Мишель Бюсси - Самолет без нее
— Что ты все молчишь, Витраль? Обалдел, а? Еще бы! Ты должен локти себе грызть, теперь, когда ты понял, чего вы все лишили Лизу-Розу! Представляю, какое говно вместо подарков она получала у вас на Рождество!
«Ну сейчас она у него получит». Марк уже почти размахнулся, чтобы влепить Мальвине оплеуху. А потом — бежать отсюда.
Но он сдержался.
— Иди сюда, Витраль, я тебе еще кое-что покажу. Самое последнее…
Марк приготовился к худшему. Мальвина подошла к шкафу, открыла один из ящиков и достала книгу в розовой обложке, украшенной цветочками и прочими финтифлюшками.
— Это детский альбом Лизы-Розы, — просюсюкала Мальвина. — Вот, можешь посмотреть, только не испачкай.
Марк против собственной воли взял книгу, открыл ее и начал перелистывать страницы. Руки у него дрожали.
Она и правда чокнутая.
МЕНЯ ЗОВУТ: Лиза-Роза.
МОИ ДРУГИЕ ИМЕНА: Вероника, Матильда, Мальвина.
МОЕГО ПАПУ ЗОВУТ: Александр.
МОЮ МАМУ ЗОВУТ: Вероника.
Я РОДИЛАСЬ: 27 сентября 1980 года в Стамбуле (Турция).
Дальше шли другие подробности, одна хуже другой. Все вместе производило зловещее впечатление.
МОЙ ДОМ: фотография «Розария».
МОЯ КОМНАТА: детский рисунок, изображающий комнату, в которой сейчас находился Марк; очевидно, рисовала Мальвина, когда была маленькой.
МОЮ ЛЮБИМУЮ ИГРУШКУ ЗОВУТ: Банджо.
МОЮ ЛЮБИМУЮ ПОДРУГУ ЗОВУТ: Мальвина. Это моя сестра.
Марк в замешательстве листал страницу за страницей. Перед ним открывалась фантасмагоричная картина выдуманной жизни.
МОЯ РУКА: отпечаток ладошки, видимо, вымазанной краской. Чьей?
МОЙ ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ: голубой.
ЧТО Я БОЛЬШЕ ВСЕГО ЛЮБЛЮ ДЕЛАТЬ: слушать музыку.
Страницы плясали под пальцами Марка.
МОЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ: фотография Лили, вырезанная из журнала («Пари Матч»?) и грубо вклеенная в другую, запечатлевшую семейство Карвилей за столом; посреди стола — торт со свечами, тоже откуда-то вырезанный и приклеенный.
МОИ ПЕРВЫЕ КАНИКУЛЫ: та же самая фотография Лили, но помещенная на фотографию, изображавшую поросший цветами горный луг. Рядом — счастливо улыбающаяся Мальвина. Ей на снимке лет восемь — цветы доходят ей почти до пояса.
Марк захлопнул альбом. «Все, с него хватит. Еще чуть-чуть — и голова взорвется от боли». Мальвина заметила, что с ним что-то не так, и вырвала у него из рук книгу.
— Посмотрел? Ладно, давай сюда. Я ее уберу.
Матильда де Карвиль смотрела из окна гостиной, как Марк быстрым шагом удаляется от дома.
Он почти бежал.
Эта паршивка Мальвина все-таки заманила его в ту комнату. Показывала игрушки и прочее. А деда бросила в парке, посреди лужайки, как девочка в осенний день забывает на прогулке кукольную коляску, чтобы весной найти ее ржавой и покрытой плесенью.
— Так ему и надо! — прошептала себе под нос Матильда де Карвиль.
Марк уже добрался до выхода из «Розария». Матильда улыбнулась. Он спешит в Дьепп, к бабушке, сгорая от нетерпения вскрыть конверт и боясь ослушаться ее. Бедный Марк. Остается лишь надеяться, что результаты анализа ДНК не слишком его разочаруют.
Марк открыл калитку и пропал из видимости, растворившись на фоне зеленой листвы соседних имений.
Матильда задумчиво расхаживала по комнате. Она далеко не все сказала Марку. Например, она умолчала о том, что Гран-Дюк звонил ей вечером того дня, когда Лили исполнилось восемнадцать лет, чтобы сообщить о своем последнем открытии. Этот телефонный звонок менял все. Гран-Дюк утверждал, что докопался до истины. Каким образом? Очень просто! Посмотрев в газету восемнадцатилетней давности!
Матильда де Карвиль нажала пальцем на белую клавишу рояля.
«Неужели Гран-Дюк блефовал?»
Скоро она получит ответ на этот вопрос. Она позвонила в дирекцию компании Карвилей и попросила секретаря прислать ей фотокопию номера «Эст репюбликен» от 23 декабря 1980 года. Нынче же вечером ей доставят требуемое — если секретарь не полная неумеха. Она велела принести фотокопию ей домой. Пусть пришлют с курьером. Она все объяснила предельно ясно. Так что надо просто подождать. Всего несколько часов. И она наконец узнает, обманул ли ее Гран-Дюк. Или в деле действительно можно поставить точку.
