Мигрант - Павел Алексеевич Астахов
Всего за пару лет на участке «Спарты» появилось все, что необходимо байк-клубу: стоянка для мотоциклов, небольшой спортзал, гостевая комната, зона отдыха, мастерская, где можно было провести несложный ремонт мотоцикла или поменять масло. Разумеется, нашлось место и для так называемого клаб-хауса – помещения, где проводились совещания, на которых принимались важные решения клуба. Перед входом над массивной дверью пестрела эмблема «Спарты» – острый угол, обозначающий букву «лямбду», вписанный в мотоциклетное колесо. Рядом с крыльцом высилась гротескная скульптура, сваренная из кусков арматуры: восседающий на мотоцикле воин. В одной руке воин сжимал вытянутый вперед меч, другой держался за руль. За спиной богатыря развевался флаг, на котором можно было прочитать: «За Русь!»
Волкодав только начал нанизывать куски мяса на шампуры, как вдали послышался утробный рокот мотора, который нельзя было спутать ни с чем другим. Рус накинул на мускулистое тело джинсовую жилетку, запятнанную кляксами масла, и заторопился к воротам, встречая «спартанцев». Кардинал припарковал свой сверкающий хромом «Интрудер», с заднего сиденья тут же слез Шмель.
– Свобода, брат? – улыбаясь, спросил Рус, и друзья крепко обнялись.
– Мой аппарат у вас? – задал вопрос Шмель.
– Конечно. Бандерлоги, что на вас напали, слегка его поцарапали, но это мелочи. А вот с «Драгой» Дикого чуть сложнее, там вилку повело и бак помят. Но это все ерунда, железо есть железо. Главное, чтобы он тоже поскорее оказался среди нас.
– Будем надеяться на Павлова, – сказал Шмель, снимая потертую «косуху». – Он профи своего дела. И помимо прочего, настоящий русский мужик, человек слова.
Рус оглядел дорожного капитана с головы до ног.
– Смотрю, отощал совсем на баланде, – заметил он, глядя на осунувшееся лицо байкера. – Ничего, Волкодав уже шашлык готовит… Извини, что пышной встречи не получилось. Здесь только мы и Тайпан. Он аэрографией занимается, у него ответственный заказ.
– А где остальные?
– Жена Сержанта – она в детском саду работает – попросила починить беседку, а заодно забор в садике покрасить. Все же быстрее, чем официальная тягомотина. И деньги сэкономят. Наши ребята там с утра возятся, но скоро должны приехать.
– Что ж, детский сад – святое дело, – кивнул Шмель. – Рус, я на самом деле ненадолго, хотел к родителям еще заехать. Они ведь тоже меня неделю не видели.
– О чем разговор? Пообедаем, затем поедешь.
Рус хлопнул Шмеля по крепкому плечу.
– Значит, наезд на вас был инсценировкой? – спросил он, и взгляд президента клуба посуровел.
– Да. Я сначала подумал: почему мы с Диким? А затем мне Павлов все по полочкам разложил. Эти упыри следили за нами от самого клуба. Потом уже в полиции заставили обманом Дикого взяться за отвертку, на которой была кровь убитого парня. И все обставили так, что, мол, у нас с этим курьером был конфликт и на почве расовой ненависти мы его завалили. Теперь Павлов распутывает этот клубок. А на самом деле курьера вроде как укатали те самые отморозки из клуба ММА, что еще тогда Рифа на Беговой сбили, помнишь? Кстати, Павлов сказал, что это заведение – бойцовский клуб – прикрыли.
– Молоток адвокат, – произнес Рус и помрачнел. – Вот только разве тебе Кардинал не сказал?
– Что?
– Взяли Павлова. Вчера задержала полиция.
Шмель застыл на месте, потрясенно уставившись на Руса.
– Это что, дурацкий прикол?
Лицо президента «Спарты» оставалось мрачным и хмурым:
– Я что, похож на шутника?
– Как это случилось?
– Понятия не имею. В прессе говорят, что у него нашли оружие в машине.
Шмель задумчиво потер запястья рук, и Рус заметил на коже «спартанца» отметины от наручников.
– И ты в это веришь, Рус? – наконец заговорил Шмель. – Чтобы Павлов, опытный адвокат, вот так по дурости залетел? Сам подумай! Зачем ему ствол возить с собой?! Это наверняка сделали те самые менты, которые нас с Диким подставили! Удивляюсь, что у Павлова еще наркотиков не нашли! Наверное, все на Дикого израсходовали!
