Ключ к убийству - Алекс Урса
– Конец дня, самые пробки. Мы туда к ночи доберемся. Ладно, садись. Поехали, – скомандовал он напарнику.
* * *
Почти час с лишним Франсуа, переругиваясь вполголоса с навигатором, продвигался в том же направлении, что и весь Париж, закончивший рабочий день и пробирающийся к заветному дивану, пиву в холодильнике и телевизору. Франсуа прикинул в уме, как долго работает без выходных, и устало отмел эту мысль. Даже если бы его силком сейчас затащили в любимое кресло, он не усидел бы на нем и пяти минут, так сильно гнало его вперед чувство, которое он сам себе не мог объяснить и которому не было названия. Нет, он совсем не считал себя обязанным перед Анжело Бертолини. Но обращенная к нему фраза: «Вы ведь во всем разберетесь?» – повисла в воздухе против всех законов и беспокоила Франсуа, как не срезанная с новой одежды этикетка, которая царапает обнаженную кожу не так сильно, чтобы обратить на нее внимание, но к концу дня выматывает так, что хочется орать. Естественно, он ничего не обещал Анжело, но вместе с тем физически чувствовал, что только на его помощь может рассчитывать этот странный, размалеванный косметикой и живущий своей музыкой человек. Поэтому, если бы Франсуа попросили объяснить, какого черта он делает, он бы не смог. Он старался не думать об этом и не копаться в себе, рискуя дойти до того темного и страшного, что заросло пылью многих лет и давало о себе знать лишь изредка в ночных кошмарах. Но он четко знал, если не сделает то, что от него ждут, совершит ту же ошибку, что и много лет назад. Ошибку, которая стоила Франсуа покоя до скончания лет.
Басель воспользовался представившимся ему временем с пользой и сладко спал, развалившись на пассажирском сиденье, раздражая Франсуа своим храпом еще больше. За окном элегантные бульвары сменились строениями попроще, и наконец вдоль дороги серой лентой потянулись многоквартирные дома – безликие и похожие один на другой – ашелемы, иначе говоря, социальное жилье. В одном из таких домов и проживала девушка, поклявшаяся убить Ксавье Седу несколько лет назад. Франсуа припарковал «Ситроен», сверился с адресом и растолкал напарника. Басель сладко потянулся и тут же уперся головой в крышу салона.
– Купи машину побольше, – посоветовал он Франсуа.
– Сам себе купи машину, – огрызнулся тот и осмотрелся. Потом проверил, закрыта ли дверца. В районах, вроде этого, небезопасно оставлять свои вещи без присмотра. – Или пешком ходи.
* * *
Первым, что они увидели, едва открылась старенькая хлипкая дверь, был живот. Большой, круглый, с торчащим наружу пупком. Держась за поясницу, перед ними предстала невысокая миловидная особа. Она была стройной, хорошенькой, и создавалось такое ощущение, что живот ей дали взаймы – поносить немного. Очевидно было, что его обладательница готова отправиться в роддом если не сию минуту, то уж в ближайшие пару дней точно. За женщиной, ухватившись для верности за мамину коленку, стоял карапуз. Вероятно, навыки держаться вертикально пацан приобрел совсем недавно и теперь спешил продемонстрировать этот талант как можно большему количеству зрителей. Франсуа замешкался. Фотография в материалах дела была мало похожа на это воплощение плодородия в дверном проеме.
– Добрый вечер, мадам, – вежливо поздоровался он, доставая из нагрудного кармана удостоверение, – мы из полиции. Майор Франсуа Морель и лейтенант Басель Ромм. – Басель проделал тот же машинальный жест с удостоверением. – Мы разыскиваем Сесиль Бенуа.
Хозяйка на сносях удивленно посмотрела на них. Малыш все же не удержался на своих неокрепших конечностях и бухнулся на пятую точку, тут же разревевшись от несовершенства бытия. Женщина привычным жестом подхватила чадо на руки и ткнулась губами ему в макушку.
– Я – Сесиль. Только уже не Бенуа, а Аджани. Сесиль Аджани. Я вышла замуж два года назад. А в чем, собственно говоря, дело? – спросила она, покачивая расстроенного малыша на руках. Франсуа, с первых же минут понявший, что можно разворачиваться и ехать по парижским пробкам еще два часа обратно, все же должен был закончить начатое.
– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов в связи с убийством Ксавье Седу, – проговорил он, сильно надеясь, что женщина не родит в течение их беседы, тем более что та обещала быть недолгой. Представить себе убийцу на таком крайнем сроке беременности можно было только в рамках научной фантастики.
– Ой, мамочки! – по-детски всхлипнула Сесиль и сделала шаг назад, приглашая мужчин внутрь. – Алан! – закричала она куда-то в глубь квартиры. – Подержи малыша Диди, мне нужно поговорить с людьми из полиции.
Через десять минут они уже сидели в маленькой, но чрезвычайно уютной кухоньке, а перед ними расположились три разномастные чашки с крепким сладким чаем. Сесиль прижимала руки к покрасневшим щекам, словно пытаясь остудить их. В приоткрытую дверь то и дело беспокойно заглядывал молодой муж, одного с ней возраста. Несмотря на то, что парень смотрелся диковато, с цветными дредами, пирсингом и наколками, он выглядел искренне волнующимся за свою супругу. Видно было, что еще чуть-чуть – и он вмешается. Франсуа вдруг проникся симпатией к этой молодой семейной паре. Он вспомнил Тамару с Вадимом, и ему немедленно захотелось позвонить им и уж если не приехать, то хотя бы пожелать спокойной ночи.
– Ваш супруг в курсе? – спросил он, сильно надеясь, что они не доставили новых проблем, заявившись со своими удостоверениями на ночь глядя.
– Тут нечем гордиться, – кивнула Сесиль, – но перед свадьбой я все ему рассказала. У нас нет секретов друг от друга.
Франсуа с облегчением кивнул и раскрыл свой потрепанный блокнот.
– Вам был вынесен запрет на приближение к Анжело Бертолини сроком на год, – начал он, сделав глоток горячего, сладкого и на удивление вкусного чая, – и в суде вы угрожали продюсеру Бертолини, Ксавье Седу.
– Господи, вы что думаете, это я его убила? – вскрикнула женщина, и дверь на кухню моментально скрипнула, приоткрывшись едва заметно. Этой щели было достаточно, чтобы заметить в ней все того же неугомонного супруга. Франсуа не смог сдержать улыбку.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, – попросил он, – мы по долгу службы обязаны проверить все версии, а кое-кто из окружения Седу вспомнил этот случай.
– Боже, как стыдно! – прошептала Сесиль. Она встала, подошла к двери и что-то тихо сказала мужу, после чего тот неохотно удалился, оставив их наконец одних. Сесиль вернулась на
