Галина Романова - Осколки ледяной души
Время работы, обозначенное на вывеске, совпадало с его визитом, и Степан смело потянул на себя легкую пластиковую дверь с зеркальным стеклом. Та легко подалась, и он шагнул в просторную уютную приемную.
Полукруглый стол с компьютером, а как же без него? Ксерокс в уголке на тумбочке. Еще на одной тумбочке, там же рядом, чайник с чашками на блестящем подносе. Длинный ряд стульев вдоль стены. Пара шкафов, зеленые жалюзи на окнах. Ну и чрезмерно улыбчивая, излишне красивая секретарша за полукруглым столом, разумеется.
— Добрый день! Слушаю вас, — оскалила она красивый пухлогубый рот, пробежав игривыми глазами по нему с головы до ног.
— Здрасте, — буркнул он, сразу заподозрив в секретарше одну из тех самых, так горячо любимых им прежде. — Мне Игоря.
— А… — Улыбка медленно сползла с ее лица. — А вы звонили? Вам назначено?
— Вот еще! — фыркнул он недовольно, подошел вплотную к столу и навис над ним и над секретаршей соответственно. — Не велик пень, чтобы я ему звонил и записывался. Или у тебя тут посетителей полна приемная? Или от заказов отбоя нет? Тарифы-то небось грабительские. А? Правильно я говорю, куколка?..
Она промолчала, заметавшись взглядом по приемной. Парень оказался из понятливых. И совсем не клевал ни на интерьер, ни на ее красоту, сразу взяв быка за рога. Она растерялась и не знала, что ему ответить. Сказать, что Игорь второй день не появляется на работе и не звонит, она не могла. Это было не по правилам и могло навредить делу. Начать ездить ему по ушам, предлагая чаю или кофе и умоляя подождать немного, она тоже не могла. Игорек мог пропадать неделями. К тому же парень не дурак и, кажется, все про них понял.
— Игоря нет, — буркнула она неприветливо, как не должна была отвечать, но гость смотрел так насмешливо, так понимающе, что она рассердилась.
— Что же, я подожду. — Степан прошелся по приемной, сел на один из стульев для посетителей и еще раз повторил:
— Я подожду, куколка!
— И будет неизвестно когда, — еще более неприветливо продолжила секретарша и насупилась. — Он на деле, а это…
— А может, у нас с ним общее дело, милая, — почти ласково перебил ее Степан. — Одно, просекаешь! И он мне нужен — твой Игорек — просто как воздух. И найти его нужно мне всенепременно. И это и в его интересах тоже. Звони ему на мобильный.
Мобильный Воротникова лежал сейчас в его столе в верхнем ящике, она знала об этом как никто. Он не признавал никаких высоких технологий и всем на свете мобильным предпочитал таксофоны.
— Никто и никогда тебя не отследит таким образом! — учил он ее, когда она умоляла его взять с собой телефон или звонить ей время от времени. — А все эти игрушки, пластиковые карты и прочая хрень — это тотальный надзор за населением, помни об этом, крошка.
Она помнила, но свой мобильный постоянно таскала с собой в сумочке. И Воротников ей звонил на него иногда. Даже когда был уверен, что она сидит дома, все равно звонил на мобильный. Чудной!..
— Что за дело? — вдруг требовательно спросил Степан и посмотрел на нее так, что у нее мгновенно вспотели ладони.
Тут же испуганной стайкой взметнулись тревожные мысли о том, что это мог быть кто-нибудь из прижатых Игорем бандитов, или чей-нибудь выслеженный неверный муж, или, наоборот, обманутый. Сейчас как начнет здесь беситься и крушить все подряд. И хорошо еще, если стрелять не станет.
Что же делать-то?! Что делать?..
— А вы по какому, собственно, делу, уважаемый? — Она старалась напустить официальной строгости в голос, но он противно дребезжал и растягивался на гласных.
— Я? Я по делу Верещагиных. Сейчас мы с тобой встанем. Пройдем в кабинет к твоему шефу и пошарим в его компьютере…
— У него нет в кабинете компьютера, — поспешила с ответом напуганная секретарша. — Он не любит всех этих новомодных штучек. Ни мобильных, ни компьютера.
— О! Тогда еще проще! Тогда заглянем в твой ящик, куколка.
— Я не могу! Я не имею права!
Близкие слезы резали глаза, силуэт ее мучителя начал расплываться, колыхаться и принимать причудливые очертания. Ей жуть как хотелось зажмуриться и зареветь. А еще лучше позвонить знакомым ребятам из соседнего РОВД, что любили заходить к ним на чай и подолгу сидели взаперти с Игорем. Но разве ж он позволит ей позвонить?! Зверь, а не мужик…
— Слушай, куколка.
