Александра Маринина - Обратная сила. Том 3. 1983–1997
– Бабушка Вера точно такая же бабушка, как бабушка Люся, только живет далеко, поэтому раньше она к нам не приезжала.
Алиса, лежавшая в кроватке и одетая в красивую пижамку, кивнула с серьезным видом:
– Я про тебя все знаю, бабушка Вера. Раньше ты сажала плохих людей в тюрьму, а потом вышла замуж за принца и уехала в далекое королевство, и больше никого никуда не сажаешь.
Говорила малышка чисто и правильно, не картавила и не шепелявила.
Вера расхохоталась:
– Ну, в общем и целом – все верно.
Тревожным цепким взглядом она ощупывала девочку, боясь заметить те признаки, о которых говорила Зинаида Рафаиловна.
– Давай поиграем, – предложила она. – А покажи-ка мне свои глазки! Дай я их рассмотрю как следует.
Девочка с готовностью подставляла личико под свет, льющийся из настенного бра.
– А теперь покажи, какой у тебя животик…
– А теперь давай посмотрим, какая у тебя спинка…
– А теперь давай посмотрим, какая ты большая девочка. Встань в кроватке, пожалуйста.
Пигментных пятен нет, кожа вокруг глаз чистая. Или Вера просто не видит, не понимает? Животик не кажется большим, и рост у девочки вроде бы нормальный. Или все-таки чуть-чуть маловат для трехлетнего ребенка?
К приезду матери Татьяна приготовила свои фирменные салаты и испекла торт. Продуктов по доступным ценам в магазинах становилось все меньше, и кулинарное искусство каждой хозяйки оценивалось по умению создавать разнообразные и красивые блюда из минимального набора того, что можно было купить за «нормальные» деньги. «Не нормальными» считались суммы, указываемые на ценниках в кооперативных магазинах: вполне приемлемые на первый взгляд цифры оказывались ценой не за килограмм, как все привыкли, а всего за 100 граммов. Вера не могла не признать, что ее дочь – превосходная хозяйка по всем критериям. То, что стояло на столе, было не только красивым, но и вкусным. «Танюшка выглядит довольной и не измученной, – думала Вера Леонидовна, глядя на дочь, сидящую напротив с ребенком на коленях, – Алиса выглядит нормальной трехлетней девочкой, немножко бледненькой, но она ведь простужена… Может быть, я напрасно так переполошилась?»
Пришел с работы Борис – широкоплечий и высоченный, в отца, с обильной ранней сединой, радостно расцеловал тещу.
– Тетя Вера, красотка вы наша! – басил он. – Вот что значит счастливое замужество! Вы помолодели лет на двадцать! Если все женщины так реагируют на хороших мужей, то через пару лет мы Танюшку в детский сад поведем.
– А ты разве хороший муж? – со смехом осведомилась Татьяна. – У меня есть основания молодеть?
– Я – отличный муж, – гордо заявил Борис. – И не смей в этом сомневаться.
Вера оттаивала, сидя рядом с ними. Алису отнесли в постель – девочке пора было спать, и начались разговоры о следователях Гдляне и Иванове, которые вели широко известное дело «узбекской мафии»: Генеральная прокуратура провела проверку и выявила ряд грубых процессуальных нарушений при ведении многолетнего дела о многочисленных фактах коррупции. Борис настаивал на том, что выявленные нарушения были сфальсифицированы, чтобы убрать неугодных следователей-демократов, ставших народными депутатами, Вера же склонялась к тому, что работники прокуратуры сработали честно: некоторых сотрудников из числа проверяющих она знала лично и в их добросовестности не сомневалась. Хотя прошло столько лет, а люди, как известно, меняются…
Домой она уехала поздно вечером почти полностью успокоенная. У Танюшки действительно все в порядке, и она отлично справляется. С Борисом у нее все хорошо, а то, что малышка Алиса прибаливает чаще, чем другие дети, может быть никак не связано с неизлечимой редкой болезнью. Первоначально принятое решение поговорить с Орловыми преобразовалось в намерение ограничиться разговором только с Людмилой Анатольевной. Зачем понапрасну волновать Сашу? Не дай бог, второй инфаркт случится. Да и что толку разговаривать с мужчинами о болезнях детей? Они все равно ничего в этом не понимают.
* * *– Болезнь Гоше? – переспросила Людмила Анатольевна, сдвинув брови в жесте непонимания и недоумения. – А что это такое? Я впервые слышу о такой болезни.