– Что ты предлагаешь?
– Нужно поддержать адвоката. Может, ему что-нибудь надо! В каком изоляторе его содержат?
– Я не знаю. Может быть, он пока еще в полиции. Когда был выпуск новостей, выступал какой-то чернявый хмырь из Левобережного отдела.
Шмель сжал кулаки.
– Этот ОВД полностью продажный, – процедил он. – Павлов говорил, что его возглавляет Исламов, который отмазывает своих земляков! Наверное, ты именно с Исламовым видел репортаж! Да, дела… а я еще в суде подумал: а где Павлов? Почему только одна тетка отдувается, которая первоначально нашим делом занималась?
К байкерам вразвалочку подошел Волкодав, от него исходил запах костра и мясных приправ.
– Здорово, брат, – пробасил он. – Ты как раз вовремя!
Шмель заставил себя улыбнуться, но едва он обнялся с товарищем, как к воротам клуба подкатил потрепанный автобус.
– Рус, к нам стали маршрутные автобусы ездить? – озадаченно спросил Шмель.
Президент «Спарты» молча подошел к воротам, которые были открыты с тех пор, как вернулись Кардинал со Шмелем. Первый все еще возился со своим байком, регулируя тормоза, и теперь, как и Рус, с удивлением смотрел на высыпавших из автобуса людей. Это были мужчины, человек двадцать. Все, как на подбор, молодые и жилистые, одетые в серую строительную униформу. Но не это насторожило мотоциклистов. Лица молодчиков были скрыты балаклавами, а в руках непрошеные гости держали предметы, вид которых не оставлял никаких сомнений и раздумий о целях визита: палки, цепи и бейсбольные биты.
За решеткой
Раз… Два… Три…
Павлов считал про себя, отжимаясь на пыльном шершавом полу тесной камеры. В сумрачном помещении, освещаемом тусклой лампочкой, царила невыносимая духота, и единственным источником свежего воздуха было крошечное окошечко под самым потолком, которое помимо решетки закрывала прочная стальная сетка, отдаленно смахивающая на жалюзи. Две койки, застеленные грязными и плоскими, как блин, матрасами, донельзя облезлый стол со скамейкой (конечно же, привинченные к полу) и туалет, среди обывателей СИЗО именуемый «дальняк» или «параша», – вот и вся обстановка. Из проржавевшего крана постоянно капала вода, и Артем привязал к нему лоскут, оторванный от матраса. Таким образом вода сочилась по ленточке, избавив адвоката от раздражающего звука падающих капель.
Семь… восемь… девять…
На лбу Павлова выступила испарина, но он продолжал отжиматься. В повседневной жизни, даже несмотря на плотный график работы, он всегда находил свободное время для спортзала. Не изменил он своим устоявшимся привычкам и здесь.
Первоначальный шок, вызванный неожиданным арестом на трассе, прошел довольно быстро, и теперь, когда эмоции поутихли, мозг Павлова работал четко и размеренно, как хорошо отлаженный механизм. Он сразу понял, что причиной столь злонамеренной и в то же время примитивной фальсификации являлась его профессиональная деятельность. В частности, по разоблачению коррупционных схем, которые насквозь разъели миграционный центр. Это раз. Артем также не исключал, что кому-то очень не нравился прогресс, который в последние дни явно наметился как по делу с изнасилованием, так и по расследованию убийства курьера, в котором предъявлено обвинение байкерам «Спарты». Павлов не забыл визит Фархада, помощника главы этнической диаспоры, который настойчиво пытался склонить адвоката к получению взятки и ушел ни с чем. Вполне вероятно, что диаспора решила взяться за него всерьез. Ну что ж, посмотрим, кто кого…
«Все, что нас не убивает, делает сильнее», – всплыло в его памяти известное высказывание Ницше.
Четырнадцать… Пятнадцать…
Рано или поздно этот беспредел закончится, держать вечно здесь его никто не будет. Людям, которые дали указание задержать адвоката, придется как-то давать ход делу, которое насквозь шито белыми нитками и вряд ли даже дойдет до суда. Возможно, основной упор делался на психологическое давление, но тогда злоумышленники просчитались. За свою многолетнюю и насыщенную событиями практику Артема не раз подставляли подобным образом, в результате чего он