Степан понял, что перегнул палку. Девчонка может в любой момент нажать не видимую ему кнопку под столом. И о том, что будет дальше, можно только догадываться. В приемную влетят ребята в ботинках со шнуровкой по колено и так намнут ему бока, что мало не покажется. А то еще чего доброго швырнут на нары и ради прикола повесят на него какое-нибудь завалящееся и промозолившее им глаза разбойное нападение или кражу со взломом.
— Я не наглею, пойми. — Степан приложил руку к груди и сладко ей улыбнулся. Улыбка была стопроцентно побеждающей, он знал об этом. — Моей.., жене день назад пробили голову. Она чудом осталась жива. А до этого к ней в квартиру кто-то пытался вломиться. А когда туда пришел я, мне дали в морду. А потом пинком под зад. И как ты думаешь, кто это сделал?!
— Игорь? — не хотела, да ахнула секретарша.
Она ненавидела его методы, на которые частенько сквозь пальцы посматривали его бывшие коллеги. Он помогал им, они помогали ему, прощая многое.
А она его методы ненавидела. Ненавидела и предрекала плохой конец. Игорь же лишь посмеивался и уверенно пожимал крепкими плечами.
Чего заморачиваться на ордерах и прочей протокольной лабуде? Вдруг там, куда нужно непременно попасть, пустышка? Что тогда? Извиняться? Да в гробу видели приличные люди твои извинения! Им потом крови твоей дай напиться. Жалоб настрочат тома два. И приказ с твоим выговором или увольнением вынь да положь.
А все почему? Да все потому, что заставил приличных людей перенервничать. Потому что в понятые их соседей пригласил. И те все время обыска в их сторону косили и шептали что-то осуждающее. А потом еще чего доброго эти самые соседи-понятые станут по углам шептаться и на твоих детей пальцами показывать. А они-то ведь ни в чем, ну ни в чем не виноваты.
А если виноваты? А если виноваты, тогда тем более не до ордера. Нужно быстро, быстро, по горячим следам, по кокаиновым шлейфам. Иначе не успеть. Примерно так рассуждал ее работодатель — Воротников Игорь Олегович…
— Так что, куколка? Поможешь?
— Прямо и не знаю, что сказать, — пробормотала она неуверенно, а сама уже задвигала мышью по коврику в огромных подсолнухах. — Вашей жене? По голове? А скажите-ка, почему это ваша жена живет от вас отдельно?
— В каком смысле? — растерялся Степан.
— В том самом, что вы сказали, что Игорь проник на квартиру к вашей жене. Так? У вас что — раздельное жилье? Почему вы туда приходите, а не живете там, господин Верещагин? Или вы не Верещагин вовсе, то есть не муж ее вовсе, а, скажем, любовник этой самой Верещагиной? Так как? Что ищем?
Степан впервые посмотрел на девчонку с интересом.
Не глупа. Совсем даже не глупа. И то уловила, что споткнулся он на слове жена. И то, что, рассказывая ей про квартиру, немного, того, оговорился. И что не стал бы настоящий Верещагин по сыскным агентствам таскаться, а прямиком в милицию бы направился. Чего ему бояться-то? Огласки?
— А ты молодец, куколка, — не хотел, да похвалил ее Степан, обошел стол и замер за ее спиной. — Сообразительная. Ну, давай поищем, что ли, что там за интерес у твоего Игоря к моей Верещагиной.
— Ага. Значит, Верещагина все-таки ваша? — Файл на мониторе мелькал за файлом, нужной фамилии нигде не было. — Так… Это все старые дела, уже закрытые. Их Воротников из принципа не убирает. Для истории, говорит. Так… Верещагины… Верещагины… Может, через поиск попробовать, а? Так, так, так… Тоже пусто.
Она подняла на него покрасневшие от невыплаканных слез глаза и пробормотала с заметным облегчением и чуть-чуть с укором:
— Ну, вот видите, ничего! А вы скандалить.
Степан отошел от нее и задумчиво уставился в окно. Думал долго, и вспоминал, и сопоставлял, а потом спросил:
— Он ведь, Игорь твой, во всем черном ходит, а носки белые, так?
— Так, — пробормотала она и покраснела от стыда за своего босса, ну и немного любимого, чего уж врать самой себе. — Носки.., белые… Это фишка у него такая, чтобы знать, что они чистые. Никогда, говорит, не ошибешься и вчерашние не наденешь.
— А башка почти лысая, так? — вспомнил Степан рассказ Татьяны.
— Так, он бреет ее. Армейская привычка. Он в Чечне служил, — пояснила секретарша, загрустив.
— Ну! Другого такого придурка в белых носках в городе вряд ли найдешь. Не мог же я ошибиться! — Степан нервно заходил по приемной. — Он был в квартире Татьяны, когда я ее искал. И он ударил меня по голове. Крепко ударил, даже с ног свалил. Видишь, даже синяк остался!..
— Но что он там делал?! — воскликнула секретарша, настороженно наблюдая за маятниковыми передвижениями нервного посетителя.
