Кейт Аткинсон - Чуть свет, с собакою вдвоем

Барри отключил звук. Дело она знает, не отнять. Аккуратный костюм, аккуратная прическа, туфли как полагается, обильный макияж, не то что эти нынешние мужеподобные лесбы. Как ни странно, больше всего эта женщина напоминала его жену. Но у него с любой женщиной так. Кроме Трейси, пожалуй. Он все равно планировал дать Джемме Холройд следующее крупное дело, даже и без подсказок Трейси.

Он съездил в убогую нору Келли Кросс, второй раз за сутки посидел в фургоне. Барри помнил мать Келли Кросс — имя забыл, ирландское какое-то. Та еще штучка была, но для быстрого перепихона в темном переулке самое оно. Славные были времена. Другие времена, другой Барри. Если б ему вернули его жизнь, иногда размышлял он, если б он прожил ее в святости — это бы что-нибудь изменило? Минус алкоголь, минус табак, минус матерщина, минус ложь и аморальность, минус шлюхи. Он бы записался в публичную библиотеку, водил Барбару ужинать, покупал ей цветы. Менял бы Эми подгузники, подогревал бутылочки, старался бы каждый день вовремя приходить с работы и читал Эми на ночь. Даже помогал бы Барбаре по дому. И тогда, может быть, — есть ведь шанс? — он набрал бы столько скаутских очков, что вселенная смилостивилась бы и Эми не села в двухдверную жестянку с пьяным мужем за рулем и ребенком на заднем сиденье.

А может, надо было просто-напросто распороть себе грудь в день, когда родилась дочь, возложить свое сердце жертвоприношением на какой-нибудь алтарь. И все было бы хорошо. Ах да, еще Кэрол Брейтуэйт. О ней тоже пришлось бы сказать правду. Чтобы все исправилось. Перед уходом нужно все исправить.

Барри ртом втянул воздух. Захлебывается воздухом. Вот они, его последние дни. Империя рушится, у ворот варвары. Только они вовсе не варвары, а блистательные умники со степенями по криминологии.

— Что-нибудь конкретное эти убийства связывает? — спросил он эту Холройд.

— Обе женщины. Обе мертвы, — ответила она.

Он ей не нравился, но он мало кому нравится.

— А ваша жертва как-нибудь связана с мабгитской шлюхой? Они были знакомы?

— Мабгитская шлюха, — повторила она. — Как персонаж трагедии о мести.[134]

Барри ни шиша не знал про трагедии о мести. И не стремился, большое спасибо. Зато о трагедии знал предостаточно. А месть надвигается, это он чуял. Кэрол Брейтуэйт восстает в туче костей и пепла, жаждет справедливости. Воскресили, сказала Трейси.

— Мне задают вопросы, — сказала Линда Паллистер по телефону. — Я не знала, что сказать.

— Я бы на твоем месте молчал и дальше, — сказал Барри.

Молчать и дальше. Неправильный ответ, да? Сболтни лишнего, скажи правду. Тридцать пять лет молчания, а теперь ее имя у всех на устах.

— …а она клиентов к себе водила? — спросил Гэвин Арчер. — Она разве не на улице работала?

Детектив-констебль. Худой, в очках, на работу приезжает на гоночном велосипеде, весь затянут в лайкру так, что яйцам небось тесно, хотя никаких велогонок, лишь катается между работой и тонкостенной коробкой в Муртауне, где живет с беременной женой. Еще один умник, блядь.

— Мы планируем…

Крови море. Даже по видео в полицейском фургоне было понятно. Джемма как-там-ее быстренько всех захомутала. В доме — фотограф, два офицера, два криминалиста, судмедэксперт прибудет через десять минут. Два офицера по работе с семьями ищут родственников. Ну что ж, удачи им. Все в защитных костюмах на молниях и похожи на кроликов. И все ради дохлой проститутки.

В фургоне Барри посмотрел, как биолог на экране обрисовывает пятна крови. Когда Барри только начинал работать, они бродили по месту преступления, словно в парке гуляли.

— Кто-то ее недолюбливал, — заметила Джемма.

— В этом, как правило, корень всех убийств, — ответил Барри.

— …и, короче говоря, всех жду завтра ровно в семь на летучку. Всем спасибо.

Диспетчерская опустела, мимо Барри протекла череда усталых, но окрыленных людей. Похоже, он болен — ходячий инфаркт. Надо бы выпить. С самого утра надо выпить. Всю неделю. Последние два года. Годовщина. Казалось бы, со временем должно полегчать, а становится только хуже. Сэм, когда погиб, еще лежал в коляске, сейчас уже ходил бы, может, спотыкуче пинал бы мячик с Барри. А его дочь в лимбе, потому что никому не хватает духу заикнуться об отключении системы жизнеобеспечения.

