Валерий Карышев - Приговоренные без суда
Охранник подозрительно взглянул на него.
– За город я еду, потому так и одет, – объяснил свой внешний вид Андрей.
– Извините, – сказал охранник, возвращая паспорт, – всего доброго!
Прохоров стал медленно подниматься по крутой лестнице наверх. Он вышел в вестибюль и направился к выходу. Когда оставалось пройти буквально несколько шагов до неприметной машины, его окликнули:
– Андрей!
Прохоров обернулся. Перед ним стояли несколько мужчин.
– Спокойно, Прохоров, без глупостей! – проговорил один из них.
Это были оперативники МУРа. Через минуту он уже сидел в машине, скованный наручниками. «Ну вот, – подумал он, – все и закончилось!»
Сначала Андрея привезли на Петровку. Но там его только фотографировали и снимали на видеокамеру, вероятно, для телевидения. Потом в кабинет вошли несколько человек, очевидно, полюбопытствовать, посмотреть на пойманного злодея, руководителя самой кровавой группировки киллеров. Затем один из оперативников принес постановление прокурора об аресте Андрея.
– Ну что, поехали, – сказал он.
– Куда, в Бутырку? – поинтересовался Андрей. – Или в Лефортово?
– Нет, в Лефортово ты точно не поедешь, – ответил оперативник. – В Матроску, в спецблок.
Вечером Андрей уже находился в одной из камер спецблока Матросской Тишины.
На следующий день к нему пришли оперативники. Это был не допрос, а просто беседа. Они начали с главного, сообщив, что взяли всю группировку. И все ее члены дали признательные показания. В ближайшее время состоится суд, так что Андрею гарантирован максимальный срок наказания.
– Жаль, конечно, – сказал один из оперативников, – что тебе смертную казнь не дадут, так как Россия подписала конвенцию об ее отмене. Но в лагере, а получишь ты лет двадцать – двадцать пять, ты и одного дня не проживешь.
– Почему?
– Потому что смертный приговор тебе подписала половина преступного мира Москвы, – усмехнулся оперативник. – И тут тебе никакая фээсбэшная «крыша» не поможет. Кстати, твоего опера тоже в ближайшее время «закроют», он работал с тобой как левак. Контора ему полномочий на твое «крышевание» не давала, – добавил он.
Андрей понял, что они его просто злят.
– Да пошли вы!.. – громко сказал он.
– Ах вот как ты разговариваешь! Ну что же, тогда вот что. Завтра тебя ожидает сюрприз.
– Какой? На свободу, что ли, выпускаете?
– Почти угадал. В общую камеру тебя переводим. Нечего тебе на спецблоке отсиживаться. А там, может быть, кого из знакомых встретишь…
Это известие расстроило Андрея. Он понимал, что сделан очередной ход оперов. Не могут они ни снять с него информацию, ни попробовать его завербовать, не сразу переводят в общую камеру. А если они блефуют, чтобы он признался в чем-то?..
Андрей не мог заснуть, все время думая об этом. Если его переведут в общую камеру, то там наверняка найдутся его враги из тех группировок, с кем он вел войну, чьих лидеров и авторитетов истреблял. Тогда ему конец. Он ворочался с боку на бок и старался отогнать от себя эти мысли.
На следующее утро конвоир, открыв дверь в камеру, громко сказал:
– Прохоров, с вещами!
– Куда меня? – спросил Андрей.
– Тебя в общую камеру переводят.
Прохоров медленно шел по коридору. «А может быть, это все же неправда?»
Они миновали несколько коридоров и спустились двумя этажами ниже. Там конвоир передал его другому, который и повел его в общую камеру. «Ну что же, – подумал Андрей, – попытаемся выжить!»
– Проходим! – громко произнес конвоир, открывая металлическую дверь большой камеры.
Андрей шагнул внутрь. Большая камера, в которой находилось человек сто, была очень грязной, в запущенном состоянии. «Может быть, – подумал он, – мне все же повезет…»
Лучин
Ситуация вокруг Лучина резко изменилась, и он попал в опалу. Несколько разговоров на повышенных тонах в кабинетах своего и вышестоящего начальства, бесконечное писание оправдательных бумаг, объяснений, рапортов привело к тому, что через два дня Лучин был выведен за штат и поступил в распоряжение управления кадров. Несколько дней он сидел дома, ожидая, что его направят куда-нибудь на периферию. Он помнил слова начальника, что рано или поздно снова окажется в конвойных войсках.
В один из дней раздался звонок. Владимир услышал знакомый голос бизнесмена Ивашова.
– Что делаешь, Володя? – спросил тот.
– Вот, сижу дома, жду направления в конвойные войска, – невесело пошутил Лучин.