Матильда де Карвиль села на табурет перед роялем и положила руки на клавиатуру. Она не играла уже много лет. Рояль стоял в гостиной немым, бесполезным инвалидом. Как и все остальное в этом доме.
Еще несколько часов.
Тишину разорвали три ноты. До. Фа. Соль.
Все будет кончено. Для всех, кроме Мальвины.
Каким бы ни оказалось содержание газеты, что бы ни открыл Гран-Дюк, что бы ни прочитал Марк, открыв голубой конверт, Лиза-Роза будет по-прежнему жить в больном воображении своей сестры Мальвины. Словно кукла, оживающая в восприятии маленькой девочки. Вот только в игрушечной коляске, с которой прогуливается эта девочка, рядом с куклой у нее лежит маузер. И она способна убить каждого, кто посмеет ей сказать, что она возит за собой не живого человека, а холодный кусок мертвой пластмассы.
31
2 октября 1998 г., 13.29.
Марк быстро шел по улице Шо-Солей.[8] «Наверное, улицу назвали в честь „жаркого солнца“ еще до того, как здесь поднялись деревья леса Куврэ, — подумалось ему. — Пока что она больше заслуживала названия „улицы холодной тени“». Марк с облегчением увидел квартал Куврэ, серую церковную колокольню, треугольный дорожный знак «Школа! Сбрось скорость!», коричневые указатели «Учебный центр Франсиса и Одетты Тессер» и «Гимназия Давида Дуйе», но главное — робкий солнечный луч, с трудом пробившийся сквозь вату облаков.
Он замедлил шаг, достал мобильник и проверил автоответчик. Новых сообщений не было. Ни от Лили, ни от Николь.
На ходу он набрал номер Лили. Выслушал проклятые семь звонков.
— Лили. Это Марк. Нам надо поговорить. Срочно. Перезвони. Я только что был у Карвилей. Да. Ты правильно расслышала. У Карвилей. Лили, это очень важно. Ничего не предпринимай, пока мы не увидимся. Ты мне очень нужна. Марк.
Он нажал отбой и зашептал сам себе, почти не разжимая губ:
— Перезвони, ну, пожалуйста, перезвони…
Марк продолжал идти вперед, пока не добрался до шлюза Леш. Рыбаки все так же сидели, застывшие, словно изваяния. Канал медленно и лениво нес свои воды. Марк промотал номера, занесенные в память телефона.
Николь.
Еще не стих второй звонок, как ему ответил знакомый, чуть надтреснутый голос:
— Алло?
Марк вздохнул с облегчением.
— Николь! Это Марк. Ты получила мое сообщение?
— Получила, получила. Я только что с кладбища. Как раз собиралась тебе звонить. Насчет твоих вопросов… Мне нечего тебе ответить. Ты виделся с Лили последним, в Париже… Понимаешь…
— Николь, я сейчас в Куврэ. Только что был у Карвилей.
Молчание. Орфей вернулся из ада. Без Эвридики.
Марк пригнул голову.
— Николь! Матильда де Карвиль дала мне конверт для тебя. Анализ ДНК, сделанный в девяносто пятом году. Через отдел научной экспертизы французской полиции. Гран-Дюк украл кровь Лили.
В трубке послышался умоляющий голос Николь:
— Марк, не верь им. После того, что они…
Марк перебил ее:
— Николь, открыть конверт должна ты. Так она мне сказала.
В трубке снова повисло молчание. Марк лишь слышал, как хрипло дышит Николь.
— Марк, где конверт? У тебя?
— Да.
— Опиши его.
Марк не мог понять, зачем ей это, но повиновался:
— Ну, обычный конверт, стандартного размера. Светло-голубого цвета. Линялой лаванды. В таких всегда присылают письма из больниц, из лабораторий…
— Ты его открывал?
— Нет! Честное слово, Николь, я…
— Ни в коем случае не открывай его, Марк! В этом я согласна с Матильдой де Карвиль. Не открывай его. Приезжай в Дьепп. Зачем только ты пошел к Карвилям? А сейчас бросай все и срочно приезжай.
Николь закашлялась. Этот разговор дался ей с трудом. Переждав еще один приступ кашля, она заговорила:
— Марк, ничто никогда не бывает так просто, как нам кажется. Не верь Карвилям, ни единому их слову не верь. Они далеко не все знают. Приезжай скорее. Надеюсь, ты не опоздаешь.
Марку вдруг почудилось, что его со всей силы швырнули головой вниз в ледяную воду канала. Дыхание перехватило. Течение неудержимо влекло его на дно…
— Куда «не опоздаю»? Николь? Куда я не должен опоздать?
— Не теряй времени, Марк. Я жду тебя.
— Николь!
Она повесила трубку.
Марк стоял за бетонным столбом, подальше от толпы, наводнившей Лионский вокзал, и изучал расписание поездов, которое всегда носил у себя в рюкзаке.
Париж — Руан: 16.11–17.29
