Мария Брикер - Босиком по снегу
– Кто? – на всякий случай спросил Кирилл.
– Как это кто, вас разве не мой муж послал? – изумилась женщина.
– Он самый, – подтвердил Кирилл.
– Тогда что же вы спрашивает кто? – на минутку рассердилась дама, но потом вновь стала дружелюбной и счастливой.
– Откуда вы узнали, что меня послал ваш муж? – спросил Олейников и передал даме пакет с вещами.
– Только он меня Марусей называет, для всех остальных я Мария Васильевна, – объяснила дама, с интересом заглядывая внутрь пакета. – Боже мой, как романтично! – блаженно закатив глаза к потолку, воскликнула Мария Васильевна, выуживая из пакета шерстяной носок, и по-деловому спросила: – Как он, очень страдает?
– Ну, это, как вам сказать, – замямлил Олейников смущенно.
– Господи, что же я за вами не ухаживаю, – спохватилась Мария Васильевна. – Вы же наверняка продрогли, стоя на морозе. Раздевайтесь, присаживайтесь, сейчас я приготовлю чай и все вам объясню. – Она вышла в другую комнату, а Олейников, стянув с себя дубленку, вернулся в прихожую, повесил ее на вешалку и только тут понял, что его удивило больше всего: без сомнения, Маруся жила в этом доме одна. Присутствия мужчины в доме не чувствовалось. Если она одна, то куда же тогда дела своего любовника Федора?!! Нехорошие предчувствия поселились в душе оперативника, на ватных ногах он продефилировал в гостиную, уселся на стул и замер в ожидании объяснений.
Подробное объяснение относительно того, куда делся Федор, Кирюша Олейников получил спустя несколько минут, потягивая ароматный чаек из великолепной фарфоровой чашки работы Кузнецова. Стол был сервирован безукоризненно: тонкие прозрачные ломтики ветчины, ароматная сдоба с хрустящей корочкой, свежие фрукты, янтарное абрикосовое варенье в хрустальной розетке, накрахмаленная белоснежная скатерть, льняные салфетки, тяжелые серебряные приборы с вензелями и замысловатым гербом. Впрочем, безукоризненно было все в этом доме, включая и саму Марию Васильевну. Вот только с головой у пожилой дамы, похоже, дела обстояли не так безупречно, как хотелось бы. Возраст все-таки, снисходительно подумал Кирилл, слушая ее милый рассказ о том, как она, решив внести свежую струю в их многолетнюю семейную жизнь, придумала себе несуществующего любовника, воспользовавшись тем, что их ненавистный квартирант уехал в санаторий лечить больную печень.
– По правде говоря, я думала, что муж сам приедет, – провожая оперативника до дверей, вздохнула Мария Васильевна. – Ума не приложу, что теперь делать! Может быть, вы, молодой человек, съездите к нему и передадите от меня записочку? Я ему еще вчера письмо написала и все в нем объяснила. Хотела отправить по почте, но это в наше время так ненадежно, – заискивающе заглядывая Кириллу в глаза, спросила Мария Васильевна, комкая в руках конверт, запечатанный сургучом.
– Ну уж… – «нет», – хотел было сказать Олейников, но Мария Васильевна его мягко перебила.
– Опять же, сосед только на две недели уехал, – рассеянно сказала дама и словно невзначай добавила: – Боюсь, как бы смертоубийства не случилось по возвращении его домой. Вам же потом это дело и вести – проблемы, проблемы, проблемы…
– Давайте, – прорычал Кирилл, выхватил из ее рук конверт и пулей вылетел на улицу.
Всю дорогу он вопил благим матом, но покорно вел машину к дому фальшивого рогоносца, с ужасом думая о том, что счастливец, получив послание от своей сумасшедшей женушки, ни за что не отпустит его просто так и, несомненно, что-нибудь придумает, чтобы опять загрузить его очередным идиотским поручением, от которого будет невозможно отмазаться. И тут в голову Олейникова пришла гениальная идея: он притормозил около нужного дома, влетел в подъезд, сунул конверт в почтовый ящик и испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Жизнь Кирилла Олейникова засияла яркими красками, настроение скакнуло до предельной отметки «отлично», и уже казалось, что ничто и никогда… Однако «ничто» наступило сразу, как только он приехал на работу. Около кабинета сидел муж Марии Васильевны и явно поджидал его. «Бежать», – мелькнула в голове Олейникова очередная гениальная идея, но было поздно: старик заметил его, оживился, встал и рысцой, несвойственной его возрасту, поскакал навстречу, опираясь о свою трость.
– Товарищ Олейников, а я давно вас жду, – пытаясь отдышаться, залепетал старик.
– Ну, что у вас опять случилось? – недовольно проворчал Кирилл, хмуро глядя на прыткого дедка.
