Сэм Льювеллин - Расчет вслепую
— Посмотрим на штаг, — сказал он. И стал пропускать черный трос между квадратными загрубелыми руками. На полпути он остановился. — Ой, ой, вот оно. — Это была маленькая выпуклость на троссе. Дайк задумчиво посмотрел на нее. — Как дует? — спросил он.
— Шесть баллов, порывами до семи.
Дайк покачал головой на несуществующей шее:
— Дерьмо. — Затем, поразмыслив, вернулся на свое место на носу.
— Ему повезло, — заметил Скотто. — Мог свалиться в любой момент.
— Благодарю вас, — сказал я Брину.
— Не за что, — ответил Брин. Его глаза блестели от возбуждения, и я понял, что в течение десяти минут у него не было сигары во рту.
Сейчас он отрезал кончик у новой и зажег ее в кокпите, чтобы ветер не задувал пламя. Когда он возвратился на палубу, его глаза опять потухли.
— Ну теперь, — обратился он ко мне, — вы, может, расскажете мне, что происходит.
Мы сели на верхней палубе, свесив ноги сквозь леерные стойки, глядя на другие яхты, идущие по довольно бурным волнам в направлении далекой Франции. И я поведал ему обо всем, ничего не опуская. Кроме того, признался, что я сам погнул руль «Колдуна».
Когда я кончил, он сказал:
— Итак, он угрожал вам разорением, когда вы не хотели продать ему дом. По этому поводу он запугивал вашего старого, слабого отца. И для достижения своих целей он использует какого-то типа, который, как вы говорите, ответственен за убийство, поджог и серьезные телесные повреждения. И вы полагаете, что Миллстоун знает об этом, но, пока эта личность полезна ему, он ее не выдает. Тогда почему, черт возьми, вы сами молчите, Чарли?
Я подождал, пока волна не прокатилась от носа «Колдуна» и палуба не очистилась.
— Я это сделаю после того, как мы выиграем гонку, — сказал я. — Обязательно. Я должен так поступить из-за брата и некоторых других людей! — Ради таких, как мой отец, и Салли, и мой старый друг Эд Бейс, и все другие в Пултни, чтобы они проснулись после вековой спячки и увидели, как Миллстоун попирает их.
— Довольно справедливо, — заметил Брин. — Мне не слишком нравится, когда вендетта осуществляется за счет моего времени и кошелька, но сделаем исключение на этот раз.
— Да, — согласился я.
— Кого бьем? — спросил Дуг, который подошел посидеть с нами.
— "Кристалл".
— Быстроходная лодка, — сказал Дуг. — И ветер для нее подходящий.
Но это не остановило наших попыток побить ее.
* * *Вскоре после наступления сумерек ветер переменился на западный, и мы выбросили змея. «Колдун» полетел. Это было опасное плавание со слишком большой поверхностью парусов в бурном море, я и Криспин часто сменяли друг друга — не только для сохранения бдительности, но просто из-за физической усталости от вращения штурвала. «Колдун» пробивал себе путь сквозь волны с основанием подветренных мерных стоек под водой и веером брызг, свистящих от них. Яхта скрипела и стонала, а ветер исполнял какой-то дикий танец на ее натянутых снастях. Сначала это возбуждало. Затем влага, холод и свистящий ветер как-то притушили ощущение, что мы делаем опасное, дело, притом на страшной скорости, осталась только упорная решимость продержаться следующие двадцать часов.
На этот раз у этой решимости была еще одна причина — «Кристалл».
Мы обогнули знак в четыре утра при ветре в восемь баллов, взрывавшем море, и Кап де ла Гааг мелькнул чем-то белым к юго-востоку от нас. Крупные яхты уже обогнули его. Среди претендентов на Кубок Капитана мы были третьими. Впереди шли «Ариэль», лодка Джо Гримальди, и «Кристалл». «Кристалл» прошел знак за двадцать минут до нас.
Я отдал штурвал Криспину, поднявшемуся из каюты.
— Я пошел вздремнуть, — сказал я. — Сэр Алек, почему вы не приляжете?
Он сидел на корме, виден был только огонек сигары. Огонек двинулся вправо и влево — значит, он покачал головой.
— Я останусь здесь, — ответил он. — Не хочу пропустить удовольствия.
Начался дождик. Удовольствие! — подумал я, направляясь в мокрую каюту растянуть ноющие кости на мокрой койке. Ну что ж, можно и так определить ситуацию.
Проснулся я, когда передавали утреннюю сводку погоды. Семь баллов, порывами до восьми, сообщило радио.
Когда я вышел на палубу, занималось серое утро, косой дождь хлестал с юго-запада. Я взял штурвал у Криспина, а он с радостью отправился отдохнуть.
«Колдун» выдавал лучшее, на что был способен с гротом и спинакером. Он летел по морю на прозрачных крыльях брызг, и, насколько я мог судить по своему прибору, стрелка указателя почти все время плясала между отметками 12 и 14 узлов.
