Сёстры Чан-Нют - Черный порошок мастера Ху
При виде этого зрелища ученый Динь отпрянул и отвернулся, тогда как доктор Кабан с плотоядной радостью бросился к телу, обнажив в знак крайнего удовольствия белые клыки.
— Потрясающе! — воскликнул он, кружась вокруг кресла. — Смею заметить, мандарин Чжень пребывает в отличном состоянии!
Он в восхищении покачал головой и послал лучезарную улыбку гадателю, который столь же радостно на нее ответил.
— И запаха никакого нет, что крайне ценно! — продолжал он. — Подойдите, подойдите, ученый Динь, не бойтесь — мандарин Чжень не причинит вам беспокойства, уверяю вас!
— Но, гм… если я правильно уловил, мандарин все же мертв, — осторожно произнес ученый, предпочитавший, несмотря на приглашение врача, все же держаться на расстоянии. — Тогда почему же он не лежит в гробу?
— Вы совершенно правы, но, как видите, наш хозяин находится в безупречной сохранности. Вы только взгляните на эту гордую посадку головы, на приветливые черты лица! Кожа просто невероятно гладкая, — заметил доктор Кабан, нежно гладя руку старого мандарина.
Гадатель, в восторге от произведенного эффекта, добавил:
— Наш мандарин Чжень таков, каким был в последний день своей жизни: все его внутренности и органы на месте.
Мандарин Тан, до сих пор не проронивший ни слова, кашлянул.
— Мой досточтимый забальзамированный коллега выглядит не таким уж больным. А я думал, что он был отравлен…
Указательный палец гадателя взлетел в воздух, и он живо уточнил:
— Да будет известно моему господину, что мы его не бальзамировали.
— Ах вот как? — спросил крайне заинтригованный доктор Кабан. — Как же удалось сохранить его в столь восхитительном состоянии? Нет уж, дайте-ка я сам посмотрю!
Господин By отошел в сторону, уступая место врачу. Тот сразу принялся кружить вокруг неподвижного тела, на мгновение задержался на шее, тщательно ощупав ее, а затем с удивительным для его чудовищной тучности изяществом опустился на колени. На глазах у изумленных судьи и Диня он начал снимать с ног старого мандарина расшитые жемчугом туфли. Ступня с темными, как дерево, пальцами была усыпана язвочками с запекшимися краями. Довольный собой, врач приподнял шелковую штанину и обнажил голень, на которой виднелись такие же изъязвления. С заговорщическим видом он поднялся с пола, послав понимающий взгляд господину By, который энергично кивал в знак одобрения его действий. Тогда восхитительно точным движением врач схватил тело старого мандарина в охапку и принялся задирать его парчовое одеяние.
— И до каких пор вы намерены раздевать усопшего мандарина Чженя? — пробормотал ученый Динь, которому уже невмоготу было смотреть на это вяленое мясо.
— Я уже почти закончил, — ответил тот, обнажая потемневшую спину, испещренную глубокими ранами — точно такими, какие они видели на коже Сю-Туня.
— Это же те же симптомы! — воскликнул мандарин Тан, вновь обретая надежду. — Как вы думаете, у него и во рту есть те же самые язвочки?
— Справедливый вопрос, в самом деле! — откликнулся врач, пользуясь случаем, чтобы продолжить осмотр.
Он решил во что бы то ни стало разжать губы старца, что было не так-то просто сделать, учитывая окоченевшие челюсти. Тяжело пыхтя и обливаясь потом, огромный доктор Кабан как следует уперся ногами в пол, чтобы получше подступиться к делу. В конце концов его усилия увенчались успехом, и нижняя челюсть подалась со зловещим хрустом, не на шутку обеспокоившим гадателя.
— Осторожно, доктор Кабан! Не забывайте, что мы здесь почитаем мумий!
— Не бойтесь, господин By, я сделаю все, как было. Подойдите сюда, ученый Динь! Видите эти язвочки вдоль десен? Если угодно, можете потрогать пальцем. Афты просто огромные, вся поверхность рта ими усыпана, и притом они в отличном состоянии, уверяю вас.
Отводя взгляд, Динь возразил:
— Я верю вам на слово, дорогой доктор. Честно признаться, я не такой уж любитель желваков и язв.
— Так каково же ваше заключение? — нетерпеливо спросил мандарин Тан.
По-прежнему заговорщически поглядывая на гадателя, тоже ожидавшего его ответа, доктор напустил на себя таинственный вид.
