Оксана Обухова - Курс выживания
Проводив глазами мужа, я подошла к креслу возле журнального стола, сунула руку под подушечку и… ничего не нащупала. Скинула подушечку. Пошарила в глубоких кожаных складках между подлокотниками, сиденьем и спинкой. И снова ничего не нашла.
Боясь поверить очевидному, я замерла над креслом. Пистолет из него пропал. Пока я и Туполев изображали в гостиной скульптурную композицию, кто-то вошел в гостиную и похитил пистолет.
– Анд..! – взвизгнула я, но осеклась.
– Что? – тут же раздалось в ухе.
Но говорить стало нельзя. После того как пропал пистолет с моими отпечатками и номером, зарегистрированным на Андрея, игра пошла всерьез. И пока враг не знает, что существует прикрытие, сыщик становится моей единственной защитой. Он должен оставаться неожиданностью, сюрпризом, козырным тузом в колоде. Наш дом вряд ли собираются брать штурмом, и, пока остается возможность убедить Назара вызвать наряд милиции, а не охранников, кои все под подозрением, надо сохранять спокойствие. Прикрыть его спину, стать осторожной и ждать нападения из любого угла. Пистолет пропал из этой комнаты не зря, теперь надо ждать, когда он выстрелит.
Пробежав по лестнице на второй этаж испуганной кошкой, я домчалась до косяка своей гардеробной, оставила под обзором дверь в освещенную ванную комнату, где Туполев чистил зубы, и четко сказала в темноту:
– Андрей, информатор похитил твой пистолет.
– Что?! – взорвалось в ухе.
– Да. Ты видел кого-нибудь?
– Не было никого, Софья!
– Но пистолет пропал!
– А где ты его оставила?
– В кресле у журнального стола.
– Я тебе что говорил?! – накинулся на меня сыщик. – Просматривается только одна половина гостиной! Зачем ты бегала по комнате?!
– Ну я… это…
– Что – это?!
– Испугалась! Когда Назар приехал! Ты сам почему тревогу не поднял, когда мы на полтора часа вырубились?!
– Вырубились? – опешил Андрей.
– Да! Нас усыпили коньяком!
– Да не видел я ничего в том углу! – взорвался сыщик.
– А то, что мы полтора часа молчим, тебя не насторожило?!?!
– Телевизор надо выключать, дурища!!! По ночному каналу эротику врубили, я думал, это вы пыхтите! Миритесь!
– Полтора часа?!?!
На это восклицание Андрюша ничего не ответил. Фыркнул только. Ситуацию можно было бы назвать комичной, если бы не исчезнувший пистолет.
– Что делать будем? – не тратя больше время на бесполезные упреки, спросила я.
– Теперь только одно. Заставь Туполева вызвать милицию. Пока пистолет и в самом деле не пальнул…
– Постараюсь. И вот что. Если мне вдруг понадобится твоя помощь или скрытое присутствие, я скажу – мамочки. Запомнил?
– Да. «Мамочки». Ни пуха ни пера.
– К черту, – высказалась я и отлепилась от переговорного косяка.
Пробежала мимо освещенной ванной комнаты, где Туполев плескался над умывальником, и умчалась к террасе.
Раскрыла дверь, одним прыжком подкралась к балюстраде и, свесив нос вниз, тихонько свистнула.
На слабоосвещенной лужайке поместья тут же появились две черные, стелящиеся тени. Ротвейлеры выбежали под балкон, вскинули вверх морды и застыли без лая.
– Хорошие собачки, – тихо похвалила псов и мухой, прихватив из-под кровати гантель, понеслась обратно к ванной. Спину мужа я оставила без прикрытия не более чем на полминуты, но что пережила за это время, не высказать словами!
Каждую секунду я ожидала выстрела или шума борьбы и боялась оставить беспечного Назара даже на мгновение. Мой мачо уверен в крепости стен своего дома, ему и в голову не придет озираться и ждать удара.
…Назар добривал подбородок и старательно не встречался в зеркале взглядом.
Я встала полубоком у двери – держа коридор под наблюдением, – убрала руку с гантели за спину и спросила строго:
– Кому ты сообщал о своем приезде?
– Никому, – ответил муж и опустил бритвенный станок под струю воды.
– А как добирался?
– Позвонил московскому приятелю, тот прислал машину в аэропорт, – все так же не глядя на меня, сказал Туполев.
– Ты точно не звонил никому из домашних?! Например, по дороге…
– Софья! – Назар резко вскинул голову к моему отражению. – Что за допрос?!
– Так надо, Назар. Так надо.
Мой тон не очень понравился мужу. Туполев пристально посмотрел в мои отраженные глаза и, дотянувшись до полотенца, вытянул его из кольца и начал вытираться.