— Догоняем мы «Кристалл»? — спросил я Дуга.
— Трудно сказать, — ответил он. — Надо подождать, пока не увидим.
Он, конечно, шутил, поскольку из-за дождя видимость снизилась до пяти сотен ярдов. В этом смысле «Колдун» мог чувствовать себя как в одиночном круизе.
Брин все еще сидел скорчившись на корме.
— Не довольно ли с вас? — спросил я.
Он в ответ ухмыльнулся. Сигара вся промокла.
— Догоните их, — сказал он.
Я делал все, что мог. Дождь прекратился, и Дайк принес сосиски, бобы, яйца и кашу, все перемешанное в больших металлических мисках. Ветер не стихал. Пелена облаков немного приподнялась. По радиопередатчику мы узнали, что «Ариэль» потерял мачту и вышел из игры. Без шести минут двенадцать Дайк крикнул с передней палубы:
— Вот она!
В миле от нас с правого борта находился белый грот и зеленовато-оранжевый спинакер. Брин поднялся на ноги и поморщился, расправляя застывшие мышцы.
— Догоните их! — прорычал он.
— Это может оказаться не так просто, — пробормотал я. В бинокль было видно, что «Кристалл» шел хорошо, тяжелый штормовой спинакер помогал ему преодолевать волны. В кокпите можно было видеть восемь фигур рядом с Арчером, маленьким, но уверенным у штурвала.
— Она идет вперед, — сказал Брин.
— Да, — ответил я. Облака раздвинулись, и длинный солнечный луч прорезал волны, прорисовав полоску бирюзового цвета с белыми пятнами. «Кристалл» внезапно засверкал, и мокрая одежда команды стала ярко-желтой. Но я смотрел не на команду. Я смотрел на борт лодки: позади кожухов вант-путенсов пульсировал в солнечном блеске маленький серебристый фонтанчик воды.
— Они качают воду, — сказал я. Дуг и Скотто настроили бинокли.
— Двое занимаются этим, — подтвердил Скотто. — Должно быть, их заливает.
— Вот и мы, вот и мы, вот и мы! — пропел Дуг.
Трудно описать силу подъема духа, какую вы испытываете, когда видите соперника после его долгого отсутствия в поле вашей видимости.
«Колдун», казалось, тоже это почувствовал. Яхта поднялась из воды и стала преодолевать волны, как на скачках с препятствиями: быстро вздымаясь вверх и затем свободно падая в промежуток между волнами с тем великолепным подъемом, который больше напоминал полет, чем плавание. Должно быть, из кокпита «Кристалла» это выглядело великолепно. Или устрашающе.
Потому что ярд за ярдом мы нагоняли их.
Через десять минут даже Брин это заметил. Его густая волнистая грива облепила голову, вода текла по лицу, а он стучал кулаком по палубе и бормотал:
— Давай, давай.
— Земля, — сказал Дуг.
Облака разошлись еще больше, хотя ветер не стихал, а может, даже усиливался на узел или два. За серо-белым полосатым морем лежала низкая зеленая полоска земли. Между нами и ею было четыре паруса — «Кристалл» и три запоздавшие со старта крупные яхты. И белая пена, рвущаяся вверх фонтаном брызг, растворялась в небе.
— Зубья, — показал Скотто Брину.
В течение следующего получаса мы сократили разрыв до полумили. В бинокль я видел «Кристалл» очень ясно. Они все еще качали воду. Я мог разглядеть и лица: Арчер у штурвала, рядом Миллстоун и Джонни Форсайт. Они энергично размахивали руками, видимо споря о чем-то. Я видел, как Арчер пожал плечами и убрал руки со штурвала. Джонни Форсайт занял его место. Затем Арчер исчез из поля зрения.
— Давай, давай, давай, — долдонил Брин за моей спиной, как будто бил в барабан.
На передней палубе «Кристалла» засуетились фигуры. Вверх пошла полоса паруса и раздулась в оранжево-зеленый пузырь.
— Убей меня Бог, это их большой змей! При силе восемь? — недоумевал Скотто.
На какое-то время это ускорило ход «Кристалла». Вода перед носом яхты отливала теперь на солнце радугой.
— Он его потеряет, как пить дать, — сказал Скотто. — Он, должно быть, помешался.
Порыв ветра ударил нас, затем пронесся по воде к «Кристаллу», затемняя волны.
— Либо это, либо она перевернется, — продолжал размышлять Скотто. — Это их немножко замедлит.
Следующий шквал ударил в нас. А первый достиг «Кристалла». Он принял его, тяжело качнувшись, и вернулся в прежнее положение, вновь возвратясь в подветренную сторону.
— Чертовски смертельный крен, — заметил Скотто.
Но «Кристалл» выровнялся, прочертив мачтой по небу, как перевернутым маятником.