– Дело в том, что я убил мужа моей маменьки, – воодушевленно сообщил старик. – Вчера он неожиданно вернулся из санатория, ему не понравился сервис, и я убил его.
– Как? – выпучил глаза Кирилл.
– Средством для борьбы с тараканами. Я его отравил вот этим порошком, который нам доставила на дом одна очаровательная работница санэпидстанции. Она была так любезна, что продала нам этот дорогостоящий препарат с восьмидесятипроцентной скидкой.
– Так вы знали, что жена ваша ни с каким Федором никуда не сбегала! Вы специально все подстроили! – разозлился Олейников.
– Знал, но мы ничего не подстраивали, уверяю вас. Маруся постоянно вытворяет подобные фортели, она такая шалунья, а я по возможности подыгрываю ей. С Федором получилось все случайно. Он приехал, испортил нам всю игру. Но не в этом дело! Этот негодяй грубо выражался о моей матери, о Марусе, обо мне – вел себя по-хамски. Сказал, что, как только я умру, он выживет Марусеньку из квартиры, которая якобы по праву принадлежит ему. Он поиздевался еще какое-то время, налил себе кефиру – он всегда перед сном пьет кефир – и вышел. И тут на меня что-то нашло. Я воспользовался его отлучкой и насыпал ему в стакан отравы. Он вернулся, выпил все до дна и лег спать, а я, как только наступило утро – сразу к вам. Невыносимо жить с таким грузом на сердце, я требую немедленно арестовать меня и предать Фемиде!
– А вы уверены, что ваш сосед умер? – осторожно развернув сверток со смертельной отравой и всестороннее изучив белый порошок, спросил Олейников.
– Конечно, уверен. Я же три столовые ложки с верхом положил, а работница санэпидстанции уверяла, чтобы я был предельно осторожен, обрабатывая данным препаратом помещение. Она сказала, что даже грамма порошка достаточно, чтобы убить лошадь. Что уж говорить о трех столовых ложках!
– Пульс проверяли?
– Что вы, я даже в комнату его не заходил. А почему вы спрашиваете?
– Потому что от трех ложек истолченного в порошок мела еще никто не умирал, и тараканы – не исключение, – захохотал Олейников.
– Мела? – изумился старик.
– Ага, ходит тут одна подруга и всем впаривает толченый мел за бешеные деньги, никак поймать ее не можем. Идите домой, и мой вам совет – разменяйте свое родовое гнездо на два гнездышка поменьше и живите спокойно и со спокойной совестью. Да, не забудьте дамочке из санэпидстанции свечку о здравии поставить. Если бы не она…
– Если бы не она, – расстроенно сказал несостоявшийся убийца, – нам бы не пришлось с Марусенькой разменивать квартиру. Всего вам доброго, товарищ Олейников. Да, чуть было не забыл. Вчера вы живо интересовались князем и княгиней Волынскими. Перед тем как отравить мелом своего соседа, я читал свежую периодику и понял, что по незнанию ввел вас в заблуждение относительно здоровья Нины. Оказывается, Ниночка больна, неизлечимо больна, и газеты, естественно, не оставили эту трагедию без комментариев. Журналистов мало волнует, как чувствует себя княгиня, их беспокоит единственный вопрос – кто станет наследником ее немалого состояния? Ее муж, князь Филипп, или же обожаемый ею брат. – Старик достал из внутреннего кармана пиджака газету и передал Кириллу.
По мнению Кирилла, ничего интересного старик не сообщил, но, вернувшись в свой кабинет, все же передал последние новости Анину по телефону.
– Так я и знал. Немедленно приезжай, – дал команду майор, – готовы результаты баллистической экспертизы пистолета, найденного в номере Крюгера.
– Что говорят баллистики?
– Все подтвердилось, по всем трем убийствам. Но это еще не все, Кирилл. Приезжай, на месте все расскажу, ты себе не представляешь, что я разрыл! Все очень плохо, Олейников.
– Сейчас буду, – доложил оперативник и, предчувствуя неладное, выехал в прокуратуру.
Олейников вел машину, обиженно надув губы. Манера Анина выдавать информацию не сразу, а жалкими порциями, раздражала Кирилла.
– Ты не представляешь, что я разрыл! – бурчал себе под нос Олейников, точно копируя интонацию майора. – Естественно, не представляю. Ах ты, боже мой – «Все очень плохо, Олейников!» Ну что, что плохо, Сергей Петрович?! Неужели нельзя было по телефону все сказать?! Тоже мне, Эркюль Пуаро выискался. – Продолжая ворчать и ругаться, Кирилл Олейников поднялся в кабинет следователя и, как только распахнул дверь, нос к носу столкнулся с Аниным. Сергей Петрович вытолкал оперативника обратно в коридор и, скомандовав: «Поехали», бодрым шагом поспешил на выход.
