Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут
– Я Арчи Гудвин, подручный Ниро Вулфа. Если ты шел за дамой по пятам, то, значит, видел, как она садилась в мою машину. Я не могу предложить тебе поехать с нами, потому что я сейчас работаю с этой дамой, но хочу предложить несколько вариантов. Итак, я готов или подождать, пока ты поймаешь такси, но могу поспорить на пять баксов, что оторвусь от тебя меньше чем за десять минут, или подмазать тебя прямо сейчас, чтобы ты потерял след. Готов дать четвертак. Пятнадцать центов сейчас и остальные десять, когда увижу копию твоего отчета. Если…
– Мне уже говорили, – ответил он, – что с тобой можно справиться только двумя способами. Первый – это пристрелить тебя на месте, но здесь слишком много народу. Остается второй. А значит, выкладывай пятнадцать центов.
– Отлично! – Выудив из кармана три монеты по пять центов, я вручил их ему. – Бери, мне не жалко. Все расходы за счет НАП. Мы едем в одно местечко под названием «У Рибейро». Это бразильский ресторан на Пятьдесят второй улице.
Я сел в машину рядом со своей жертвой, завел мотор и укатил.
Угловой столик в глубине зала ресторана «У Рибейро» – удобное место для задушевной беседы. Еда, конечно, не фонтан для того, кого Фриц Бреннер кормит три раза в день, но в остальном все в порядке: никакой музыки и можно вертеть вилкой во всех направлениях, не рискуя воткнуть ее в кого-то, кроме собственного соседа.
– Похоже, здесь меня никто не знает, – заметила Нина, после того как мы сделали заказ. – По крайней мере, никто открыто не пялится. Наверное, обычные люди думают, что это очень лестно – быть знаменитостью, которую всюду замечают и на которую показывают друг другу в ресторанах и других общественных местах. Раньше я и сама так считала, а сейчас это меня уже просто достало. Хочется вскочить и наорать на них. Возможно, если бы мои фото появились в газетах, потому что я, скажем, кинозвезда или совершила нечто выдающееся, тогда я наверняка не чувствовала бы себя так неловко.
Ага, подумал я, кроме тети Луэллы, ей явно не с кем поговорить, а душу излить хочется! Что ж, пусть говорит.
– И все же, – заметил я, – на вас, несомненно, заглядывались и раньше, до всех этих событий. Уж кем-кем, а уродливой вас точно не назовешь.
– Да? – Она с трудом сдержала улыбку. – С чего вы взяли? Я сейчас ужасно выгляжу.
Я сделал вид, будто внимательно ее рассматриваю.
– Сейчас, конечно, не самый удачный момент, чтобы судить о вашей внешности. Глаза опухли, подбородок выпятился вперед – наверняка оттого, что вы постоянно стискиваете зубы. И все же в вас есть много такого, на что приятно взглянуть: выразительные скулы, красивый лоб и виски. А волосы вообще выше всяких похвал. Увидев вас на улице со спины, один мужчина из трех непременно ускорит шаг, чтобы взглянуть на вас сбоку или спереди.
– Почему только один? А остальные двое?
– Боже мой! – возмутился я. – Зачем вам так много? Один из троих – это уже грандиозно. Я несколько преувеличил именно потому, что мне очень понравились ваши волосы, и лично я наверняка припустил бы за вами рысцой.
– Тогда в следующий раз сяду к вам спиной. – Она положила руку на колено, чтобы пропустить официанта. – Знаете, мне ужасно хочется у вас узнать, и вы просто обязаны мне ответить, кто велел вам спросить у меня, где находится Эд Эрскин?
– Давайте не будем спешить. Когда я встречаюсь с девушкой, то, согласно своему неписаному правилу, первые пятнадцать минут говорю исключительно о ее внешности. Ведь всегда есть шанс сказать что-то, что ей понравится, и тогда беседа пойдет как по маслу. И еще я считаю, что обрабатывать вас за едой – это дурной тон. Мне поручено выудить у вас абсолютно все, что вы знаете. И я, конечно, постараюсь выполнить поручение, но только после того, как нам подадут кофе. А к этому времени, если я, конечно, буду в ударе, вы уже настолько расслабитесь, что даже позволите мне записать номер вашей карточки социального страхования.
– Не хотелось бы упустить такую возможность. – Нина выдавила улыбку. – Было бы интересно посмотреть, как вы это делаете, но я обещала тете к четырнадцати тридцати вернуться в отель и, кстати, привести вас с собой. Вы согласны?
– Встретиться с миссис Бун? – удивился я.
– Да.
– Она хочет видеть меня?
– Да. Возможно, всего на пятнадцать минут, чтобы обсудить ее внешность. Тетя не сказала зачем.
– Но для девушки старше пятидесяти хватит и пяти минут.
– Ей еще нет пятидесяти! Только сорок три.
– Все равно, хватит и пяти минут. Однако, так как времени у нас в обрез, лишь до половины третьего, боюсь, мне придется сразу брать быка за рога, не дожидаясь, пока удастся сломать ваше сопротивление. Как вы себя чувствуете? У вас, случайно, не возникло желания растаять, или расслабиться, или положить голову на мое мужественное плечо?
– Ни малейшего. – Ее тон звучал как приговор. – У меня сейчас единственное желание: как следует оттаскать вас за волосы.
– А вдруг случится чудо, – с раскаянием в голосе начал я, – и вы все же почувствуете себя достаточно непринужденно, чтобы сообщить мне свой размер обуви. Ну ладно, пусть нас сперва обслужат, а там посмотрим. Кстати, вы не допили свой коктейль.
Она допила. Официант поставил перед каждым из нас по тарелке дымящихся креветок с сыром и острым соусом и по миске салата, который был заправлен прямо при нас. Нина подцепила вилкой креветку, но, решив, что она слишком горячая, разделила ее пополам и только затем положила в рот. И хотя Нина была явно не расположена пробовать новые блюда, она все же заставила себя и тут же наколола на вилку вторую половину креветки.
– Мне нравится, – заявила она. – Ладно, начинайте выуживать из меня информацию.
– Моя техника несколько необычна, – сказал я, проглотив вторую креветку. – Сейчас не только ведется тщательное наблюдение за всеми присутствовавшими
