Опасное доверие - Барбара Фритти
– Да. Ты взял упаковку риса, оливковое масло, тушеные помидоры, консервированный горошек и приготовил вкуснейшее блюдо. Я уже молчу о курином супе с лапшой и крекерами. Ты меня поразил.
– Я просто использовал то, что было. Ничего особенного.
– Где ты научился готовить? У родителей?
– Определенно не у них. У меня была няня из Сальвадора. Она также готовила для нашей семьи и могла сотворить шедевр из чего угодно. Хотя, конечно, в доме были любые продукты. Она часто рассказывала, как у себя дома кормила своих детей тем, что выращивала в огороде, то есть создавала блюда практически из ничего. Иногда, готовя ужин, она давала мне три продукта и говорила, что я должен что-то придумать.
– Звучит забавно.
– Оно и было забавно, пока не приходила мама и не устраивала скандал, увидев мои тосты с помидорами и авокадо. Она всегда ругалась на няню за то, что та не готовит мне настоящие блюда.
– Тосты с помидорами и авокадо звучат потрясающе, особенно если добавить немного оливкового масла.
– И черного перца. Мне всегда разрешалось использовать соль и перец для приправы к трем ингредиентам.
Она улыбнулась, увидев гордый блеск в его глазах.
– Тебе нравится чувствовать себя победителем, да?
– Не стану отрицать.
– Жаль, что твоя мама не производит хорошего впечатления.
– Она была строга с прислугой, – признал Деймон, – но не так уж строга со мной. Не хотела рисковать, потому что я ведь мог заявить судье, что предпочитаю жить с отцом. Обычно я получал все, чего хотел, если только у нее не случалось плохое настроение, и тогда она притворялась сторонницей строгой дисциплины. В любом случае это было не важно. Какое бы наказание мать ни назначила, через пять минут она о нем забывала.
– И ты этим пользовался?
– Иногда, особенно когда стал старше и осознал, какой властью обладаю.
– Что-то подсказывает мне, что ты мог быть намного хуже, если бы захотел. Но у тебя развито чувство справедливости. Ты хорошо понимаешь, что правильно, а что нет. Интересно, откуда это в тебе.
– Не могу представить. Мои родители никогда не придерживались правил, если они касались их. Они всегда были исключением.
– Но не ты. Ты всегда следуешь правилам.
– Не сказал бы, что всегда, но мне нравилась структурированность, нравилось, когда есть границы. Поэтому меня тянуло к военным. В армии все просто. Никаких игр. Никакого манипулирования эмоциями. Я знал, в чем заключается моя работа, и выполнял ее.
– В ФБР тоже много правил.
– Не так много, как в армии, но да, есть.
Она пристально посмотрела на него.
– Я понимаю, почему тебе нравится структура, ведь твое детство было таким непредсказуемым, но должна сказать, что после смерти моего отца ты только и делал, что нарушал правила. Почему ты никому не сказал, что я могу быть на озере? Почему приехал один?
– Я уже говорил: беспокоился о тебе. Я не знал, там ли ты, и просто поехал на всякий случай.
– Но ведь, даже ни на что не рассчитывая, ты мог сказать Карен или Питеру, куда направляешься. Это было бы правильно.
– Еще не зная о твоем отце, я встретился со своим другом, работающим под прикрытием, и после разговора с ним у меня появились некоторые сомнения относительно того, кому я могу доверять. Я не знаю Питера. Я разговаривал с ним всего один раз.
– О чем?
– Он спросил, знаю ли я тебя или кого-то из твоих друзей. Я сказал, что не знаю. Он задал еще несколько вопросов, пытался выяснить, какое задание собирался дать мне Алан, но я и сам ничего не знал.
– Почему ты сказал, что не знаешь меня?
– Ты знаешь почему. Ты никому не рассказывала о той ночи, и я тоже. Это было между нами – вот и все.
Софи согласно кивнула.
– Да, это касалось только нас двоих.
– С Карен после переезда я общался мало, да и в команде никого не знал. В свою компанию они меня не приглашали. Я решил, что проверю коттедж, а уже потом выясню остальное.
– Что ж, я рада, что ты меня нашел. Без тебя я, возможно, и не выбралась бы оттуда живой. Умерла бы там и не узнала ни о кейсе с наличными, ни о поддельных паспортах, ни о чем-либо еще. – Она вздохнула. – Хотя, может быть, в каком-то смысле так было бы лучше.
– Вот уж нет. У тебя вся жизнь впереди. Поездки на археологические раскопки, открытия.
– Последние несколько лет я действительно жила работой, – призналась Софи. – А теперь не знаю, когда вернусь к ней, если вообще вернусь.
– Вернешься.
– Надеюсь. – Она помолчала. – Там, наверху, когда переодевалась, я заметила, что Джейми оставил кое-какую одежду в своем шкафу. Может быть, и ты захочешь надеть что-нибудь чистое. Я от своей с удовольствием избавилась.
– Отличная новость. Буду рад.
– Иди, я пока здесь приберу.
Он кивнул, но не сделал ни шагу.
– Софи, нам нужно поговорить о деньгах.
Она бросила взгляд на стоящий на полу кейс.
– Знаю. Должно быть, отец снял деньги со всех счетов. Или занял где-то. Или что-то продал и получил наличные.
– Ты действительно так думаешь? – тихо спросил Деймон, глядя на нее.
– Мой отец мертв и не может себя защитить. Я должна защищать его.
– Значит, на самом деле это не то, что ты думаешь.
– Нет, это не то, что я думаю, – раздраженно сказала она. – Похоже, ему кто-то заплатил или он украл эти деньги. Я не хочу в это верить, но я помню его сообщение с извинениями. Он сказал, что допустил ошибку, но ничего не объяснил. Почему он не сказал, что это за ошибка? Понятно, что он отправил меня за деньгами. Но почему не рассказал, что натворил?
– Возможно, он не смог заставить себя признаться, произнести эти слова. Думаю, меньше всего Алан хотел разочаровать тебя.
– Никогда не думала, что такое может случиться. Да, у нас бывали ссоры, как у всех отцов и дочерей, но ссоры мелкие, ни о чем. В глубине души я верила, что мой отец – самый лучший. Я так любила его. Он был моей опорой. Он поддержал меня после смерти мамы. Он был в первом ряду на каждом выпускном. Когда мне разбили сердце, он повел меня есть мороженое. Он даже позволил мне нарядить его тыквой на первый Хэллоуин после смерти мамы, потому что мне было невыносимо грустно. Разве так поступают плохие люди?
Деймон не ответил, и правильно сделал, потому
