За гранью тьмы - Михаил Викторович Гречанников
– Сиди тихо, – сказал один из них.
Возмущаться или что-то спрашивать меня и не тянуло. Находиться в машине с военными было куда спокойнее, чем в том доме с непонятными сектантами. Расслабившись, насколько это было возможно в такой ситуации, я стал думать, что мне нужно будет говорить в случае допроса, и каких реплик лучше избегать, чтобы не попасть в психушку. Непросто будет объяснить события последних дней.
Несколько минут ничего не происходило. На тихой тёмной улочке, освещённой лишь парой-тройкой жёлтых фонарей, не появлялось даже случайных прохожих. И вдруг раздались выстрелы. Я вздрогнул и вжался в сиденье, предчувствуя беду. Стреляли в доме, откуда меня только что вывели.
– Твою мать… – Оба солдата, что сидели со мной, повернулись к окнам.
Я тоже вытянул шею – окошечки были маленькие, обзор скудный. Однако даже у меня получилось увидеть отсветы пальбы в окнах дома. А потом полыхнуло ярко-голубым, грохнуло, и часть дома разлетелась в клочья. Осколки кирпичей забарабанили по кузову машины, которая покачнулась от взрывной волны. Теперь выстрелы раздались уже на улице, но разобрать я ничего не мог из-за поднявшихся дыма и пыли.
– Пошли! – крикнул первый солдат, выпрыгивая из машины.
– Сидеть на месте! – рявкнул на меня второй. – Не двигаться! Понял?
– Да! Да! – поторопился я заверить его.
Второй тоже выпрыгнул наружу, захлопнув за собой дверцу. Непроизвольно я отметил, что дверца открывалась изнутри, в отличие от таковой в полицейской машине. Этот внедорожник делали не для перевозки преступников. То есть, я мог бы сбежать. Но что это был за взрыв? Бомба, первым делом подумал я. Рванула граната. А может, и посерьёзнее чего.
В дыму сверкнули несколько тусклых вспышек от выстрелов, а потом все звуки стихли. В пелене дыма и пыли я увидел силуэты двух людей. Когда они приблизились, я разглядел Виктора и Антона.
Антон был помят, из носа и губы текла кровь, левый глаз затекал, одежда дымилась, но в целом он выглядел нормально, чего нельзя было сказать о Викторе. Его кожа стала почти прозрачной, под ней виднелись движения мышц и пульсация вен. Одежда на Викторе превратилась в лохмотья, ещё тлеющие по краям. Шёл он медленно, запинаясь, и его сильно мотало. Приблизившись к машине, он заглянул в окно, увидел меня, и, поискав дверцу, забрался в кузов. Плюхнулся на одно из сидений напротив меня и сразу обмяк – видно было, что он сильно устал и едва ли не теряет сознание. Потом он посмотрел на меня, мы встретились взглядами, и моё сердце пропустило удар. Глаза у него стали угольно-чёрными. Время словно замерло, я почувствовал, как моё тело сжимается в страхе, как я теряю над ним контроль. Стало очень жутко. Но прошла секунда, и Виктор опустил голову и закрыл глаза. Оцепенение прошло, страх притупился, но полностью не исчез.
Антон, про которого я успел забыть, занял место водителя и завёл двигатель. Только тут до меня дошло, что мы собираемся куда-то ехать.
Между кузовом машины и передними сиденьями стояли стеллажи, уставленные канистрами и ящиками. Пересев поближе к Антону, я крикнул:
– Эй! Куда вы собрались?
Антон оглянулся на меня через плечо – как мне показалось, раздражённо, и отвернулся, ничего не сказав. Машина тронулась с места, и на меня снова накатила паника: эти двое собирались куда-то меня отвезти, но куда и для чего?
Виктор, казалось, спал, его голова покачивалась в такт движению машины. А рядом с ним была дверца, которая открывалась изнутри. Если я выпрыгну сейчас из машины, думал я, то у меня будет шанс убежать.
«Куда? – спросил меня внутренний голос. – В каком месте ты укроешься? Где спрячешься?»
«У Игната», – была первая мысль, ведь именно у этого старика я находил убежище прежде.
Но я тут же отбросил эту идею. Виктор и Антон каким-то непостижимым образом голыми руками уничтожили нескольких вооружённых автоматами военных в касках и бронежилетах. Если эти двое найдут меня у Игната, они убьют и его, и Егора. В гостинице спрятаться вообще было невозможно, и защитить меня там некому. В полиции? Но сержант явно утратил контроль над собой, и не факт, что он адекватно воспримет возвращение сбежавшего, вообще-то, из заключения преступника. Это, конечно, звучало бредово, но Андрей считал меня виновным в смерти Кристины. В лучшем случае меня ждал всё тот же обезьянник, а в худшем… Андрей вчера показался мне неадекватным, такие в аффекте и убить могут. А даже если бы он и встал на мою сторону, что он мог бы сделать против этих двоих?
Оставался только один вариант – найти других военных. Да, способностей Виктора и Антона я не знал, но первый выглядел измотанным, а второй – не таким уж и опасным, так что шанс на победу всё-таки был. Где их, военных, найти только?
Словно в ответ на мои мысли снаружи послышался рокот. Не сразу я понял, что это шум двигателя летящего вертолёта. Глянул в окошко, поискал глазами: саму летающую машину было бы не разглядеть на тёмном небе, если не включенный прожектор. С вертолёта осматривали городок, луч света скользил из стороны в сторону. Такими темпами нас должны были заметить с минуты на минуту.
Ещё раз глянув на Виктора, я решился пройти мимо него к дверце, чтобы выпрыгнуть из машины. Аккуратно, с сиденья на сиденье, я пересаживался всё ближе и ближе к выходу, пока не оказался напротив своего охранника, и уже встал было…
– Сядь, – пригвоздил меня к креслу его голос.
Виктор открыл глаза и поднял голову. От жуткого взгляда чёрных глаз внутри у меня похолодело.
– Даже не думай, – добавил он.
Не говоря ни слова, я пересел обратно, поближе к кабине, подальше от дверцы и этого страшного человека. Он тем временем снова опустил голову и закрыл глаза. И вновь Виктор казался ослабшим и беспомощным – но теперь я этому впечатлению не доверял.
Машина выехала за город, миновав знакомую мне больницу. Надежда, что мы встретим военных, быстро улетучилась, когда Антон резко крутанул руль и отправил машину, как могло показаться, прямо в лес. Я схватился за сиденье, ожидая, что мы перевернёмся, но этого не произошло. За окном ничего не было видно, кроме хлеставших по машине ветвей, но я догадался, что едем мы по дороге. Она была грунтовая, неровная и явно очень узкая, но это была дорога. Скрытая от посторонних глаз, но наверняка известная местным. А вот с вертолёта нас теперь, скорее всего, видно не было. Потом машину стало трясти сильнее
