Мария Жукова-Гладкова - Африканская охота для дам
Я бросилась к упавшему (во мне проснулся профессиональный медик) и отшлепала его по щекам. Нашатыря, к сожалению, у нас с собой не было. Вообще какие-либо лекарства отсутствовали, и я не была уверена, есть ли они в лагере ребелов. Хотя африканцы же как-то оказывают помощь пострадавшим? Значит, лекарства все-таки должны быть. Или лекарь, или знахарь, либо хотя бы шаман или колдун. Хоть кто-то.
Не лишавшийся сознания тип в шлеме так и стоял с поднятыми руками, причитая:
– Помилуйте, братцы! Не убивайте, братцы!
Причитал он на русском. Мы все пока не произносили ни слова. Верка внимательно осматривала мужика, обходя его со всех сторон, – будто покупала скотину на убой. По-моему, раньше ее внешний вид мужиков никогда не интересовал, только размер их кошелька. А кошелька у этого при себе явно не было – в майке и шортах его спрятать негде, ну если он только не подвешен к какой-либо части тела.
После нескольких пощечин и нажатия на ряд активных точек организма мне удалось привести в чувство второго соотечественника, и он наконец открыл глаза. Посмотрел на меня обалдевшим взглядом, разглядеть детально, правда, не смог, потому что мой фонарик лежал на полу, а прочие освещали не потерявшего сознание мужика.
Но мой пациент все равно старался меня рассмотреть, потом тихо прошептал себе под нос:
– Баба. Белая. Я в раю…
И снова закрыл глазки, правда, на этот раз не отключился, а просто их прикрыл, чтобы удостовериться, не пропаду ли я из поля зрения. Когда открыл, я не пропала, улыбнулась ему с максимально возможной обворожительностью. Рядом с нами на корточки опустился Сашка и направил фонарик в лицо пациенту.
– Ой! – сказали мы хором с сыном.
В раю оказался один известный столичный телеведущий, которого мы все в первый момент не узнали! Просто не ожидали столкнуться с ним в африканских пещерах – это напоминало встречу с космическим разведчиком. Сибиряки его тоже узнали и поприветствовали.
– А, московская рожа из телевизора! – сказал Витек, покачивая головным убором из перьев. – Ну-ка, расскажи, сколько тебе платят за то, чтобы ты выпустил человека в своей программе? Фигня – этот ваш конкурсный отбор! Все у вас по блату делается. Нет никакого справедливого отбора! Так?
Мужик попытался поглубже вжаться в стену и дико завращал глазами. На экране он ими так не вращает. Там он выглядит вполне пристойно. Видимо, визажисты долго работают перед тем, как он усаживается перед телекамерой. В эти же минуты его просто трясло от страха.
Сашка повесил на грудь автомат, который держал в руке, снял висевший у него на груди фотоаппарат и щелкнул телеведущего.
– Да, на экране мужик совсем другой, – кивнула Верка, также узнав телеведущего. – Со мной интервью забацаешь? – спросила у него.
Телеведущий открыл рот и хватал воздух, словно выброшенная на берег рыба. А его приятель в пробковом шлеме тем временем стал потихонечку опускать руки.
– Хенде хох! – рявкнули мы хором с Веркой.
Мужик дернулся, руки опять поднял, потом вежливо поинтересовался, почему мы разговариваем с ним по-немецки. Он по-немецки, кроме «хенде хох», знает только «гутен морген» и, пожалуй, это все.
– Э, – внимательно посмотрела на мужика Верка, – так ты же в Германию частенько мотаешься! Я еще интервью с тобой читала, где ты рассказывал, как страдаешь за границей без наваристого борща, а потом дома отъедаешься.
Я внимательно посмотрела на типа, но не узнала. Видимо, я редко смотрю телевизор. Серега с Витьком его тоже не узнали и спросили у Верки, кто это.
– Депутат Госдумы! – пояснила она. – Приглядитесь повнимательнее.
Сашка, без указаний с моей стороны, опять быстро щелкнул фотоаппаратом, удачно прихваченным в подземелья. Депутат с поднятыми руками будет очень здорово смотреться где-нибудь на страницах желтой прессы.
– Рожа точно депутатская, – сообщил Витек после нескольких секунд разглядывания в свете нескольких фонариков. – Круглая и наглая.
– А что это вас в Африку понесло, если вы без борща страдаете? – подал голос мой сынок. – Ну ладно, в Германию. В командировку. Это мы еще можем понять. Кредиты для народа выбиваете. А здесь вы что делаете? Тяга проснулась к познанию мира? Налаживаете контакты Госдумы с замбарийскими ребелами? Вы там, вообще, в каком комитете?
Мужик молчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Вдали так и стреляли, по-прежнему одиночными выстрелами. Верка, не выпуская автомат из рук, ткнула им в толстое депутатское пузо.