Вера объяснила, как смогла, пересказав то, что запомнила из слов Зинаиды Рафаиловны. Есть такой фермент – глюкоцереброзидаза, при болезни Гоше этот фермент недостаточно активен, он не выполняет свою функцию – помогать организму разрушать неполноценные клетки. Из-за ферментной недостаточности в клетках накапливается жировое вещество, которое называется «глюкоцереброзид». Накопление этого вещества в органах и костях может привести к возникновению симптомов, и симптомы эти могут быть различной степени тяжести и проявляться в любом возрасте от младенчества до зрелых лет.
– Да, один случай на сорок тысяч, а тем более на сто тысяч – величина и вправду ничтожно малая, – согласилась Людмила Анатольевна. – В любом случае ты поступила совершенно правильно, что не стала ставить Сашу в известность. Пусть сердце побережет. Сначала нужно попытаться узнать точно, есть у Лисика эта болезнь или нет. Надо поднимать связи, искать знающих докторов.
Энергии Людмилы Анатольевны можно было только позавидовать, да и круг знакомых у нее был весьма обширным. Уже через несколько дней перед ней лежал список «самых лучших педиатров страны», и некоторые фамилии даже были снабжены номерами телефонов. После первого же обзвона с просьбой принять для консультации список сократился больше чем наполовину: указанные специалисты о болезни Гоше не знали вообще. Из оставшихся и согласившихся проконсультировать двое жили и работали в Ленинграде, трое – в Москве и один – в Новосибирске.
– Ну, допустим, в Ленинград мы Лисика сможем отвезти, – сказала Вера. – А в Новосибирск – далековато.
– Начнем с Москвы, – решила Людмила Анатольевна.
Татьяна долго не могла понять, к чему такая активность и зачем нужно показывать Алису «самым лучшим докторам». Неужели из-за обычных рядовых простуд? Да, девочка болеет часто и подолгу, но это же всего лишь простуды, бронхиты и ангины, ничего особенного.
– Вот мы и должны убедиться, что это именно «ничего особенного», – твердили в один голос мать и свекровь. – Девочку нужно закалять и укреплять, но следует быть уверенным, что этим мы ей не навредим.
Алиса поправилась, Татьяна закрыла больничный по уходу за ребенком и вышла на работу, а Вера Леонидовна и Людмила Анатольевна отправились показывать внучку специалистам. Один из рекомендованных трех столичных светил заподозрил лейкемию, двое других согласились с тем, что вероятность болезни Гоше достаточно высока, но болезнь эта так мало изучена в СССР, и нет методик диагностики, и поставить точный диагноз вряд ли кто-то сможет.
Девочку повезли в Ленинград, где от двух педиатров услышали два разных мнения. Один сказал, что речь, судя по анализам, может идти о лейкемии, другой ответил, что ничего не может утверждать, пока ребенок не пройдет всестороннее обследование в стационаре.
– Но вероятность болезни Гоше вы не исключаете? – без всякой надежды спросила Вера.
– Не исключаю. Как и вероятность того, что это лейкемия. И то и другое опасно для ребенка. Но в случаях лейкемии мы хотя бы знаем, как диагностировать и как лечить. С болезнью Гоше все сложнее.
– Что же делать? Что вы посоветуете?
– Ищите возможности передать образцы крови в Израиль, – проговорил педиатр после небольшой паузы. – В Израиле болезнь Гоше хорошо изучена, и методы диагностики у них превосходные. Только так вы сможете узнать точно, есть у ребенка это заболевание или нет.
– А лечение? Если Алиса больна, ее там вылечат?
Врач покачал головой.
– Боюсь, что нет. Методов лечения еще не изобрели. Известно, что в США над этим работают уже много лет, но результата пока нет.
Из Ленинграда возвращались подавленными. Однако Людмила Анатольевна довольно быстро сумела взять себя в руки и уже в вагоне дневного «сидячего» поезда принялась просматривать записную книжку в поисках нужных контактов: если постараться, то наверняка можно найти людей, выезжающих в Израиль в командировку или даже на ПМЖ.
– Не отчаивайся, Веруня, – говорила она, – мы найдем способ передать образцы, мы договоримся с клиникой и все узнаем точно. Я уверена, что Лисик ничем серьезным не больна.
– А если лейкемия? – тоскливо спрашивала Вера, покачивая на коленях прикорнувшую внучку и с трудом удерживаясь, чтобы не заплакать.
– Если лейкемия – вылечим, – твердо обещала Люсенька. – Главное, чтобы это оказалось не Гоше. Но давай будем верить, что у Лисика нет ничего плохого. И мы просто хотим в этом убедиться. Давай-ка встряхнись и начинай думать, кому звонить и о чем просить. Жалко, что мы не можем подключить Саню, у него каких только знакомств нет! Но ему говорить пока рано.
– А Алла? – вдруг спохватилась Вера Леонидовна. – Она же актриса, у нее должна быть масса знакомств в театральных кругах. Вдруг кто-то едет на гастроли?