Все-таки я выходила замуж за умного человека. Странное происшествие с пропавшим часом заставило его задуматься, и тем я получила право на некоторую нетипичность тона и поведения.
– Что происходит, Софья? – отшвырнув полотенце на мраморную полку, буркнул Назар.
– Ничего хорошего, – призналась я. – Кажется, кого-то из нас хотят убить.
– Уверена? – хмыкнул муж, обошел меня и вперед по коридору.
– Почти наверняка. – Как приклеенная, с гантелей наготове я зашагала следом. (Надеюсь, гантель у меня не сопрут. Это оружие я из рук не выпущу до приезда милиции.)
– Ну-ну, – хмыкнул Туполев все еще не очень обеспокоенно, сбегая по лестнице. – И кто у нас такой страшный?
– Не знаю, – таскаясь за его спиной, как хвост за собакой, правдиво отвечала я. – Но пистолет у меня украли…
Слово «пистолет», как и ожидалось, привлекло внимание мужа к речам жены, но реакция была неожиданной.
– Пистолет?! У тебя?! – развеселился он внезапно.
– Да! – звонко выпустила я. – И прекрати ерничать, все очень серьезно!
– Ну, говори, я слушаю, – согласился, наконец, Назар и вошел в кабинет.
Прошагал до двери в малую гардеробную и дернул на себя ручку. Дверь, которая раньше подавалась вперед от слабого движения мизинца, приоткрылась лишь на пару сантиметров, Назар недоуменно поднял брови, дернул ручку со всей силы и…
И тут я все поняла. Каким-то чудом, в долю секунды накатило озарение — жертва не я! Жертва – Назар!
Дверца шкафа еще не успела открыться, а я уже плечом отпихивала мужа в сторону. Падала на него всем телом и увлекала вниз…
Грянувший выстрел совпал с тихим стуком Назаровой головы о деревянный подлокотник кресла. Пуля чиркнула над моим виском, опалила волосы, я рухнула на Туполева как подкошенная, а из гардеробной на пол вывалился пистолет.
Воняющий порохом и страшный.
Перевалившись через неподвижного, оглушенного Назара, как завороженная, я рассматривала знакомый Андрюшин пистолет с царапиной на дуле. Он валялся в метре от моих глаз и пугал убийственным совершенством линий и горячим запахом недавнего выстрела.
Как я была беспечна! Как погружена в себя и собственную персону. «Ах, ах, меня обижают, козни строят». Дура!!! Кому ты нужна!!! Убивать собирались Назара! Сделать из его жены сумасшедшую и пристрелить у дверей гардеробной в собственном кабинете!
Над поместьем завыла, заголосила сирена, топот ног раздался под окнами, чей-то голос раздавал команды: «Обходите дом с тыла! Следите за окнами и никого не выпускайте!»
Я скорчилась на теле мужа, пытаясь совладать с трясущимися конечностями, постаралась подняться и, увидев, как в кабинет вбежал Сережа Ольховский с пистолетом в руках, спросила только об одном:
– Посмотри, он жив?! Назар жив?!
Ольховский склонился над нами, просунул руку под шею хозяина и некоторое время слушал пульс.
– Он стукнулся головой о подлокотник! – лепетала я.
Сережа перенес взгляд с лица патрона на мое, потом, не разгибая спины, глянул на окна, и вдруг его рука с зажатым пистолетом начала перемещаться к моей голове.
«Он! – в долю секунды мелькнула и определилась мысль. – Он!» Пистолет еще только чертил дулом вдоль туловища, Сережа медлил, хмуро прислушивался к звукам на улице, а я уже скатывалась с Назара на пол и хватала пистолет, валяющийся неподалеку.
Удивительно, но выстрелили мы одновременно. Дураки и блаженные, как известно, самые защищенные Богом люди. И везучие. Пуля из пистолета Ольховского пробила ковер и паркет, моя воткнулась в кадык. Из пробитого горла мощно выплеснулась кровь, Сережа зажал рану левой ладонью, правую руку попытался вскинуть и нацелить на меня пистолет, но я метнулась за диван. А он упал.
Из-под пальцев Ольховского толчками вытекала кровь, он дернулся, засучил ногами и через мгновение затих.
«Ну вот и все, – пришла первой печальная и глупая мысль, – теперь меня точно посадят. Завалила двоих мужиков… одного о подлокотник, другого из чужого пистолета… Сушите, мама, сухари».
На полу слабо завозился Туполев, я, забившаяся в угол между столом и диваном, смотрела на него и не чувствовала в себе сил подняться и прийти на помощь. Назар сел, привалился спиной к второй половине гардеробной двери и только тут увидел мертвого Сережу в луже крови.
– Что это было? – спросил, ощупывая шишку на затылке.
