Александр Горохов - Аферисты - Славные времена
Но приходилось сдаваться. Хуже того - оказалось, что когда дело касалось серьезной опасности за сохранность своей шкуры, то искать защиты было не у кого, кроме родного Государства. А Государство для него, хотелось бы того или вовсе нет, - олицетворялось милицией. И пусть Государство сегодня - хуже некуда, дрянь дрянью, а милиция - сплошь продажная, да трусливая, только и хватает тех, кто послабей, но ведь не бежать же от них за помощью в какую-нибудь затупевшую от сытости Германию, или того глупее страну Америку? Они ж там ни Жизни не понимают, ни Богов не имеют, Маммонне, Золотому тельцу поклоняются, что нам, православным позорно и совсем даже не с руки.
Пока Альфред Викторович колебался и прикидывал, какой пасьянс ему рискнуть разложить, чтоб спросить у Судьбы совета в решении - подал сигнал черный телефонный аппарат местной связи и, подняв трубку, Комаровский услышал слегка неуверенный голос Ишакова.
- Альфред Викторович, у меня к вам небольшая просьба...
- Всегда к вашим услугам, Петр Васильевич. - сохраняя хозяйские интонации, ответил Комаровский.
- Такое дело... У вас ведь теперь "мерседес" под рукой?
- Да.
- Ну, так вот я очень вас попрошу, можно мне на вашей "волге" на часок по делу съездить, моя тачка забарахлила.
Альфред Викторович посчитал этот толчок к началу действий, явившийся извне - хорошей приметой, и ответил тут же.
- Мне тоже надо отлучится. Обменяемся машинами и документами.
- Прекрасно! - обрадовался Ишаков. - Жду вас в гараже.
- Через пять минут.
Ровно через четыре минут (он всегда был предельно точен) Альфред Викторович спустился лифтом на первый этаж виллы и сразу услышал из гостиной ровный гул голосов. Он острожно подошел к приоткрытым дверям, оглянулся из осторожности и прислушался - кто и о чем там толкует. Но донеслись до него только обрывки слов, единой темой не связанные. Все же ему удалось понять, что за обеденным столом собралось, практически, все правление фирмы "Славянский улей" и лица , причастные к деятельности фирмы. Громко, укрепляя свои слова доброй матерщиной, выразила возмущение певица Лопатина. Ей официально и жестко ответил Шептунов, потом послышался слабый голос Тарасова.
Все в сборе, а Альфред Викторович приглашен не был.
Тем лучше, это устраивало Комаровского ещё больше, если исходить из его намерений. А они были весьма коварны.
В свете новых решений Комаровский не огорчился, а даже ощутил прилив нехорошей, злобной радости, типа: "Ну, я вам покажу, ребята!"
Через минуту он появился возле гаражей, а Ишаков уже выкатил желто золотистый "мерседес", от сверкающего вида которого у Комаровского захватило дух. Он пришел к выводу, что ВНЕШНЕ, он, Альфред Викторович Комаровский, за рулем этой красавицы будет выглядеть куда как импозантно. Другое дело что ВНУТРЕННЕ, образ благородного человека не имел решительно никакого соответствующего содержания - "мерседесом" он владел весьма условно, денег у него, практически не было, последние сбережения - отняли, крыша над головой - не более чем временный подарок, а главное - не перспектив на будущее, ни наполнения души каким-либо содержанием. Альфред Викторович понял, что разбит и сломлен окончательно и обладание чудесным автомобилем только подчеркивает крушение всех его привычных амбиций.
Тем не менее сохраняя достоинство, он отдал Ишакову техпаспорт "волги", получил документы на "мерс", а Ишаков сказал виновато.
- Это в первый и последний раз, Альфред Викторович. Я не люблю ездить в чужих машинах Это ведь вроде не своей жены. Через час-другой я вернусь, мою тачку должны починить.
- Пустое, - ответил Комаровский, прикидывая, в каких словах высказать весьма существенную просьбу. - Я вас, Петр Васильевич, тоже прошу оказать мне небольшую любезность.
- Рад стараться, - тут же улыбнулся Ишаков.
- Минут через двадцать, после того, как я уеду, я попрошу вас зайти на виллу и при ВСЕХ внятно и четко передать от меня, что я - ЕДУ СДАВАТЬСЯ! И расскажу - ВСЕ!
На сухом и тщательно выбритом лице Ишакова ничего не отразилось, он коснулся локтя Комаровского и сказал сдержанно.
- Я скажу вам так: давно пора. Если позволите совет - найдите лучше всего подполковника Афанасьева... Афан-Шериф мужик бешеный и дремучий, но живет по совести, можете мне поверить.
