Аркадий Карасик - Похищение королевы
Читал и изумлялся. Если отбросить малозначащие детали, мы сейчас находимся в конце восьмисотых годов. Неизвестно из каких щелей выползли проститутки и наркоманы, убийцы и грабители, держиморды-правоохранители и толстопузые дельцы, несчастные калеки, выпрашивающие на хлеб, и поникшие безработные.
В окружении этих персонажей прошлого я - незаметная фигура: полунищий, полубомж, полуделец, полусыскарь. Всего понемногу.
На меня никто не обращает внимания.
Слава Богу! Предпочитаю и впредь представлять из себя персону без лица, человека-невидимку, опасающегося собственной тени. Ничего зазорного в этом не вижу, зато выгода очевидна - дольше проживу.
- Не переживайте, Павел Игнатьевич, - осторожно шепчет телохранитель, предварительно оглядев соседей по вагону электрички. - В тягость не буду. Одно условие: соберетесь на прогулку или по делу - звякните по этому телефону, - всунул он мне в потную руку скрученную трубочкой бумажку. Остальное - мои проблемы.
Значит, один из двух моих телохранителей не собирается поселиться в коммуналке. Рядом со стариками Сидоровыми и Надин. Разворотливый парень! Тоько-только получил задание и, на тебе, уже отыскал пристанище в Дремове... Почему отыскал? Не исключено, что у Доцента имеются конспиративные квартиры во всех российских городах
Мне стало легче дышать. Неразрешимая проблема неожиданно решена. Противостояние в коммуналке не состоится, Костя и Семен будут охранять меня по разным сторонам бытия: один - в квартире, второй - во время прогулок.
Моя роль в создавшейся ситуации заключается в умелом манипулировании охранниками, с тем, чтобы их пути-дороги ни в коем случае не пересекались. Не могу сказать,что это легкая, необременительная проблема, но она все же выполнима. "Работать" в качестве рефери при схватке накачанных охранников намного тяжелей и... опасней.
На дремовском перроне Семен будто растворился в толпе. Недавно вышагивал вслед за мной, шептал что-то успокоительное и вдруг исчез. Я недоуменно оглядел близлежащее пространство, даже посмотрел на легкие облака, лениво передвигающиеся по небу - уж не верхом ли на них ускакал посланник Доцента?
За короткое время я почувствовал себя более спокойным и уверенным. Еще бы! Одно дело, когда ты идешь один, не зная, с какой стороны выпрыгнет пастух или убийца, совсем другое, когда тебя охраняют. После исчезновения Семена я оказался беззащитным. Налетайте, убийцы, стреляйте, режьте, для вас - никакой опасности!
Дорога к дому превратилась в самый настоящий ад. Без участия рогатой и хвостатой нечисти. Которая может появиться в любой момент.
Когда недовольно заскрипели израильские замки, я ощутил неожиданный покой. Сейчас на цыпочках пройду по коридору, укроюсь в знакомую до мелочей комнатушку, поставлю на плитку изрядно закопченный чайник и навзничь упаду на немолодую, но все еще упругую, тахту.
Ко всем чертям обещание, необдуманно данное бабе Фене, к дьяволу телохранителей и людей, пославших их охранять меня, в преисподнюю уголовный розыск и криминальную фирму Доцента. Мне нужно работать, понимаете извечное желание маленького человека - ра-бо-та-ть! Для того, чтобы набить пузо, прикрыть голое тело, заплатить за коммунальные услуги, купить интересные книги, хотя бы раз в неделю переспать с женщиной.
И все!
Не хочу ни социализма, ни капитализма, вызывают головную боль ухищрения многочисленных партий и об"единений, тошнит от мутного потока вранья обозревателей, появляется усиленное сердцебиение от проливных дождей обещаний и посулов.
Мне так мало нужно: надежная крыша над головой, приличная жратва и пищущая машинка с пачкой чистой бумаги. И оставьте меня, ради Христа, в покое, чихал я на вашу благотворительность и обещания светлого будущего. Пусть - будет светлое или туманное, главное - настоящее, не фальшивое, дарующее людям спокойствие. Клеймите меня мещанином, обывателем, кем угодно, но дайте прожить отведенные годы спокойно.
Вот сейчас отдохну, выпью чашечку кофе, взбодрюсь и засяду за работу.
Именно об этом мечтал я, максимально осторожно толкая скрипучую дверь. Наконец, она поддалась и я вступил в пропахший всеми мыслимыми ароматами коридор. Даже с закрытыми глазами могу сказать, что в нем делается.
Совсем недавно старик Сидоров опростался в унитаз. Вонь по всему коридору...
