Коллекционер - Ольга Владимировна Которова
– А что с этой, безымянной? – задал вопрос Мареев.
– Мы кое-что выяснили. – И Мила быстро рассказала о ночной находке, о которой все утро они думали с Иваном.
– А что с твоей мамой? – поинтересовался Федор.
– Я нашла адрес нашего бывшего соседа, – Мила не стала добавлять, что она это сделала, пока ждала Стеклова. – Которого осудили за ее убийство, сегодня съезжу и поговорю с ним. Что-то мне подсказывает, что он невиновен.
– Я тогда с тобой, – тут же вызвался Федор.
– Нет, я и сама с ним справлюсь. Ты лучше узнай про эту секцию плавания.
Мила поднялась из-за своего стола и подошла к окну, глядя на припаркованные автомобили. Скрестив руки на груди, она обдумывала каждую деталь, которую они нашли, пытаясь объединить все это в единую схему.
– Ты думаешь, этот следователь что-то скрывал? – Раздался в тишине голос Федора, и Мила, обернувшись, бросила на него взгляд, прошла к своему стулу и села.
– Думаю, да. Слишком много странного. Зачем ему хранить в потайном ящике уголовные дела этих девушек, да еще и неизвестной безымянной жертвы. Почему он не оформил как следует дела? Никонуров пообещал, что посодействует, чтобы мне быстрее прислали личное дело и номера всех дел, над которыми работал Смешков. Возможно, там мы что-то найдем.
– Я одного не понимаю, зачем он повесился? – задумчиво произнес Федор.
Мила бросила короткий взгляд на Стеклова, думая о том, что он сейчас поведает об их разговоре в машине, когда он пообещал, что обратится к Никонурову, чтобы проверить ее на профпригодность, но Иван молчал.
– Видимо, была причина, – тихо ответила на вопрос Федора Мила, и тут же у Мареева зазвонил телефон. Извинившись, он ответил на звонок, а быстро переговорив, обратился к коллегам.
– Вы простите, я покину вас, долг зовет.
– Хорошо, Федь, не забудь про секцию плаванья.
– Помню, – кивнул он и вышел из кабинета.
Несколько минут Мила и Иван сидели в тишине, пока Стеклов не заговорил первым.
– Ты ему не сказала тот бред, который скормила мне.
– О чем ты?
Мила сделала вид, что не поняла, хотя это было не так.
– Я о твоем… даре. Ты и правда считаешь, что он у тебя есть?
Ардо сухо кивнула. Она понятия и не имела, зачем вообще начала откровенничать с этим мужчиной.
– Хорошо, тогда расскажи что-то про меня.
Мила опустила взгляд на его сложенные на груди руки. Доказывать она ничего не хотела, но понимала, что если он не убедится в ее правоте, то так и не перестанет задавать вопросы.
– Дай мне руку, – сказала она, и Иван протянул ладонь.
Мила долгую секунду смотрела на ладонь, а затем перевела взгляд на свои руки без перчаток, раздумывая, что ей делать. Она не была уверена, что хоть что-то увидит, прикоснувшись к Стеклову. По какой-то причине этот мужчина был недоступен для нее. Мила не знала, как точно работает дар и как он выбирает свою жертву. Пока что он отлично работал на покойниках и Лидии Романовне. «Которая практически при смерти», – подумала Мила, и сердце больно защемило. Она даже думать не хотела, что будет, если этой женщины не станет в ее жизни. Терять близких и любимых безумно больно.
Все же, собравшись с мыслями, быстро положила свою ладонь на ладонь Ивана и замерла. Его рука была горячей.
– У тебя холодные руки, – чуть слышно проговорил мужчина, отвлекая ее от мыслей. А тех было много. К примеру, одна из них: «Почему она ничего не чувствует?». Девушка ведь убедилась, что и у живых людей может считывать информацию. Но только не у него.
– Ну и? – поторопил ее Иван, и Мила убрала ладонь.
– Не понимаю, почему ничего не происходит, – девушка отрицательно покачала головой.
– Я так и знал. Ладно, поехали. – Стеклов хлопнул ладонями по своим коленям.
– Куда? – не поняла Мила.
– К твоему бывшему соседу.
– Я и одна могу съездить. – Тут же возразила Мила. Меньше всего ей снова хотелось куда-то ехать со Стекловым.
– Я поеду с тобой, и это не обсуждается.
Мужчина встал со стула, намекая, что разговор окончен. Миле ничего не оставалось, как согласиться. Поднявшись, она положила в задний карман джинсов мобильный телефон, натянула перчатки, накинула куртку, которую ей подал Иван.
– Я все же не понимаю, зачем ты носишь эти перчатки? У тебя же нет никакой аллергии, верно? Тогда зачем?
Он посмотрел на ее руки. Вот еще одна причина, по которой девушка не хотела с ним работать. Он был слишком любопытен.
– Нравится, вот и ношу, – буркнула Мила и первая вышла из своего кабинета, дождалась, пока покинет его и Иван. Она не собиралась больше ему что-то объяснять или доказывать. Как показал опыт, это была неудачная попытка.
Мила снова сидела за рулем. Стеклов предлагал добраться до места на его машине, но она отказалась, настояв, что поедет на своей.
– А как же твои студенты? – проговорила Мила после длительного молчания.
– Я взял небольшой отпуск.
Мила только кивнула. В салоне автомобиля тихо звучала песня группы Depeche Mode «Personal Jesus». Стеклов сидел молча и смотрел внимательно на дорогу. Мила же вела машину, иногда постукивая пальцами по рулю в ритм звучащей музыки. Она не смотрела на напарника, но чувствовала, как он иногда оборачивается и разглядывает ее, и от этого взгляда начинала нервничать.
Свернув в очередной поворот, синяя Mazda въехала в небольшой спальный столичный район в пределах третьего кольца. Мила остановилась у нужного подъезда и обвела взглядом дом до самого последнего этажа. Она понятия и не имела, как сейчас живет бывший сосед, которого осудили за убийство ее матери. Единственное, что она о нем знала, это адрес и то, что он еще жив. Есть ли у него семья, работа, как вообще состоялась его жизнь после тюремного наказания, она понятия не имела.
Выйдя из машины, Мила обернулась, чтобы проверить, вышел ли Иван, и увидев, что тот стоит и застегивает куртку, она нажала на кнопку брелока. Дверцы автомобиля щелкнули, закрываясь. Подойдя к подъезду, Мила остановилась у железной двери, чувствуя, как ее заполняет волнение. Она поймала себя на мысли, что не знает, что сказать бывшему соседу. Умом она понимала, что его нужно опросить и узнать, как все было на самом деле, только вот сейчас куда-то делась вся ее смелость.
Мила была хорошим специалистом в своей области и редко испытывала чувство страха, тревоги или волнения на допросах, но вот сейчас