— Исходя из наличия изъязвлений на спине и во рту, я пришел к выводу, что наш монах и мандарин Чжень страдали одним и тем же недугом. Впрочем, многие яды могут вызывать подобные симптомы, и у меня до сих пор не было достаточно данных для определения искомого вещества. Однако, благодаря осмотру тела нашего досточтимого хозяина, я узнал главное.
Тут врач остановился и начал рыться в недрах своих бездонных карманов. Через несколько мгновений, показавшихся мандарину Тану вечностью, он извлек оттуда квадратный кусок льняной ткани и промокнул свой влажный лоб. Затем, пригладив пальцем брови в форме усиков бабочки, он спокойно продолжил:
— Недостающий признак заключается в идеальной сохранности тела старого мандарина. Есть единственное вещество, препятствующее разложению плоти после смерти, единственное вещество, порождающее столь глубокие поражения на коже живого человека. Из этого я делаю вывод, что этим ядом является…
Он опять заговорщически подмигнул гадателю и закончил фразу:
— …мышьяк!
Господин By, расплывшись в улыбке, громко захлопал в ладоши.
— Браво! Вот мудрое рассуждение и абсолютно верный вывод! Мандарин Чжень сохранился благодаря действию мышьяка.
Пораженный мандарин Тан потребовал разъяснений.
— Простите, я не улавливаю чего-то: по вашим словам, вы видите в таком употреблении мышьяка нечто совершенно очевидное. Но разве речь здесь идет не об отравлении?
— Вы правы, мой господин. Однако все это следует рассматривать в общем контексте.
И, встав рядом с мумией мандарина, гадатель принялся излагать факты, сопутствовавшие его кончине:
— Мандарин Чжень был чрезвычайно ученым человеком и очень увлекался историей Древнего Китая. И вот однажды, изучая эту эпоху, он натолкнулся на упоминание какого-то снадобья, которое было названо «черным порошком мастера Ху» и которое служило якобы мощным средством от множества болезней. Со временем формула «черного порошка мастера Ху» претерпела изменения и кроме веществ растительного происхождения стала включать пять минералов: так появился на свет «порошок холодной еды». Он состоял в основном из минеральных веществ и вскоре стал считаться эликсиром долголетия, так как под воздействием воды и огня эти элементы, в обычное время инертные, начинали оказывать противодействие веществам, разрушающим тело.
— Коль скоро речь зашла о поисках бессмертия, мы имеем дело с даосским учением, не так ли? — спросил ученый.
— Совершенно верно, — согласился гадатель. — Эти минералы позволяли тому, кто их принимал, превратиться в существо света, сообщая ему тем самым вечную жизнь. В те времена порошок пользовался огромным успехом, потому что все это соответствовало веяниям времени. Вспомните конец правления династии Хань, около тысячи четырехсот лет тому назад…
— Это был период упадка, во время которого страну раздирали междоусобные войны, что было на руку вырождающейся императорской власти, — продолжил за него мандарин Тан, который так же любил рассуждать об истории древнего Китая, как и расхаживать по комнате. — После этого наступил период военной диктатуры, вызвавший возмущения в образованных кругах, представители которых принялись подрывать традиции посредством поэзии и литературы.
Тут в разговор вступил ученый Динь, чья острая память пробудилась окончательно:
— Ван Би,[15] ранний гений и талантливый толкователь «Книги перемен»,[16] «Семь мудрецов бамбукового леса», общество, члены которого — поэты, музыканты, философы и вольнодумцы — отличались особой эксцентричностью взглядов…
— Точно так! — подтвердил господин By. — Все эти личности, противостоявшие официальной власти, употребляли пресловутый «порошок холодной еды» в неумеренных количествах. Восхищение перед этими гигантами прошлого и заставило мандарина Чженя самого попробовать снадобье.
Доктор Кабан, который слушал это историческое отступление вполуха, стараясь вправить челюсть престарелого мандарина, решительно не желавшую вставать на место, вступил в разговор:
— И каков же был состав этого порошка?
— Я к этому и веду. Основу составляют пять минералов — флюорит, кварц, сталактит, красная глина и сера. К ним добавляется мышьяк, делающий снадобье особо ядовитым. Готовится все очень просто: вещества толкутся в порошок и размешиваются в спиртосодержащем подогретом напитке. Для усиления действия снадобья предписывается быстрая ходьба, сопровождающаяся энергичным размахиванием руками.
Удивленный названием снадобья, ученый Динь поинтересовался:
— А почему это снадобье, происходящее от «черного порошка мастера Ху», называется «порошком холодной еды»?
