Мэри Кларк - Возьми мое сердце
Тщательно осмотрев каждый уголок в доме, чтобы среди ненужного хлама случайно не забыть что-нибудь действительно важное, Зак вышел на крыльцо и запер входную дверь.
По пути к машине он еще раз полюбовался цветами, высаженными им вдоль аллейки. Уже через неделю они наберут силу и раскроются. Неожиданно Зак расхохотался. «Было бы у меня лишнее время, выкопал бы их и снова посадил бы хризантемы. Поиздевался бы напоследок над местными доморощенными шпиками».
56
Люк Бирн, общественный защитник Джимми Истона, явился утром в понедельник в тюрьму округа Берген для свидания со своим клиентом. В предыдущую пятницу, после вынесения вердикта Олдричу, судья назначил оглашение приговора Истону на час тридцать пополудни.
— Джимми, давайте еще раз повторим, что мы скажем сегодня в суде, — начал Бирн.
Истон посмотрел на него с кислой миной.
— Ты поступил со мной паршиво! И я буду жаловаться!
Бирн с изумлением уставился на клиента.
— Поступил паршиво? Должно быть, ты шутишь? Тебя взяли в ограбленном тобой же доме с полными карманами камешков. Какой еще защиты ты ждал от меня?
— Я и не прошу полностью снять с меня обвинение! Я о паршивом приговоре, который мне хотят вынести. Четыре года — это многовато. Давай-ка обсуди это с прокуроршей, передай ей, что я согласен на пять лет условно.
— О! Уверен, что Уоллес запрыгает от радости, — хмыкнул Бирн. — Джимми, твоя сделка и выиграла тебе четыре года, иначе ты бы тянул все десять, как положено. Торговаться дальше бесполезно. Они сразу предупредили: четыре года — и точка.
— Только не уверяй меня, что ты, как ни бился, не смог понизить планку. Я был нужен им из-за Олдрича. Если бы ты был понастойчивей, мне бы дали испытательный срок и сегодня я был бы уже на воле!
— Если хочешь, я могу ходатайствовать об условном сроке, но ручаюсь, что судья никогда не назначит его без согласия прокурора. А прокурор — в этом я тоже ручаюсь — не даст своего согласия. Так что, как ни крути, сидеть тебе четыре года.
— А мне плевать, за что ты там ручаешься! — закричал Истон. — Твое дело — сообщить Эмили Уоллес следующее: если не даст мне желаемое, то пусть не рассчитывает, что все и дальше будут перед ней расшаркиваться. Все узнают, какой она специалист! Всем растрезвоню о том, что приберег про запас!
Пресекая дальнейшие препирательства с подзащитным, Люк Бирн жестом дал понять охраннику, что свидание окончено.
Затем он прошел два квартала до здания суда и направился прямиком в кабинет Эмили Уоллес.
— Есть минутка? — спросил он, заглянув в дверь.
Эмили оторвала глаза от бумаг и улыбнулась: Люк был одним из лучших общественных адвокатов в их учреждении. Этот рослый огненно-рыжий весельчак всегда болел душой за клиентов, не теряя сердечности и в деловом общении с их обвинителями.
— Рада тебя видеть, Люк. Ну, как дела?
При появлении Бирна Эмили как бы случайно прикрыла ладонью название папки, содержимое которой только что изучала.
— Знаешь, Эмили, бывает гораздо лучше! Только что я навестил в тюрьме твоего основного свидетеля. Оказалось, настроение у него довольно скверное. Он считает, что ради четырех лет срока я продал его с потрохами. Вот он и поручил мне довести до твоего сведения, что его больше устроит условное наказание с выходом на свободу сегодня же.
— Ты шутишь? — воскликнула Эмили; ее голос зазвенел от возмущения.
— Увы, нет. И это еще не все. Истон угрожает, что если не получит требуемое, то скажет что-то, что может тебе навредить. Подробностей он не раскрыл.
По лицу Эмили адвокат понял, как сильно она оскорблена и огорчена.
— Спасибо, Люк. Предупрежден — значит вооружен. Пусть болтает, что ему заблагорассудится, но четыре года срока он огребет как миленький. И чтоб с глаз моих долой...
— И с моих, — улыбнулся Люк. — До скорого.
В полвторого Джимми Истона, одетого в предписанный тюремным распорядком оранжевый спортивный костюм, препроводили в наручниках из камеры в зал суда. Когда появились представители обеих сторон, судья дал слово защитнику.
