Маскарад - Ксения Комал
— Он ведь уедет сегодня, да?
«И когда она успела так влюбиться?»
— Наверное. И имей в виду, для всех так будет лучше.
— Не для всех, — буркнула она. — Если бы он остался, у меня был бы шанс.
Решив не говорить, что он и так был, Даша, насколько могла, успокоила подругу, заставила её одеться и спуститься вниз, после чего отправилась приводить в порядок себя. Когда она вошла в столовую, Ульяна как ни в чём не бывало весело щебетала с Лаврентием, напрочь игнорируя приличия и условности, а Никита мрачновато жевал омлет, исподлобья за всем этим наблюдая. Модели нигде не было.
— Катя ещё не вставала?
— Нет, — очень спокойно проинформировала подруга, изо всех сил строя глазки Лаврентию. — Должно быть, притомилась после вчерашних переживаний.
Мужчина, на котором она висла, искривил губы в улыбке и бросил взгляд в сторону первого номера.
— Я её не видел.
По спине Даши пробежал лёгкий мороз. Она переглянулась с чересчур радостной Ульяной и на всякий случай уточнила:
— Катя спала в первом номере?
— Ну да. Мы, конечно, помирились, но как-то не совсем. В общем, решили ещё немного побыть в разлуке. А что, какие-то проблемы? Стоило спросить у тебя, но было поздно, мы постеснялись…
— Всем бы такую учтивость. — Даша с выразительным ехидством посмотрела на Никиту, но тут же вернулась к насущному: — Может, сходишь проведаешь её? Не хотелось бы, чтобы она пропустила завтрак.
Лаврентий покладисто поднялся, аккуратно отодвинул мигом помрачневшую Ульяну и отправился на поиски возлюбленной. Вернулся он очень быстро, и Даше не нужно было выслушивать его сбивчивую речь, чтобы узнать, что произошло. Проклятие первого номера, не пощадившее ни одного из его обитателей, неизбежно коснулось и Кати. На Лаврентия было больно смотреть, подруга тоже как-то приуныла, поэтому за главного остался Никита, которому Даша благополучно уступила свой крест.
Он вызвал скорую (медики просто констатировали смерть) и полицию, весьма заинтересовавшуюся таинственным мором на территории одной небольшой усадьбы. Ситуацию осложняло то, что обе погибшие были коллегами по цеху и на первый взгляд не имели ни врагов, ни причин уходить из жизни.
На общение с представителями власти ушло полдня, и за это время Даша немного оклемалась. Если вначале она чувствовала себя едва ли не виновницей случившегося и тряслась от ужаса, то спустя несколько часов уже вполне спокойно отвечала на вопросы и тревожилась только по поводу возможного обнаружения тел в пруду. Ульяна же и вовсе воспрянула духом, не то чтобы сильно радуясь чужой смерти, но явно намереваясь воспользоваться посланным небесами шансом. Никита был хмур и собран, а Лаврентий то и дело выпадал из реальности и напрочь терял нить беседы — чтобы получить реакцию, приходилось по несколько раз толкать его в бок, махать перед лицом руками и до бесконечности повторять сказанное.
В таком состоянии Даша ещё никогда его не видела и не представляла, что оно вообще возможно. Судя по всему, чувства к Кате были гораздо глубже, чем он того хотел, и сейчас Лаврентий предавался примерно тому же, чему и хозяйка усадьбы, а именно — самобичеванию, которое у него должно было протекать куда болезненнее.
Когда полиция покинула усадьбу, все собрались за обеденным столом и долго сидели в полнейшей тишине. Обычно снаружи доносились какие-то звуки природы, но сейчас не было слышно даже их. В отсутствие естественного шума с улицы явилось тягостное, тревожное ощущение, будто внутри гостиницы существует свой особенный мир, не имеющий отношения к тому, что происходит вовне. Наконец Ульяна нарушила молчание:
— От чего она умерла?
— Неясно, — отозвался Никита. — Внешних повреждений не видно. Возможно, это даже не убийство.
— Ага, возможно.
Мужчины посмотрели на Ульяну с таким выражением, что она предпочла тему не развивать.
— Ты, может, хочешь побыть один? — спросила Даша у Лаврентия, чем заслужила его благодарный взгляд.
— Пожалуй, только немного позже. Если ты не против, я бы осмотрел тот номер…
— Против, — отрезала хозяйка усадьбы, в глубине души подозревая, что даже недолгое пребывание в злополучном помещении может серьёзно сказаться на здоровье.
Лаврентий удивлённо приподнял брови.
— Я просто подумал, что там может быть что-то…
— Полиция уже всё обыскала и ничего необычного не нашла.
— Я бы тоже попробовал, — неожиданно сказал Никита. — На теле… То есть на Кате не было никаких признаков насильственной смерти, так что менты вряд ли сильно старались. Это мы понимаем, что здесь происходит что-то не то, а им только бы работать поменьше.
— Я никого туда не пущу, — по слогам сказала хозяйка усадьбы. — Этот номер слишком опас… Наводит на меня ужас. Не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. А если и не с вами, то со мной — я могу не пережить очередного потрясения.
Мужчины недоумённо переглянулись и почему-то уставились на Ульяну.
— Я тоже против, — кивнула она. — Это место какое-то… Недоброе, в общем. Сколько там уже полегло… То есть всего одна смерть, а такое ощущение, будто как минимум три. Нет уж, пусть менты сами разбираются. Или, по крайней мере, дождёмся результатов вскрытия, узнаем, что с ней стряслось. Вдруг там радиация какая…
Даша опасливо посмотрела в сторону треклятого номера и невольно поёжилась. Не дай бог, слушок пойдёт в народ, тогда клиентов точно никогда не будет.
Лаврентий поиспепелял взглядом заартачившихся подруг, посидел пару минут молча и удалился к себе. Вид у него был совершенно потерянный, и Даша даже пожалела, что не позволила ему обыскать номер: всё-таки риск минимален, а человеку сейчас нужно чем-то заняться.
Никита обвёл девушек подозрительным взором, немного поразмышлял и вкрадчиво произнёс:
— Есть ощущение, будто от меня что-то скрывают.
— Оно тебя не обманывает, — нагло кивнула хозяйка усадьбы. — Больше доверяй своему чутью.
— Даша, это не шутки.
— Хочешь осмотреть номер — вперёд, — начала злиться девушка. — Только не говори потом, что тебя не предупреждали.
— Он и не сможет сказать, — посетовала Ульяна.
— Отчего же? Будет шариться по моей усадьбе, страшно завывать и пугать постояльцев своей прозрачностью. Может, тогда и шепнёт что-нибудь занятное.
— Уж точно не тебе, — буркнул Никита, хотя в глазах плясали весёлые черти. — Вы как хотите, а я пошёл.
Поскольку желания присоединиться никто не выразил, он в гордом одиночестве заглянул в номер, ничего пугающего там не обнаружил и скрылся внутри.
— Напрасно ты с ним так.
— Всё равно бы полез, — отмахнулась Даша. — Они же как дети: чем больше им препятствуют, тем сильнее желание пойти наперекор. Кстати, вполне очевидно, что на Лаврентия мой запрет тоже впечатления не произвёл. Сейчас он скрывается у себя исключительно из вежливости.
— Может, расскажем им? — кисло предложила Ульяна.
— Чтобы отправиться за решётку? Прости, это как-то не греет. И потом, мне кажется,
