Владимир Дугин - Цена "Суассона"

Когда мы проезжали мимо оставшейся в одиночестве «тойоты», из ее окна высунулась хозяйка машины и послала нам воздушный поцелуй, который, конечно, предназначался моему другу, а отнюдь не мне или надувшей губки Дженнифер. На пухлой ручке блондинки сверкал изящный золотой браслет…

— Надеюсь, ты ничего не повредил, когда открывал крышку, — озабоченно сказал Гриша. — А то все мои труды пойдут насмарку.

— Раньше надо было думать! Теперь останавливаться, вытаскивать индикатор и устраивать проверку работоспособности «маячка» как-то неуместно.

— Будем надеяться на лучшее, — философски произнес приятель.

— Что ты ей наплел? — Мне хотелось заинтересовать Джин и заставить ее сменить гнев на милость.

— Секрет фирмы, — важно ответил наш ловелас. — Какая разница, главное результат.

— Теперь они будут охотиться за ее машиной и в конце концов убьют эту ни в чем не повинную женщину, злорадно сказала Джин. — Так ей и надо, не бери дорогих подарков от первого встречного.

— Ну, не такие уж они идиоты, сперва посмотрят, кто сидит в машине, возразил я. Но в тоне моем не было уверенности.

Мы возвращались в Сидней, потому что это было последнее место, где Скал станет нас искать, когда обнаружит, что его команда захвата потерпела фиаско. Кроме того, пока Гриша обольщал блондинку, у меня возник еще один план.

Какое-то время мы ехали молча, а потом я спросил:

— Джин, где стоит яхта капитана Модсли?

Она недоуменно взглянула на меня. Очевидно, ее мысли витали где-то далеко.

— Что? А, яхта… Обычно у причалов яхт-клуба, но в последнее время она была возле маленькой пристани на мысе Лонг-Риф.

Я знал это место, ближайшие жилые постройки находились от него по меньшей мере в полутора километрах, вокруг расстилался зеленый массив, что меня вполне устраивало.

Гриша повернулся ко мне, подняв брови.

Ты хочешь спрятаться в яхте? А если ее хозяину взбредет в голову покатать по взморью целую кучу своих полковых приятелей?

Но Джин, напротив, оживилась.

— Правильно, Дэн! Модсли уехал куда-то на целый месяц, поэтому я туда и залезла. Там есть консервы и много выпивки. Давай спрячемся там, места хватит на всех.

— А охрана?

Гриша выдвигал, как всегда, все новые возражения.

— Я вас проведу, я знаю, как можно туда незаметно пройти.

— Одно дело перекантоваться в каюте два-три дня для девушки, а другое — жить там целой компанией неизвестно сколько времени.

— Ладно, мы все это обдумаем, пока будем ехать, — положил я конец дискуссии.

Но особенно раздумывать нам было некогда. Мы уже миновали Буладела, впереди лежал большой портовый Ньюкасл, где можно было затеряться не хуже, чем в Сиднее, потом Госфорд, от которого до окраин Сиднея оставалось километров двадцать пять-тридцать. Нужно было что-то решать.

— Положись на меня, Гриша. Я знаю, что делаю.

Если бы только это было правдой!

В Госфорде мы нашли маленький уютный ресторанчик с хорошо просматриваемым из зала подъездом для машин и просидели за столиком — к вящей радости владельца, извлекшего из нашей вынужденной задержки кое-какой доход, до самой темноты. Выехав из городка, мы свернули с магистрального шоссе на второстепенную дорогу, идущую ближе к побережью, и по ней осторожно, с оглядкой, добрались до Сиднея.

Оставив в стороне Терри-Хилс, где в моем милом коттедже, о котором я уже вспоминал с некоторой ностальгической грустью, хозяйничали, вероятно, незваные гости, с изумлением обнаружившие «автоматику», включавшую и выключавшую свет на кухне, мы проехали северную часть Броквейла, миновали лагуну Нарробин и остановились на повороте. За спиной у нас лежала оконечность мыса Лонг-Риф, а слева, отделенная от дороги узкой полосой растительности, — небольшая, укромная бухточка, цель нашего "броска на юг".

Джин не подвела. Доверившись ей, мы благополучно, никем не замеченные — по крайней мере никто нас не окликнул, никто не остановил, — добрались до причала, где стояло несколько яхт. Ни на одной из них не горел свет, очевидно, мы были единственными посетителями этого маленького «порта» в тот вечер.

— Вот она! — указала девушка на небольшое суденышко, тершееся бортом о плетеные веревочные кранцы, вывешенные с края причала. Я обратил внимание на то, что яхта крепилась всего двумя швартовыми.

