Дон Кавелли и Рука Бога - Конти Дэвид
— Наверное, все произошло очень быстро, вы вряд ли могли ее спасти.
Кавелли с трудом проглотил комок в горле. Он не был уверен, являются ли эти слова искренними или это просто обычные слова сочувствия, которые уместны в подобной ситуации.
Полковник Дюран неловко посмотрел на часы.
— Мне нужно вернуться на службу, так что если у вас больше нет вопросов…
Кавелли пробормотал несколько слов благодарности, но Дюран лишь отмахнулся. Мужчины крепко пожали друг другу руки.
— Это не вы должны благодарить, синьор Кавелли. Совсем наоборот, совсем наоборот…
Он поклонился и направился в противоположную сторону. Кавелли посмотрел ему вслед и вдруг кое-что вспомнил.
— Будьте добры, еще один вопрос…
— Да? — Полковник Дюран остановился и удивленно обернулся.
— Вы сказали, что разговаривали с офицером полиции, которому полностью доверяете…
— И что?
— Почему вы были настолько уверены, что он не замешан в заговоре Монтекьесы?
Видно было, что полковник Дюран чувствует некоторую неловкость.
— Ну, я знаком с ним много лет и знаю о нем то, что с абсолютной уверенностью исключает подобную возможность.
— И что же это?
Командир швейцарской гвардии слегка виновато улыбнулся:
— Он атеист.
XLIV
Потребовалось почти три недели, чтобы снова открыть собор Святого Петра для публики. За несколько часов до того, как его двери снова распахнулись, собор, несомненно, был самой чистой церковью в мире. О том, чтобы эта чистота и стерильность не продлилась долго, быстро позаботились двадцать тысяч посетителей в первый же день. Никто не обратил внимания, что поначалу поток туристов значительно вырос, но Кавелли почему-то казалось, что многие люди приходили, чтобы убедиться, что с их собором все в порядке. Ему тоже хотелось прийти туда, особенно после того, как накануне он побывал на поминальной службе в честь Маргариты де Луки. Кавелли чувствовал, что виноват перед ней. Хотя он и старался держаться на заднем плане, но присутствие постороннего вызвало недоумение и недовольство, как ему показалось, у некоторых родственников, поэтому он ушел еще до окончания церемонии. Прийти туда было не очень хорошей идеей, и в глубине души он чувствовал себя еще хуже, чем раньше.
Открытие собора он воспринял как возвращение к чему-то незыблемому и поэтому был одним из первых посетителей, хотя и не стоял в длинных очередях перед рамками металлоискателей. Ему всегда доступен боковой вход, к которому можно попасть, пройдя мимо Бронзовых ворот Апостольского дворца. Швейцарский гвардеец отсалютовал ему как положено, а потом просто помахал рукой, как старый приятель. Сколько бы раз он ни бывал здесь, все воспринималось так, словно он видит это впервые. Он обошел весь собор, а затем предпринял утомительный подъем до смотровой площадки, сознательно отказавшись от лифта, на котором можно преодолеть первую половину пути.
Почему-то на этот раз узкий проход оказался свободен, хотя обычно он переполнен до такой степени, что там образуется давка. Ему встретилась только одна японская семья, которая, сделав несколько фотографий, тут же направилась к выходу. Кавелли остался один. Он любил это место, откуда открывался великолепный вид на Ватиканские сады и весь Рим. Его мысли вернулись к событиям последних недель.
Восемь дней назад он получил приглашение из резиденции «Опус Деи», подписанное сестрой Каллистой. Конечно, он пришел, на этот раз вполне официально, через мужской вход.
Сестра Каллиста встретила его в своем кабинете, они пили чай и вели долгий неспешный разговор. Внешне она на удивление хорошо перенесла все эти события, хотя и говорила о том, как сильно ее потрясло то, что она так ошиблась в Анджело Монтекьесе.
