Уилл Мюррей - Цвет страха
Потянув на себя рычаг управления шеей. Род установил голову так, чтобы были видны все три противника.
Потом снял лимонно-желтый защитный колпачок и положил большой палец на кнопку с надписью «ультражелтый».
— А теперь посмотрим друг другу в глаза...
* * *Римо рассматривал голову бронтозавра, соображая, до какой степени ее шкура напоминает фактурой и цветом слоновью, когда в темных глазах чудовища внезапно запульсировал свет.
Первая вспышка пронзила Римо, словно удар молнии. Вторая оказалась еще ярче, еще желтее, и, хотя она длилась не более наносекунды, этот крохотный отрезок времени показался ему невероятно длинным.
— Беги, папочка! — крикнул Римо, спускаясь по стволу.
— Уже бегу, — охрипшим голосом отозвался учитель.
Спрыгнув на землю, ученик бросился за ним.
— Почему вы бежите? — крикнула им вслед Доминик.
— Посмотрите ему в глаза, и сами поймете.
Доминик обернулась. Каждые полторы секунды из глаз бронтозавра вырывался свет. Он был очень яркий и, как почудилось женщине, белый. Значит это не розовый и не зеленый, которые казались ей серыми.
— Какой это цвет? — завопила Доминик.
— Желтый! — крикнул Римо, не оглядываясь.
— Желтый?
— Тошнотворно-желтый!
— Омерзительный! — добавил Чиун.
— Интересно... — пробормотала Доминик Парилло и потянулась к потайному кармашку, спрятанному в складках ее горжетки.
* * *Род Читвуд с изумлением смотрел на француженку. Она стояла на месте, насмешливо взирая на бронтозавра, в то время как двое других улепетывали с такой прытью, будто за ними гнались демоны.
Несмотря на то что глаза чудовища излучали экономный ультражелтый свет, инженер не мог себе позволить тратить энергию впустую. Настала пора принимать самые серьезные меры.
Мельком посматривая на экран. Род откинул пальцем голубую защитную панель с надписью «контрасиний». Француженка, не отрывая взгляда от механического монстра, обеими руками приподняла предмет, похожий на баллончик слезоточивого газа, и прицелилась в морду бронтозавра.
Нащупав кнопку, Читвуд повернулся к экрану и сказал:
— Сейчас тебе придется куда хуже, чем мне.
В этот миг предмет в руках женщины сверкнул точечным огоньком, и экран монитора окрасился в суперзеленый цвет. Бесчувственная голова Рода Читвуда с грохотом ткнулась в панель пульта, по которому уже растекалась лужа рвоты.
Глава 23
Сидя в своем кабинете в санатории «Фолкрофт», Харолд В. Смит пытался совместить разрозненные кусочки мозаики.
Смиту казалось, что он сумел установить истинные причины виргинского происшествия. Столкнувшись с затруднениями при постройке американского парка, который призван был возродить популярность компании и возместить убытки, понесенные в Европе, корпорация Сэма Бисли приступила к подготовке общественного мнения, устроив грандиозное шоу, сулившее минимальный риск и заголовки на первых страницах газет, — мероприятие достаточно значительное, чтобы вызвать большую шумиху и вместе с тем достаточно изолированное, чтобы вовремя его прекратить, если ситуация выйдет из-под контроля.
Компания не ошиблась в своих расчетах. Как правило, журналисты в погоне за сенсациями делают из мухи слона, и, несмотря на то что состав противоборствующих сторон фактически ограничивался гражданскими лицами и ренактерами, едва ли не каждое информационное агентство страны поспешило назвать питерсбергское восстание Второй Гражданской войной.
Видеокадры, запечатлевшие приземление розовых шаров с персонажами Бисли, обошли экраны всей Америки. События в Виргинии оказались для компании золотым дном. Корпорация Сэма Бисли вовсю рекламировала телесериалы, мультфильмы, книжки комиксов и линию по производству игрушек, посвященные новой американской суперзвезде, полковнику Дикси.
Газеты, журналы и телешоу страны наперебой зазывали к себе участников Третьей битвы при кратере. Возрождение интереса к истории Гражданской войны привело к тому, что могучий поток туристов заполонивших питерсбергское поле, склонил и без того расколотое общество Виргинии в пользу «Америкен-Бисли».
Судя по всему, наступление корпорации в Америке увенчалось блистательной победой.
В Европе складывалась совсем иная ситуация. Харолд В. Смит нимало не сомневался в том, что именно «Евро-Бисли» оказался тем центром, вокруг которого разыгрывались события, уже получившие в прессе название «великого франко-американского конфликта».