— Ваша честь, показания Джимми Истона сыграли решающую роль в обеспечении обвинительного вердикта для Грега Олдрича, подозревавшегося в зверском убийстве своей жены. Очевидно, что присяжные сочли показания моего подзащитного вполне убедительными. Обвинение дало согласие ограничить срок его заключения четырьмя годами. Ваша честь, Джимми Истон уже восемь месяцев провел в камере предварительного заключения, испытывая при этом значительные неудобства. Многие из заключенных издевались над ним из-за сотрудничества со следствием, и сейчас мой подзащитный находится в постоянном страхе мщения с их стороны. — Бирн помолчал и продолжил: — Ваша честь, я прошу для мистера Истона условного срока. Он готов находиться под самым пристальным надзором и согласен выполнять общественные работы. Спасибо.
— Мистер Истон, вам предоставляется право выступить от собственного лица, — обратился к Джимми судья Стивенс. — Хотите что-нибудь добавить?
Тот багрово покраснел, шмыгнул носом и заявил:
— Ваша честь, меня тут водят за нос! Мой адвокат палец о палец не ударил для меня. Если бы он вывел их на чистую воду и не сидел, сложа руки, мне назначили бы условный срок! Я был нужен им для процесса! Я выполнил то, что от меня требовалось, и теперь они хотят просто выбросить меня в отходы!
Судья Стивенс кивнул Эмили:
— Обвинитель, вам слово.
— Ваша честь, слова мистера Истона о том, что его водят за нос, абсурдны. В нашем первом прошении мы предлагали сократить срок до шести лет и после долгих переговоров урезали его еще на два года. Мы считаем, что мистер Истон, как человек с богатым уголовным прошлым, непременно должен понести наказание, и его адвокат, несмотря на любые старания, никоим образом не смог бы убедить нас заменить пребывание в тюрьме условным сроком. Мы никогда не дали бы на это свое согласие.
Судья Стивенс повернулся к обвиняемому.
— Мистер Истон, я веду ваше дело о краже со взломом с самого начала. Против вас имеются неопровержимые улики. Ваш представитель весьма энергично защищал вас перед прокурором. Благодаря ему вы получили и сами одобрили предложение о значительном сокращении того срока, который вы получили бы, учитывая обстоятельства. Ваши показания, бесспорно, очень помогли следствию, в результате чего вам назначено существенное послабление. Однако суд ни под каким предлогом не может расценивать вас как кандидата на условный срок. Вы поступаете в ведение Управления исправительных учреждений на четырехлетний срок. Если вы не удовлетворены, вы вправе обжаловать приговор в установленном законом порядке.
Джимми, которого судебный пристав уже взял под руку, побуждая следовать за ним, выкрикнул напоследок:
— Не удовлетворен? Конечно, не удовлетворен! Скоро узнаете, что значит «не удовлетворен»! Подождите! Вы еще обо мне услышите! Мне есть о чем порассказать!
57
В понедельник утром Фил Брэкен, управляющий на товарном складе «Пайн электронике», расположенном на Сорок шестой магистрали, пообщался по телефону с Заком Лэннингом и расстроился: тот не мог доработать условленный срок, потому что его мать была при смерти.
— Зак, мне ужасно жаль — и из-за того, что мать у тебя болеет, и из-за того, что теряю такого хорошего сотрудника. Если только захочешь вернуться, место для тебя всегда найдется.
«И это правда, — подумал Фил, положив трубку в своем рабочем кабинете. — Лэннинг никогда не сачковал, не бегал на перекуры, всегда складывал товар в строго отведенное место, а не куда попало, — не то, что эти тупицы, которые перебиваются на складе, пока не найдется более сносная работенка».
«С другой стороны, мне всегда казалось, будто в нем что-то не так, — между тем признался себе Фил. — Может, он слишком хорош для таких простых обязанностей? Да, это чувствовалось... Он никогда не трепался с бригадой в конце смены и не ходил с остальными пропустить по кружечке пива». Поступая на склад, Зак поведал Брэкену, что находится в разводе, и детей у него нет, стало быть, домой ему спешить не к кому...
Бетти Теппер, разведенка за сорок, трудившаяся в бухгалтерии склада, выяснила, что Зак холост, и пару раз пыталась пригласить его в гости, но тот сослался на дела и отказался. Видимо, не так уж стремился обзавестись друзьями...
«Что же делать? — задал себе вопрос Фил. — Да с нашей экономикой найдется целая дюжина парней, которые запляшут от радости, если им пообещать стабильную работу и нормальный заработок. А Зак Лэннинг все-таки чудной малый. Когда разговаривал, все время прятал глаза. Казалось, что человек опасается, как бы с ним кто ненароком не сблизился».
В четыре часа пополудни Ральф Казинс, один из новеньких, отметившись в журнале по окончании смены, заглянул в кабинет к Филу Брэкену.
