Валерий Барабашов - Изувер
Допрашивали Перегонцева здесь же, в кабинете начальника угрозыска. Кабинет был угловой, на первом этаже, единственным зарешеченном окном выходил на пустующую сейчас строительную площадку, где когда-то была база «Вторчермета», а теперь вновь созданный в городе Заводской РОВД присмотрел ее для своих хозяйственных нужд. Короче, из углового этого кабинета с плотно закрытой и обитой черным дерматином дверью почти никаких звуков наружу, в коридор и на стройплощадку не доносилось. Да и в райотделе в поздний этот час народу было мало, допрашивать задержанного можно было как Бог на душу положит. Днем раньше над Мотылем поработали уже мордовороты Кашалота, хорошо намяли ему бока и наставили под глаза фингалов.
Мотыля предупредили, чтобы он дал — если его об этом будут просить в ментовке, нужные показания, иначе «пришьем окончательно».
Парней шефа района Мотыль знал, дал себе слово, что со временем завалит кого-нибудь из них, вооружился вот финарем, а тут уголовка совсем некстати наехала. Да еще и кокаин в кармане оказался. Невезуха, в общем.
Допрос Мерзляков организовал по всем правилам: один из его оперов писал протокол, другой караулил каждое движение задержанного, а сам капитан расхаживал по тесноватому прокуренному кабинету и, как пики, бросал в Мотыля острые вопросы:
— Нож твой?
— Нет. Нашел.
— Ага. Только что. Шел вот домой, подобрал с земли и нес нам сдавать. Так? Или, может, это мы тебе его в машине подкинули?
— Нет. Он у меня был в кармане.
— Так. Новый Уголовный кодекс читал? — Мерзляков схватил со стола беленькую, с российским флагом книжицу, полистал. — Статья 222… так… «незаконное приобретение… ношение… холодного оружия наказывается… на срок до двух лет со штрафом до двухсот минимальных зарплат…». Ну вот, господин Мотыль, одна статья для тебя уже есть. Дальше поехали. Наркотики… Статья 228… «…незаконное изготовление, приобретение, хранение…» часть 1. «наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с конфискацией имущества.» Годится? Дальше читаем. Статья 317-я. «Посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов… наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным заключением…» А, Мотыль? Что скажешь?
— Я на вас не нападал, товарищ капитан. Это вы на меня напали. Я шел домой…
— …с тесаком в кармане, пьяный — это уже засвидетельствовано — при задержании оказал сопротивление сотрудникам уголовного розыска, выхватил при этом нож, размахивал им…
— Я его не выхватывал!
— …и пытался ударить оперуполномоченного лейтенанта Шаталова. Пытался, Олег?
— Угу. Махался он, махался, — подтвердил лейтенант, не поднимая занятой головы от протокола.
— Вы! Козлы! — вне себя завопил Мотыль. — Чего мне шьете?! Какое еще сопротивление?! Я даже не успел спросить ничего. И нож у меня в кармане был…
— Ты нож достал и махался им, мне руку тоже порезал, видишь? Мерзляков показал Мотылю заживающий уже порез на ладони — открывал дома банку шпрот. — А за «козлов»… С-сволочь! Оскорблять органы! — и обрушил на задержанного серию хороших боксерских ударов.
Мотыль притих, хватал открытым ртом воздух, некоторое время безмолвствовал, что было в его положении весьма разумно.
— Так, поехали дальше, — деловито говорил Мерзляков, по-прежнему расхаживая по кабинету и нещадно дымя сигаретой. — Три статьи у тебя уже есть. Следующая… Да, наркоту ты где взял?
— Купил.
— Где?
— В каком-то ларьке. У Дворца шинников.
— Говори конкретно.
— «Братан». А продавщицу Мариной зовут.
— Гм… Разберемся. Шаталов, это в протокол пока не пиши, думаю, он брешет, тень на честных людей бросить хочет. Разберемся. А за клевету еще статью получит.
— Понял, товарищ капитан. — Лейтенант чтото зачеркнул в протоколе.
— Итак, Мотыль, три статьи уже наскребли.
В сумме двадцать пять лет тюрьмы тебе обеспечено. Хотя максимально, конечно, могут дать двадцать. Судьи у нас сейчас добренькие. Но двадцать это тоже неплохо. Целое поколение без бандита Мотыля вырастет, воздух у нас на Левом берегу чище будет.
— За финарь и наркоту суммарно года два могу получить, не больше, Мотыль шмыгал разбитым носом. — Перекантуюсь. А за побои вы ответите, гражданин капитан. Я к прокурору обращусь.
— Обращайся, твое право, — Мерзляков оставался невозмутимым. — Но ты не спеши, Перегонцев, послушай, что я тебе еще скажу. Это только начало статьи, какие я тебе назвал. Главное — впереди. Мы тебе теперь и утопленника вспомним. Ты, может, уже забыл, а? На Усманке летом?