Но зачем французам понадобилось бомбить тематический парк, особенно учитывая то, что формально он принадлежал учреждениям, в число которых входили Французский банк и 1Ълландское кредитное общество?
Правительство Франции не обмолвилось ни словом. Пресс-центр Бисли также хранил молчание. После того как шум вокруг победы в Питерсберге стих, корпорация словно в рот воды набрала.
Микки Уэйзингер скрылся в тени. Боб Бисли последовал его примеру.
Поиски Сэма Бисли казались Смиту малоперспективными. Ибо официальная точка зрения была такова: Сэм, как и Римо Уильямс, уже давно мертв.
Чего не скажешь о работниках корпорации Бисли. И глава КЮРЕ решил их выследить. Он «прошелся» по компьютерам предприятий бронирования авиабилетов, начиная с «Аполло». Введя имена Роберта Бисли и Микки Уэйзингера и перебрав файлы внутренних авиалиний. Смит не обнаружил ничего интересного и взялся за международные рейсы. Если Бисли и Уэйзингер путешествовали по воздуху, их имена рано или поздно должны были появиться на экране.
Беда в том, что они не появлялись, а списки резервирования мест так и пестрели фамилиями французов, покидавших США, и американцев, бежавших их враждебного Парижа.
Твердо вознамерившись отыскать Бисли и Уэйзингера, Смит вторгся в систему кредитных расчетов. Все служащие корпорации имели кредитные карточки. И если они арендовали машины, расплачивались за бензин, обедали в придорожных ресторанах или совершали по пути иные покупки, их имена должны были выплыть наружу, а маршруты без труда установить, соединив при помощи компьютера места, где эти люди появлялись.
Смиту нужно было лишь собрать достаточное количество таких мест.
Глава 24
Римо наконец нагнал учителя, который уже вломился в пахнущие пластиком джунгли Мезозойского парка. Теперь они помчались вперед бок о бок, круша папоротниковые стволы и орудуя пальцами наподобие ножниц.
— Что, испугался? — спросил Римо.
— Мастер Синанджу не ведает страха, — ответил Чиун.
— Ну а если бы ведал, то, наверное, был бы сейчас испуган не меньше моего, — заметил Римо.
— Ты тоже мастер Синанджу, следовательно, тоже не боишься.
— Так чего же мы улепетываем, как какие-то кролики?
— Не стоит недооценивать кроликов. В моей деревне их считают самыми мудрыми существами.
— Если ты — кролик, то почему похож на испуганного, а уж никак не на мудрого кролика?
— Мудрый кролик знает, когда нужно пустить в ход силу страха, пропыхтел учитель.
Римо хотел было оглянуться через плечо и тут же вспомнил страшные желтые вспышки в глазах бронтозавра.
— В прошлый раз мы тоже увидели желтый свет и все-таки вернулись к кратеру, — сказал он.
— У кратера не было серого дракона, который смотрел нам прямо в глаза.
— Ты прав. Мы видели лишь отблеск желтого сияния, и оно не причинило нам особого вреда.
— В этот раз не было никаких отблесков, — отозвался Чиун.
— Может, остановимся и пойдем назад?
— Нет.
— Кому-то из нас все равно придется туда сходить.
— Я не боюсь. Поэтому пойдешь ты.
— Если ты не боишься, почему продолжаешь бежать?
— Потому что я уже победил страх, а ты еще нет. Тебе придется испытать свое мужество и перебороть испуг.
— Ловко придумано, папочка. Но меня на эту удочку не поймаешь.
В конце концов они выскочили из джунглей и увидели впереди быстро приближавшуюся бамбуковую ограду.
— Не хочешь остановиться? — спросил Римо.
— Нет.
— Ну тогда и я не хочу.
Ученик с учителем одновременно врезались в стену и пробили ее насквозь, разбрасывая вокруг бамбуковые щепки.
Они остановились лишь на берегу лагуны, где был установлен транспарант с надписью «Vingt mille lieus sous les mers de Jules Verne», которую Римо перевел как «Двадцать тысяч лье под водой Жюля Верна», да и то лишь потому, что узнал подводную лодку из кинофильма.
Они чуть ли не бросились в ласково колышущуюся воду, жадно впитывая глазами ее спокойную голубизну.
— Слава тебе. Господи. Голубая вода, — улыбнулся Римо.
— Очень, очень голубая, — согласился Чиун.
— Обожаю голубой. Всегда его любил.
— Славный цвет. Может, не столь прекрасен, как цвет золота, но все же хорош.