Баба Феня изготавливала на кухне любимое ею и нелюбимое мужем блюдо: борщ из костей, купленных по дешевке на оптовом рынке. Вкуснейший аромат...
Надин сегодня не работает - помылась под душем, облилась духами и залегла в ожидании моего появления. На кухне сохнет женское белье: комбинашка, трусики. Демонстрируют сдобное женское тело, сейчас доступное для меня...
Баба Феня и коротышка помыли полы. Каждая - возле своей двери. Дерет нос в"едливый запах хлорки, которую старуха в целях профилактики щедро сыпет в таз с водой...
Привычная обстановка.
Дед Пахом не шаркает по коридору - сидит на сундуке, упершись немигающим взглядом в стену, в которую вмурована древняя печь, когда-то единственное отопительное устройство. Провели центральное отопление, убрали трубы на крыше, а вот печь оставили. Экспонатом проклятого прошлого.
Печь выходит топкой в коридор, боками - в мою и в стариковскую комнаты. У Надин - отдельная, облицованная израсцами. Интересно, чем коридорная топка заинтересовала старика? Воспоминаниями о благодатном прошлом либо извечным желанием всех пожилых людей погреть ноющие кости? Сомнительно - на улице стоит лето, тепла хватает.
Крылья старческого носа Сидорова нервно подрагивают, плечи обвисли. Будто он видит бушующее пламя в печи и ощущает приятный запашок дымка.
Я так и не привык общаться с дедом - пока докопаешься до спрятанного смысла его слов - потом изойдешь. Моя нервная система за вчерашний день настолько разболталась, что дополнительной нагрузки просто не выдержит рухнет, развалится.
К тому же, порученная Васькой разработка косноязычного старика бездарно завершена, ничего, кроме дурного воздуха, не раздобыто. Не считая информации о таинственной "орденоносной" коллекции дипломата. На мой взгляд, ничего не дающей. Стулов, похоже, расценивает ее по другому. Ну, и пусть расценивает, на то он и профессионал, мне с ним не тягаться.
Поэтому осторожно, на цыпочках двинулся по коридору. И добрался бы до заветной двери незамеченным, если бы не помешала баба Феня.
Старуха выбежала из кухни с привычным, покрытым салфеткой, подносом и загородила дорогу.
- С приездом, Игнатьич... Небось, голодный? Сичас подкормлю...
Судя по напористости и энергичным движениям, дело не только в кормежке. Скорей всего, за время моего отсутствия у бабуси накопился солидный резерв самых свежих новостей. Правда, протухших она тоже не чурается. По сравнению с известием Доцента предстоящая беседа не так желанна, как ранее. И все же послушать не помешает. Вдруг промелькнет что-нибудь заслуживающее внимания.
С помощью подноса женщина почти втолкнула меня в собственную комнату, закрыла за нами дверь. Признаться, я не особенно сопротивлялся - ароматный борщок парализовал волю, сделал меня добрым и уступчивым. Баба Феня умеет готовить свое коронное блюдо, от тарелки веет умопомрачительными запахами.
- Мой руки, - поставив поднос на стол, скомандовала баба Феня. Придирчиво оглядела далеко не свежее полотенце. - Радиво передавало: микробы разные появились, и еще - бактерии. На деньгах поселились, в воздухе летают. Чаще нужно руки мыть, особо - перед едой.
Радио - главный источник всевозможной информации, которой неизменно и безоглядно верит старуха. Все остальные - газеты, телевидение, рекламные листовки, выступления на митингах - она отвергает, обзывая их бесстыдными брехунами, выкачивающими из карманов бедняков последние рублишки.
Что до телевидения - хоть и брешут и туманят мозги, но можно смириться. Все ж показывают разные слезливые сериалы, которые старуха смотрит с неослабевающим вниманием и энтузиазмом. Даже старика приохотила.
Кстати, на почве этих самых сериалов у Сидоровых часто вспыхивают неожиданные скандалы. Когда симпатии супругов оказываются по разные стороны баррикад. Дед Пахом, глотая от волнения привычные слова, начинает шепелявить, в виде компенсации своего косноязычия размахивает немощными руками. Баба Феня подбоченивается и обстреливает мужа короткими прицельными очередями.
Умора!
Я послушно помыл руки, уселся на единственный, имеющееся в моей комнате, стул и, глотая голодную слюну, придвинул тарелку. Баба Феня, участливо подперла голову сухонькой рукой, устроилась на табуретке. Провожает вопрошающими взглядами каждую ложку. Вкусно или нет? Любая похвала воспринимается скромным покачиванием головы. Вы скажете...
Как всегда, застольная беседа начата кратким обзором местных новостей. Вперемежку со сплетнями, по части которых баба Феня умелица, как никто другой в нашем доме. Возможно, и в городе.