- Да? - выказал сомнение Альфред Викторович. - Да ведь он водку с бандитами жрет! Какая уж тут жизнь по совести!
- Ну и что? - не смутившись усмехнулся Ишаков. - Вы каждый раз уверены, что принимаете бокал с вином не из рук больного СПИДом?
Возразить было нечем и Комаровский сел за руль, автомобиль тут же завелся, мягко тронулся с места, ворота раскрылись и уже через несколько минут Комаровский покинул дачную территорию.
Плавное и стремительное движение настолько увлекло Альфреда Викторовича, что он не сразу сообразил, что как найти подполковника милиции, он не знает, места его службы не знает, да и занимаемой должности - тоже. Но в решениях своих Альфред Викторович был незамысловат до наивности, а потому остановил машину у первого же пикета ГАИ, прошел в стеклянную будку, где сидели два молодых офицера и требовательно заявил.
- Мне нужно срочно связаться с подполковником Афанасьевым. По делам службы. Я - Комаровский!
Без всякого восхищения лейтенант сперва глянул на "мерседес", потом на Комаровского и ответил доброжелательно.
- Хорошо. Только выйдите из помещения.
Зачем надо было пережидать вне опорного пункта момент связи лейтенанта с подполковником, Комаровский не уразумел, но послушно прошел к своему автомобилю и терпеливо ждал, пока через минуту его не позвали обратно.
Лейтенант подал трубку.
- Говорите.
- Иван Петрович? - с робкой вежливость спросил Комаровский, а в ответ получил грубое.
- Сдаешься, Альф? Очень хорошо!
- Я?! Я - нет, никогда! Комаровский желает дать честные, то есть правдивые показания!
- А это одно и тоже, в данном случае, Альфред Викторович. Сейчас я занят, как черт. Ровно через три часа будьте на том месте, где стоите сейчас. Отбой.
Альфред Викторович оскорбленно подумал, что при любой занятости вежливость бы не помешала, но можно было допустить, что в данный момент Подполковник получал служебную взгрейку от Полковника, и ему было не до деликатности.
Комаровский поблагодарил офицеров за содействие, покинул пикет и принялся раздумывать, как бы ему провести эти три часа. Ни при каких условиях возвращаться в дом Нины ему не хотелось, не было смысла соваться и в собственное логово, где его ожидало заряженное ружье в прихожей От мысли, что здоровому, ещё не старому мужчине некуда приложить три часа свободного времени, Альфред Викторович просто расстроился.
Но - тут же воспрял духом. У мужчины, как оказалось, было дело! Он вспомнил, что его приглашали в редакцию издательства и, мало того, даже обещали там выдать кое-какую денежку , которая не мешает даже тогда, когда и не нужна.
Альфред Викторович развернул автомобиль в сторону Москвы и набрал скорость. В теплых и золотистых лучах солнца, катившегося к западному горизонту он долетел до Кольцовой дороги, а по ней принял влево, добрался до Волоколамки, ворвался в Москву и до улицы Народного Ополчения, где находилось Издательство, оценившее литературные таланты Комаровского, он докатился без происшествий. Поставил машину на общей стоянке, отметив, что "мерседес" здесь в глаза не очень бросается - были иномарки ничуть не менее престижные .
Альфред Викторович двинулся к ступеням невысокого крыльца, на котором курил майор милиции, а бронированные двери в редакцию были открыты. Майор кивнул ему, как знакомому, и пользоваться домофоном нужды не было редакция Издательства охранялась достаточно строго.
Главный редактор в своем кабинете явно не умещался между столом, горой рукописей и маленьким сейфом. Он привстал навстречу Комаровскому высокий, массивный, в светлом ладном уже весеннем костюме - и молча подал руку, поскольку был занят телефонными разговорами.
Альфред Викторович втиснулся в угол на единственный стул и принялся ждать, пока Главный редактор закончит как телефонную беседу, так и правку каких-то документов на столе. Обе одновременные работы закончились минуты через две. после чего Главный редактор весело сказал.
- Так, Альфред Викторович! Пишете вы - безобразно!
- Что? - заикнулся Комаровский.
- Я бы сказал, что вы совсем не умеете писать!
- Как это?! - обомлел Альфред Викторович, ещё секунду назад мнивший себя великим писателем земли русской.
- Да вот уж так! Самой чудовищное у вас - это стиль! Постоянные гротески, парадоксы, карикатура и фарс! Вместо просто "ноги", вы пишете "ножки". Люди у вас не просто говорят, а "гордо"! Прилагательных у вас такое изобилие, что у меня рука устала их вычеркивать, и то со всеми не справился! И все эти "ох!", "ах!" Так теперь современную прозу не пишут. Жуть, а не стиль.
