Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле - Хелен Гуда
Я обернулась к нему, мое сердце бешено колотилось, будто хотело выпрыгнуть из груди. Он стоял у двери, словно пленник, ожидая моего приговора, не смея сделать ни шагу вперед. Его глаза горели, как раскаленные угли, и в них я ясно видела бушующее пламя желания, которое он так долго и упорно сдерживал.
Я не сказала ни слова. Просто подошла к нему и положила руки ему на плечи. Почувствовала под пальцами твердые мускулы, напряженные, словно натянутая струна. Он смотрел на меня с таким обожанием, с такой нежностью, с такой неприкрытой любовью, что у меня перехватило дыхание. В голове проносились обрывки мыслей, воспоминания о пережитом, страх перед неизвестностью, но все они тут же растворились под его взглядом, и осталась только одна мысль: "Я хочу быть с ним. Сейчас и навсегда".
Я притянула его к себе и, поднявшись на цыпочки, поцеловала.
Поцелуй был нежным, робким, словно первое прикосновение, словно прикосновение бабочки к цветку. Мои губы слегка коснулись его губ, неуверенно и осторожно, словно пробуя их на вкус. Сердце замерло в ожидании. Но постепенно поцелуй становился все более уверенным, все более страстным, все более требовательным. Жофрей ответил на мой поцелуй, его руки обвили мою талию, прижимая к себе все крепче, не давая мне ни малейшего шанса отступить. Я почувствовала, как его тело напряглось, как он весь обратился в одно сплошное желание.
Его губы двигались по моим губам с такой жадностью, с такой неистовой страстью, словно он боялся, что я могу исчезнуть, раствориться в ночи, ускользнуть из его рук. Я чувствовала, как его дыхание становится все более учащенным, как мурашки пробегают по моему телу от его прикосновений, вызывая приятную дрожь.
Поцелуй становился жарче и глубже. Он исследовал каждый уголок моего рта, пленяя меня своим напором и нежностью. Я отвечала на его ласки с такой же страстью, с такой же жаждой. Я чувствовала, как моя голова кружится, как все вокруг расплывается, оставляя только нас двоих в этом маленьком замкнутом пространстве, наполненном запахом его кожи и моим собственным волнением. В этот момент существовали только мы — связанные невидимыми узами любви и страсти. Узами, которые невозможно разорвать.
Он, наконец, оторвался от моих губ, тяжело дыша, и посмотрел на меня с таким обожанием, с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание. В его глазах я видела все: и желание, и страх, и любовь, и надежду.
— Мари… — прошептал он. Его голос дрогнул под напором эмоций, что им владели в этот момент, и мое сердце затрепетало, как пойманная птица. Слезы подступили к глазам, и я боялась, что они вот-вот хлынут потоком.
Я не ответила. Просто снова прильнула к его губам, и мы утонули в новом, еще более страстном поцелуе, отдаваясь на волю чувств и страсти. Эта ночь обещала быть незабываемой. Эта ночь принесла мне не только долгожданное утешение в его объятиях, но и надежду на то, что мы сможем преодолеть все трудности, что мы будем вместе навсегда, вопреки всему.
Глава 14
Горячий луч солнца настойчиво припекал, намекая, что пора бы уже и просыпаться. Тяжело вздохнув, я перевернулась на другой бок, пытаясь спрятаться от света под смятыми простынями. Но тщетно. Жофрея рядом не было. Пустота простыни хранила лишь слабый отголосок его тепла и запаха — сандалового дерева и чего-то неуловимо мужского, притягательного. Я села на постели, ощущая, как сон постепенно отступает, уступая место смутным тревогам. Вчерашний день воспоминаниями обрушился на меня. Вроде бы и облегчение оттого, что мы поймали убийц, распутали клубок интриг и даже спасли Ришелье, но все равно на душе был осадок. Несмотря на все это, Натали не вернешь. Хоть по факту я и не знала эту девушку, так как попала в тело Мари лишь после смерти Натали и самой Мари, но у меня были смутные воспоминания. Вернее воспоминания чувств и эмоций, которые Мари испытывала к девушке. Она ее искренне, по-дружески любила, и от этого становилось грустно.
Я попыталась отвлечься, и мне на ум пришла моя драконица, которая была так активна, как только я попала в этот мир, и такая ленивая сейчас, когда я здесь немного освоилась.
"Милди, ты как там? Не разбудила своим храпом всех драконов в округе?" — мысленно позвала я свою внутреннюю союзницу.
"Морррно… — отозвалась Милди, ее голос звучал сонно и расслабленно. — Солнце ещё высоко не поднялось. Дай поспать. И вообще, не буди лихо, пока оно тихо спит. Знаешь ведь, что у тебя с этим плохо получается".
"А ты почему спишь все время?" — я нахмурилась.
"Готовлюсь к обороту, силы коплю", — ворчит Милди.
"А ты умеешь оборачиваться?" — я как-то не могла даже представить, что такое может произойти. Как это вообще должно выглядеть? Я должна буду, как оборотень в фильмах, трансформироваться, обрасти чешуей или из меня вырвется маленький дракон, как в фильме "Чужой"? Эти сравнения даже вызвали невольную улыбку на губах.
"Придет время — узнаешь", — ответила драконица, и мне кажется, я даже услышала ее храп.
Я усмехнулась, проводя пальцами по спутанным волосам. Лихо она меня отшила. Да уж, всего несколько месяцев назад я и представить себе не могла, что окажусь в этом мире, втянутой в чужие интриги, с драконом в голове и аристократом в сердце. Следователь, руководитель следственной части, привыкшая к власти, к четким инструкциям, к логике и порядку, вдруг оказалась здесь, без правил, без знакомых, без ничего, кроме инстинкта выживания и упрямого желания докопаться до истины. Я пыталась пробиться напролом, быть такой же жесткой и решительной, как раньше, но все чаще задавалась вопросом: зачем? Может, жизнь действительно дала мне второй шанс? Шанс не для карьеры, не для борьбы за справедливость в мировых масштабах, а для себя. Для того чтобы быть просто женщиной. Любимой женщиной. А то, что я любима, я чувствовала каждой клеточкой своего тела, в каждом его прикосновении, в каждом взгляде, полном нежности и заботы. И я любила в ответ, без остатка, без сомнений. Это было бесспорно. Можно сказать, я полюбила впервые в жизни. В жизни Марии Сергеевны и в жизни юной Мари.
Но почему тогда
