другое дело, дорогой лорд Годолфин. Теперь я нахожусь под вашей защитой, а у француза нет ни шпаги, ни пистолетов. Зато представьте, с каким удовольствием я буду описывать королю эту выразительную сцену: знаменитый пират, наводящий ужас на всю округу, схвачен и обезоружен доблестным корнуоллцем, преданным вассалом его величества.

--Именно так, сударыня, именно так. Я до сих пор не могу без содрогания вспоминать, какой опасности вы подвергались, находясь рядом с ним. Да за одно это его стоило бы вздернуть на первом суку! Не говоря уже о том, что именно эти ужасы могли повлиять на состояние моей супруги и резко ускорить течение событий.

--Вполне возможно, -- серьезно ответила Дона и, видя, что он снова собирается пуститься в рассуждения о , о котором ей, слава Богу, было известно гораздо больше, чем ему, торопливо прибавила: -- Тогда давайте не будем терять времени и отправимся в башню, пока доктор осматривает вашу жену.