– Отвечай, когда избиратели спрашивают! – рявкнула подружка. – В каком ты комитете, кровопивец?
– Я… – промычал депутат и посмотрел на телеведущего, видимо, в поисках поддержки.
– За что отвечаешь в Думе? – наступала Верка на депутата. – Я ведь сейчас тебе кое-что прострелю, а уж потом и другие вопросы задам! – И Верка недвусмысленно направила автомат на депутатское мужское достоинство.
– Не губите! – промычал депутат и рухнул на колени.
Сашка сделал еще один кадр. Депутат, по-моему, не осознавал, что его снимают.
– Что с фотографиями собираешься делать? – тихо спросил Сашку Серега.
– Маме же надо помогать, – невозмутимо ответил мой сынок. – Она одна у нас работает. Дядя Костя даже свой авиабилет не смог окупить. А я постараюсь.
– Мысль мудрая, – похвалил моего сына Серега. – Раз эти двое смогли приехать в Африку, заплатить тоже смогут. Ваши затраты на авиабилеты они точно компенсируют. – Потом Серега громко добавил: – Ну что, гад, наворовал народных денежек, теперь по сафари разъезжаешь? За государственный счет? Народ в России живет ниже прожиточного минимума, учителям и врачам копейки платят, а ты тут по пещерам шастаешь? Тебя зачем в Госдуму выбрали? Чтобы ты африканских зверей убивать ездил? Ну-ка, говори, чем в Думе-то занимаешься? Кроме как штаны просиживаешь?
– Я… – Он опять посмотрел на телеведущего. – Он…
– Штаны просиживает, – сделала вывод Верка. – И бабки срубает. А толку от него, как от козла молока. Ну ничего, мы тут вам обоим быстро головы на место вправим! Научитесь такие законы принимать, какие народу нужны. И по ящику научитесь на чистую воду выводить всяких зажравшихся чиновников. Объявлять будете, кто сколько стоит. Кто за что сколько берет. Чтоб народ знал!
Я искренне пожалела, что нам не попался один губернатор, охотившийся в Танзании и имевший наглость оповестить о своем вояже полуголодную область. Вот на нем я точно оторвалась бы – хотя бы за своих бывших коллег-медиков.
– Пусть закон примут, чтобы чиновники платили налоги со взяток, – подал голос Витек, покачивая перьями.
– Как раз на зарплаты учителям и врачам хватит, – добавила я.
Моя фраза заставила выйти из ступора телеведущего.
– Вы бы лучше помолчали, мадам! – почему-то он обратился прямо ко мне. – Вы к медицине не имеете никакого отношения и…
Мы впятером – Верка, Сашка, два сибиряка и я – покатились со смеху.
– Ошибочка вышла, уважаемый, – улыбнулась я змеиной улыбочкой. – Я-то как раз – медсестра! Вас только что в чувство приводила.
– Тогда что вы делаете в Африке?! – поразился телеведущий.
– Зарабатываю деньги, – ответила я, искоса взглянув на фотоаппарат сына, который тот держал наготове. – Вы же не можете обеспечить нормальную жизнь врачам и учителям в России! – Тут я посмотрела на депутата. – Вот была вынуждена переехать в Африку вместе с сыном, чтобы обеспечить его будущее. Здесь много наших обосновалось. И традиции местных политиков мне по душе: любят они блюда из своих конкурентов с последних выборов.
Депутат с телеведущим переглянулись, потом робко заметили, что в Африке белой женщине опасно жить.
– Не больше, чем в России, – заметила я. – Вы же никак не справитесь с преступностью. А жизнь здесь лучше. И, по крайней мере, тепло. На зимнюю одежду не надо тратиться.
– Но тут ребелы! – воскликнул депутат.
Внезапно и он, и телеведущий заметили автоматы в наших руках.
– Вы… кто?!
– Мы поддерживаем ребелов, – сообщила Верка. – А вы, если я правильно поняла, за правительственные войска? Ну, значит, мы по разные стороны баррикад. Придется вас пристрелить, а потом скушать. Толку от вас все равно никакого. Ни там, ни здесь. Депутата быстренько нового изберут, телевидение без тебя, – Верка посмотрела на телеведущего, – тоже прекрасно обойдется. А у нас все племя на пару дней едой будет обеспечено.
– У меня депутатская неприкосновенность! – завизжал депутат.
– У тебя в России неприкосновенность, – заметил Серега. – А сейчас ты в Замбаре. Понесло в Африку кругозор расширять – плати. Или сожрем!
– Сколько? – спросил телеведущий. Этот, как показывала практика, соображал гораздо быстрее.
– По пятьсот с каждого, – мгновенно ответила Верка.
– Чего? – родил депутат.
– Тысяч долларов, – пожала плечами подружка.
– Да вы совсем с ума сошли! Да где это видано, чтобы у депутата были такие деньги?! Да что вы себе позволяете! Я буду жаловаться!