Ты думал, что с тебя как с гуся вода… Свидетели одно и то же показывают, несчастный случай по пьянке и все такое прочее. Как бы не так, Мотыль! Это убийство, и ты его организовал. Глядим, чего тут нам закон предлагает, какую для тебя кару депутаты Госдумы придумали. Ага, вот: 105-я… «Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку…» «Причинение смерти» — ну и грамотеи!.. Ну да ладно, доктора же наук писали, им виднее. «…Наказывается на срок от восьми до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы». Пункты тебе, Перегонцев, подходят следующие: д) совершение убийства с особой жестокостью, ж) совершенное группой лиц по предварительному сговору… Ты думаешь, Мотыль, уголовный розыск забыл про Акимушкина? И про вас, сволочей? Казанок, Мачнев, Круглое… Они против тебя показания дали, Перегонцев, все рассказали.
— Врете вы!
— Я? Вру? Да ты, гнида, вошь болотная! Я — офицер милиции, начальник угрозыска?! Ты соображаешь, что вякаешь?
Мотыль, сбитый неожиданным и очень сильным ударом Мерзлякова, снова отлетел к стене, ударился головой о батарею парового отопления, застонал.
Опер — широкоплечий, в кожанке — стоявший у дверей, выглянул в коридор.
— Нормально, Игорь Николаевич, — сказал он на немой вопрос Мерзлякова Никого.
— Ты считай, считай, — посоветовал капитан, потирая правый ушибленный кулак и обращаясь к Мотылю, который уже снова сидел на стуле. — Суммируй. Сколько там набежало? Сорок лет?
Неплохо, Мотыль, неплохо. Дальше поехали. Угоны за вашей шайкой числятся? А как же. Три машины. Ты думаешь, мы тебя просто так сегодня взяли? Едем и думаем, какую бы сволочь прокатить до райотдела да морду ему набить, да? Делать нам не хер? Ха-ха-ха… Нашли угнанные-то, Мотыль, нашли! Одну, правда, вы успели раскурочить, на другой номера на движке перебили…
Снова смотрим депутатский документ. Та-ак, где же это про транспорт?..
— Сто шестьдесят шестая, товарищ капитан, — подсказал Шаталов. «Неправомерное завладение автомобилем». Восемьдесят третья страница.
— Ага! Правильно. Читаем вслух: «… угон… без цели хищения… на срок до трех лет…», это не вам, Мотыль, вот: «… группой лиц по предварительному сговору… от трех до семи лет». С применением насилия — от двенадцати лет. Суммируешь, Мотыль?
Тот молчал, потирал ушибленную голову.
— Вышку ты себе уже заработал, Перегонцев, как ни крути. Кое-что пойдет, конечно, в зачет, больший срок поглотит меньший, да, но если тебя не расстреляют, то пожизненное тебе обеспечено. Даже без инкассаторов.
— Каких еще инкассаторов?! — взвился Мотыль, и опер, стоящий у двери, медлительный с виду парень, тотчас подскочил к нему, двинул кулачищем в бок, пригрозил: «Сиди спокойно. А то зашибу».
— Каких инкассаторов? — снова, побелев от злости и растерянности, переспросил Мотыль.
— А таких. У «Сельхозпродуктов», на Дмитровской. В начале сентября. Думал, сойдет с рук?
Все продумал, умело скрылся с места преступления, следы замел?! Видели тебя, Мотыль, видели!
И морда — вот она: твоя! Можешь полюбоваться. — С этими словами Мерзляков сунул под нос Перегонцеву фотографию робота — тот действительно чем-то походил на Мотыля.
— Не-ет… Товарищ капитан! Да вы что?! Я же…
— Ну чего ты зассал, Мотыль? Думал, на дно ляжешь, время потянешь, угрозыск вокруг пальца обведешь, а? Ха-ха!.. И потом: преступлением больше, преступлением меньше, какая теперь тебе разница! Один хрен — вышка!
— Да не был я на Дмитровской! Вы что это?!
Меня, кажется, в этот день вообще в городе не было, на Дону рыбачил, в Духовом. Подтвердить могут. У меня алиби!
— Ишъ, придумал! «Алиби» у него. Это не алиби, Мотыль. Подговорил каких-нибудь алкашей…
Тебя на Дмитровской семнадцать человек видели, Мотыль. И опознают тебя, не волнуйся. Хоть ты и куртку потом куда-то дел, скинул, и шапку с головы сорвал. Эксперты и следователи во всем разберутся, и не таких кололи. Я слышал, в прокуратуре этим делом Крайко занимается, а кто ее на Левом берегу не знает? Она тут, в прокуратуре, много лет проработала, потом уже в областную ушла. И расколет она тебя до самой жопы, Мотыль, понял? Это ты тут перед нами хвост распускаешь, ягненком прикидываешься, а когда прокуроры за тебя возьмутся…