В темноте трудно было оценить мореходные качества «Кукабарры», но, похоже, она находилась в полной готовности к выходу — стоило только поднять паруса. Я перепрыгнул невысокое ограждение причала и очутился на палубе. То же проделали мои спутники.

— Спускайтесь в каюту, посмотрите, что там и как, — сказал я. — Мне нужно кое-что здесь сделать, потом я присоединюсь к вам.

Гриша кивнул и ведомый опытной Дженнифер полез в глубины суденышка.

Я прошел на корму и ощупал «утку», на которую был накручен один из удерживающих яхту у причала тросов. Потом наклонился и вытащил из ножен, прикрепленных к моей правой голени, нож.

Этот охотничий нож знаменитой американской фирмы «Бак» я купил вскоре после приезда в Австралию. Толстый в обухе клинок из нержавеющей, твердой и одновременно упругой стали, чуть вогнутое в середине части острое как бритва лезвие, удобная рукоятка, сделанная из покрытого пупырышками коричневого оленьего рога… Словом, овеществленная мечта любого мальчишки, да что там — любого настоящего мужчины, какого бы он ни был возраста!

Я перерезал крепкий кавларовый швартов как бумажный шнурок. Потом сделал то же с баковым концом.

Минуту спустя легкий бриз наполнил кливер и бермудский грот, я закрепил гика-шкот, и «Кукабарра», чуть накренившись, с легким шелестом отошла от причала…

Когда обеспокоенный моим долгим отсутствием Гриша поднялся на палубу, яхта уже подходила к узкому выходу из бухты в открытый океан.

— Старик, ты что это натворил! — сдавленным шепотом произнес мой ошеломленный приятель.

— Решил стать пиратом. На рассвете мы поднимем "Веселый Роджер", если только такой флаг найдется на борту.

— Пиратов обычно вешают на реях, — пробормотал он, затравленно озираясь. — И вообще на суше я чувствую себя как-то увереннее…

— Ой, мы плывем! — Над краем люка показалась голова Джин. — Что, яхта оторвалась? Вот здорово!

— Тише!

Я боялся, что далеко разносящийся над спокойной поверхностью бухты голос девушки кто-нибудь услышит.

— Гриша, приготовь мне пару бутербродов и бокал какого-нибудь морского коктейля — на твое усмотрение.

Это была военная хитрость, чтобы убрать их с палубы, пока мы не выйдем в открытое море и не удалимся от берега на достаточное расстояние, где они смогут выражать свои эмоции, не опасаясь быть услышанными береговой охраной.

— Намек понял, — по-морскому четко ответил мой приятель. — Мисс Дженнифер, займемся приготовлением ужина капитану.

И они вернулись в каюту.

33

Нелюдимо наше море,

День и ночь шумит оно;

В роковом его просторе

Много бед погребено.

К рассвету мы уже находились в нескольких милях от берега и, преодолевая слабое Восточно-Австралийское течение, двигались к северу. Было погожее утро, под косыми лучами восходящего солнца поверхность океана напоминала лист измятой алюминиевой фольги.

В свете дня я как следует разглядел захваченное нами суденышко. Это была сорокафутовая яхта — полуторамачтовый иол с бермудским парусным вооружением. «Кукабарра» хорошо слушалась руля, и позже, когда мы пересекли южный тропик и вошли в полосу пассатов, я убедился, что она может идти против ветра крутым бейдевиндом до тридцати пяти градусов, развивая приличную скорость.

Конечно, мне было трудно тягаться с такими знаменитыми мореплавателями-одиночками, как Джордж Чичестер или Хойновская-Лисевич, но кое-чему я научился, когда в составе студенческой команды ходил на крейсерской яхте по Черному морю в Болгарию и Турцию. Через несколько дней я окончательно восстановил полузабытые навыки и чувствовал себя довольно уверенно в новой роли предводителя пиратов, особенно после того, как обнаружил комплект карт и разобрался с навигационным оборудованием, а также убедился в работоспособности рации.

Плаванье началось счастливо, во всяком случае, погода на первом этапе нам благоприятствовала, хотя в период с декабря по март в этом районе случаются свирепые ураганы и штормы. Гриша вскоре освоился настолько, что вполне мог заменять меня за штурвалом, иногда же мы доверяли вести суденышко авторулевому и тогда отдыхали всей командой.

При первом удобном случае я объяснил Грише свой план. Он был предельно прост: идти на север, мористее Большого Барьерного рифа, потом, примерно на высоте десятой южной параллели, повернуть на запад, обогнуть мыс Йорк и через Торресов пролив войти в залив Карпентария. Высадившись на побережье в пункте, наиболее близком к цели нашего путешествия, мы сможем добраться до «интерната» пешком, а потом, осмотревшись, разработать детально операцию по освобождению детей.