Пора дрейфовать к концу, разбирать бумаги, передавать дела, сходить на отходную попойку-другую. Что-нибудь организуется? Никаких признаков. Трейси шутила, что ничего и не будет, но это вряд ли. Сюрприз небось устроят. Хуже не придумаешь. Отходной кутеж Трейси уже вошел в легенды. Трейси всем нравилась, хотя многие предпочитали делать вид, что это не так.

— Детектив-суперинтендент Крофорд, вы что-то хотели?

— Простите, детектив-инспектор Хардкасл, задремал. Сказка на ночь затянулась.

— Холройд, шеф, Джемма Холройд. Рейчел Хардкасл — это женщина, которая погибла в среду вечером. Мабгитская шлюха, — саркастически прибавила она лично для него.

Зазвонил телефон. Стрикленд. Что ж, неудивительно. Кэрол Брейтуэйт, воскресая, всех выманивает из тайных нор.

— Барри? Как дела?

— Дела и есть дела.

— Звоню вот спросить — идешь завтра на ужин с танцами в гольф-клуб?

— Ужин с танцами в гольф-клуб, — повторил Барри, пытаясь расчислить смысл.

Всплыло смутное воспоминание о какой-то благотворительности, пятьдесят фунтов, его всей толпой заставили купить билет. Стрикленд, Ломакс — они как носороги, Лен Ломакс хуже всех. Нет сил уйти на пенсию, лишиться власти, и они торчат в благотворительных советах, комитетах по сбору средств, на заседаниях магистрата, чтоб журналисты и общество не позабыли их имен. Пользы не приносят, но не готовы признать свое бессилие. Барри согласен разве что купить мак на Поминальное воскресенье — вот и вся его благотворительность.

— Да, — терпеливо сказал Стрикленд, — ужин с танцами. Ты идешь?

Никак не уснуть. Барбара храпит, лицо вымазано кремом, в волосах бигуди. Может, позаимствовать у нее снотворного? Скажем, все, какое есть. Выбрать легкий путь, в противоположность трудному. Едва ему удалось погрузиться в неприятную дрему, зазвонил телефон. Барбара во сне застонала — тихий скулеж раненого зверька. На часах у кровати — пять тридцать. Значит, на добрые вести рассчитывать не приходится.

— Еще одно убийство, шеф, — сказала Джемма Холройд.

— Тоже рабочая лошадка? И не говорите, что все вы таковы.

— А мы таковы? Пока не опознали. Нашли в Хедингли, у входа в кинотеатр «Коттедж-роуд». Удары по голове, ножевые ранения.

— Ну знаете ведь, как говорят: один раз — невезение два — совпадение, три — серийный убийца.

— Я бы воздержалась от скоропалительных выводов, шеф.

— Чем скорее выпалим, тем скорее доберемся до конца.

— И к тому же, если убийства как-то связаны, больше похоже на массовые.

— Это все слова, убийство есть убийство.

Он дал отбой, лег и уставился в потолок. Лидс и мертвые проститутки. Не произноси слова на «П». Он повернулся к Барбаре, погладил ее по спине:

— Хочешь чаю, милая?

Без убитого женского трио он бы прекрасно обошелся. Если б женщин не было, мужчины их не убивали бы. Тоже выход.

Кэрол Брейтуэйт. Интересно, где сейчас ребятенок. Несколько недель просидел взаперти с трупом матери. Как звали, Барри забыл. Трейси талдычила про него месяцами. Майкл. Точно. Майкл Брейтуэйт.

Назавтра, в детском отделении. Неуютно тут. Трейси коснулась детской ладошки, во сне вялой.

— Майкл, — тихонько сказала она.

Трейси думала принести ему плюшевого мишку, но, пожалуй, он для мягких игрушек уже слишком взрослый. Когда они вломились в квартиру в Лавелл-парке, мальчик цеплялся за бело-синюю полицейскую машинку, будто за соломинку, и Трейси купила ему пожарную машину. Сунула ему под бок. Глаза запали, щеки провалились, но во сне он такой умиротворенный. Судя по всему, провел в квартире с трупом матери почти три недели. Не мог открыть входную дверь. Никто не видел, как он вставал на стул и махал из окна на пятнадцатом этаже. Жил на продуктах, которые были в доме, — Кэрол Брейтуэйт в тот день сходила в супермаркет, в кухне стояли нераспакованные покупки. Потом вытаскивал пакеты всякой бакалеи из шкафов, пил воду из-под крана. В квартире дубак. Мальчик подкармливал счетчик монетами из материного кошелька, потом монеты закончились.

Он укрыл мать одеялом, чтоб не мерзла. Наверное, думала Трейси, поначалу он спал рядом с ней. К тому времени, когда явилась полиция, он спал в гнезде, которое соорудил себе из подушек и одеял в гостиной. «Живучий головастик», — сказал Ломакс. Может, привык сам о себе заботиться. Все это она узнала от Аркрайта.

По другую сторону кровати возникла Линда Паллистер, словно все это время шныряла поблизости.