Он был для нее почти как сын, и то, как он в конце концов начал понимать Божью волю, стало самым большим разочарованием в ее жизни. То, что Монтекьеса завещал все свое состояние «Опус Деи», по ее словам, ничего не меняло. Довольно невозмутимо она назвала девятизначную сумму и отметила, что среди членов церкви скорее правило, чем исключение оставлять «Опус Деи» щедрые завещания. Наконец, она попросила Кавелли сохранять в тайне все произошедшее. Ведь, несмотря на то что преступления Монтекьесы не имеют никакого отношения к «Опус Деи», средства массовой информации, безусловно, раздули бы из всего этого безобразный скандал. Кавелли уверил ее, что он уже обязался Ватикану молчать о случившемся, и сестра Каллиста приняла это с видимым облегчением. К собственному удивлению, он обнаружил, что она ему нравится, и это несмотря на то, что она до последней мелочи соответствовала тому строгому образу, который складывался у окружающих в отношении «Опус Деи». Все-таки когда ты смотришь на что-то вблизи, оно начинает выглядеть совсем иначе.
Кавелли продолжал думать о пережитом. Нигде не возникло никаких новых вспышек чумы, поэтому следовало с осторожным оптимизмом признать, что все окончательно завершилось. Но до последнего момента все висело на волоске. Кавелли оказался вовлечен в это дело, сам того не желая. Его ужасала мысль, что все закончилось благополучно только благодаря везению или случайности. Хотя его почти постоянно окружали люди, которые, узнай они обо всех обстоятельствах дела, говорили бы о Божественном провидении. Кавелли, конечно, имел свое мнение по этому поводу, но он в очередной раз предпочел помалкивать. Ему доверяли, и он сдержит обещание. Он гадал, составят ли в этот раз клирики секретный меморандум, в котором будет изложена эта история? Скорее всего, составят. В курии всегда существовала традиция записывать все, даже самые маленькие события, втайне, но честно записывая для потомков историю Ватикана. Однако такие документы хранятся исключительно в секретном архиве. Для публики их открывают только через семьдесят лет после смерти папы, который занимал Святой престол на момент написания документа. Кавелли точно не доживет до этого.
Задумавшись, он сделал несколько шагов вперед, глядя вниз на крошечный некрополь Кампо-Санто-Тевтонико. Его возлюбленная Елена уже покоилась там, и когда-нибудь он ляжет в землю, воссоединившись на веки веков. Чувство совершенного умиротворения охватило его. Он по-прежнему был здесь совсем один. Несколько минут он простоял так в оцепенении, потом встряхнулся, расправил плечи и направился к лестнице, ведущей вниз.
От автора
Вымысел и правда
Как всегда в романах о Доне Кавелли, персонажи и сюжет придуманы автором, но многие упомянутые факты в основном верны.
Штаб-квартира «Опус Деи» в Риме и в самом деле имеет два входа с разных улиц, для мужчин и женщин соответственно. Кроме того, все факты об «Опус Деи», а также о его основателе Хосемарии Эскриве верны. Некоторые из высказываний Анджело Монтекьесы, а также обвинения, брошенные ему сестрой Каллистой, — это цитаты из работы Эскривы «Эль Камино», которая в настоящее время переведена на сорок пять языков, выдержала сто семьдесят четыре переиздания и была распродана в количестве более трех миллионов экземпляров.
Все исторические факты, о которых рассказывал Монтекьеса, произошли на самом деле.
Летательный аппарат Монтекьесы, комбинация самолета и вертолета, существует в описанном виде.
Также существует и остров Повелья неподалеку от Венеции, его история воспроизведена в точности. Даже замысел венецианского магистрата выставить остров на аукцион по самой выгодной цене отражен верно. Повелью и вправду чуть не продали миллионеру, но предложенная им цена показалась городу слишком низкой.
Итальянские населенные пункты Чивита ди Баньореджо, Санто-Стефано-ди-Сессанио и Сан-Кандидо одни из самых уединенных мест Италии. До первого из них возможно добраться только по длинному мосту, как описано в книге, но он не деревянный и поэтому сгореть не может.
Все медицинские и исторические данные о чуме верны.
Вся информация о сооружениях Ватикана (Кампо-Санто-Тевтонико, папский лифт в соборе Святого Петра, Ватиканский вокзал, превращенный в универмаг, гробница слона Ханно), ватиканские обычаи, такие как доступ к частным аудиенциям пап или описания предыдущих пап, соответствуют истине.