– Брось, не думай об этом! Приезжай ко мне в офис, поговорить надо.
Вскоре Лучин был в просторном кабинете Ивашова.
– Пиши-ка ты рапорт об увольнении и переходи ко мне в охрану или референтом, – сказал он. – Выбирай, кем хочешь.
– А вам не страшно меня, опального чекиста, к себе брать? – спросил Владимир.
– Я своих не бросаю.
Радостный и обнадеженный, Лучин вернулся домой. Он решил дождаться вызова в управление кадров и, в зависимости от предложенного варианта – а скорее всего, вариант его не устроит, – написать рапорт об увольнении. Ближе к вечеру телефон снова зазвонил. Незнакомый мужской голос произнес:
– Мне нужен Лучин… Вас беспокоит следователь Главной военной прокуратуры. У нас есть к вам несколько вопросов. Вы можете приехать на беседу?
– А какие ко мне вопросы?
– Вы же работали в известной конторе, и вас надо допросить в качестве свидетеля.
– Хорошо, я приеду завтра.
– Нет, желательно сегодня.
– Так уже шесть часов вечера!
– Мы работаем допоздна. Приезжайте сегодня.
– Хорошо. Как я вас найду?
– Вы знаете, где находится Главная военная прокуратура?.. Подойдете на проходную, назовете свою фамилию, скажете, что вы к майору Северцеву. Для вас будет приготовлен пропуск.
– Хорошо, минут через тридцать я буду, – ответил Владимир.
– Пожалуйста, не забудьте взять с собой документы, – добавил следователь.
Лучин сел в машину и поехал к зданию Главной военной прокуратуры, которое находилось недалеко от метро «Фрунзенская». «Интересно, – думал он по дороге, – по какому делу они меня вызывают?» Конечно, вопросов могло быть много. И военными, которые совершали приписки и хищения воинского имущества, они занимались, и другие дела делали… Да мало ли какие эпизоды прошли!
Через полчаса он уже сидел в небольшом кабинете. Майору Северцеву было около сорока лет. Его звание говорило о том, что Северцев звезд с неба не хватал.
– Мы пригласили вас вот по какому делу, – начал следователь. – Два года назад вы, как офицер Федеральной службы безопасности, допрашивали коммерсанта Рената Ашарова. Помните?
– Нет, извините, не помню… И что из этого?
– Вы применили к нему грубую физическую силу и психологическое запугивание.
Лучин пожал плечами:
– Может быть, тут какая-то путаница?
– Никакой путаницы нет, – проговорил Северцев и нажал на кнопку вызова. Через несколько минут в кабинет вошли два офицера. Один из них нес видеодвойку. Офицеры подключили аппаратуру к сети. – Вот, пожалуйста, посмотрите! – сказал майор.
Конечно, Лучин вспомнил, как пару лет назад допрашивал этого коммерсанта из Строгина. На пленке было видно, как Лучин бил коммерсанта по лицу. «Вот сволочь, – подумал Владимир, – он, оказывается, меня записывал! В квартире видеокамеру поставил!»
– Узнаете себя? – спросил следователь.
– Да, узнаю, – кивнул Лучин. – Я работал по инструкции и не допрашивал, а только беседовал с ним.
– По инструкции бить не полагается. В общем, на вас написали заявление, и мы были вынуждены возбудить уголовное дело против вас. Вот, – он протянул Лучину два листка бумаги, – ознакомьтесь!
– Что это? – спросил Владимир.
– О привлечении вас в качестве обвиняемого.
Лучин почувствовал, как сердце у него часто забилось.
– А это что? – Он показал на второй листок.
– А это постановление о взятии вас под арест, подписанное Главным военным прокурором.
– Меня – под арест? – переспросил Лучин.
– Да, именно вас.
– Я ничего подписывать не буду, – отрицательно покачал головой Лучин.
– Мы это предусмотрели, – спокойно сказал следователь и обратился к одному из офицеров: – Пригласите, пожалуйста, понятых!
Вскоре в кабинет вошли две женщины, которые, вероятно, работали в прокуратуре машинистками.
– Гражданки, – обратился к ним следователь, – назовите, пожалуйста, ваши фамилии!
Женщины назвались.
– Вы присутствуете при следственных действиях, – продолжал Северцев. – В настоящее время гражданину Лучину, капитану Федеральной службы безопасности, предъявляется обвинение, от ознакомления с которым гражданин Лучин отказался, а также ордер на его арест, от ознакомления с которым он тоже отказался. Пожалуйста, распишитесь!
Лучин зло посмотрел на следователя. Вот так приехал побеседовать!
– И куда меня теперь? – спросил он.
