Екатерина Островская - Встреча, которой не было
Но убить Селезнева надо было так, чтобы никто и никогда не мог даже представить, кто все это организовал. Убить мог и сам Алексей; он даже получил бы от этого удовольствие. Останавливала только возможность быть осужденным, провести какое-то время в тюрьме, а потом вернуться оттуда постаревшим, больным и нищим.
С Капустиным Лешка познакомился случайно и свел его с Селезневым без всякой задней мысли. Просто хотел показать, что и он для фирмы что-то делает. Прибыли не получилось. Капустин оказался хорек еще тот. Но тогда Воронин меньше всего думал о Капустине.
Но однажды Борис пригласил его к себе. Вдвоем они провели вечер: не вдвоем, а в компании двух весьма симпатичных девушек. И, не стесняясь присутствия этих профессионалок, Капустин вдруг спросил:
– А почему бы тебе, Алексей, не возглавить фирму? От твоего старшего партнера можно и нужно избавиться. Он тормоз. Без него фирму можно раскрутить невероятно. Необязательно его убивать, можно сделать так, что для него жизнь станет пыткой и он сам не сможет заниматься делами… Понимаешь?
Лешка не понимал. И вообще это могло быть провокацией. Воронин молчал, а Борис подначивал:
– Ты очень хорошо меня понимаешь. Ты даже желаешь этого. Ведь там большие деньги, которыми надо уметь управлять, а твой Селезнев придумывает какие-то долгосрочные прожекты, открывает производства, которые и сейчас никому не нужны, а потом будут еще большей обузой. Дело идет к тому, что через год-полтора, самое большее через два, вы разоритесь. Хотя что я говорю? Разоритесь скорее вы со Стрижаком, а Селезнев будет блаженствовать, потому что деньги в его руках, он управляет ими, а значит – своего он не упустит. Я таких людей повидал немало.
Они беседовали о будущем, и Воронин делал вид, будто это его, не волнует. Но слова Капустина хлестали его как пощечины. Зачем притворяться, прикидываться непонимающим, ведь он и сам думал точно так же?
– Сейчас на первые места по доходности выходит банковский сектор, – разглагольствовал Капустин, – на коротких деньгах можно быстро сколотить огромное состояние, если, конечно, вкладывать не две копейки. Две копейки вложил, получил два рубля, но это не прибыль. А если вложил миллион баксов, то… Считай сам. А ведь у вас… Прости, у Селезнева не один миллион…
– Поможешь? – тихо спросил тогда Алексей. – У тебя есть люди?
Капустин взял со стола бокальчик коньяка, поднес к носу, понюхал, задумался на пару секунд и покачал головой:
– Могу оказать только моральную поддержку. Люди, разумеется, у меня есть. Но ты должен сделать это сам. Не просить кого-то, а сам, своими руками наказать гада. Наказать так, чтобы ему было во сто крат больнее, чем от пули в сердце. Ты хоть самому себе докажешь, что ты личность. Если у него есть жена или невеста…
Борис замолчал, а Лешка понял, о ком говорит Капустин, которому было хорошо известно, что у Селезнева есть Полина.
– …Так вот, если у него есть девушка, любимая им больше жизни, то достаточно убрать ее, но сделать это так, чтобы все – ты понимаешь? – чтобы все знали, что это он сам, своими собственными руками, из глупой ревности или по пьянке… Чтобы все отвернулись от него! Чтобы он надолго сел и вышел сломленным и искалеченным.
– Игорь не пьет, – напомнил Воронин.
– Думай, – кивнул Капустин и отхлебнул из бокальчика.
Колю Стрижака посвящать во все это не было смысла. Рано или поздно он не выдержит и расскажет все Игорю. Но привлечь Кольку на свою сторону было необходимо, хотя он и так был недоволен своим местом на предприятии. Должность Стрижака, хоть и называлась вице-президент, не давала никаких преимуществ – ничего Николай не решал. А ему очень хотелось принимать значимые решения.
Алексей поделился с Николаем своими планами, признался, что готовит подписание контрактов, сулящих более чем хорошую прибыль, потому что это финансовые операции, приобретение ценных бумаг, которые, по расчетам биржевых аналитиков, должны резко подорожать. Селезнев, который мало что смыслит в биржах и фондовом рынке, возражает, а потому надо все сделать без него. Стрижак инициативу поддержал и даже предложил свое содействие. Посоветовал переводить деньги мелкими траншами, задержав выплаты партнерам и поставщикам. Сам он права финансовой подписи не имел, а Воронин мог подписывать платежки лишь на небольшие суммы, все остальные проводки должен был визировать Игорь.
Стрижак и предложил провернуть задуманное, когда Селезнева не будет. Дождались его отлета в Германию. Надеялись, что он пробудет там несколько дней, но Игорь обернулся очень быстро. Ничего они сделать не успели. То есть это наивный Колька был уверен, что они ничего не успели, а у Воронина все было готово. Надо было только уговорить Стрижака встретить Селезнева в аэропорту и задержать как можно дольше. Полина была дома не одна. То есть одна, но под охраной. Охрана слабая – один человек, который сидит или во дворе в беседке, или в доме за столиком в прихожей.
Охранник этот отрабатывал последние дни: Игорь застукал его пару раз ночью распивающим в беседке украденный в селезневском баре дорогой алкоголь. Своего работодателя охранник ненавидел, и, когда Воронин предложил ему на часок отлучиться, сказав, что хочет побыть с Полиной наедине, согласился без раздумий.
Спросил только, что говорить боссу, если тот спросит, где был.
– Скажи, что хозяйка послала за икрой и шампанским. Привезешь товар и покажешь чек из магазина. А потом, тебе на Игоря глубоко плевать – ведь ты на него больше не работаешь.
Алексей дал охраннику денег с избытком, и тот, ничего не заподозрив, согласился. Потом только позвонил и сообщил, что в доме в его отсутствие произошло убийство. Правда, задержали хозяина, но ведь следователи могут кое-что сопоставить. Воронин, конечно, ужаснулся от услышанного, сказал, что провел весь день с семьей на яхте, и посоветовал охраннику показать следователям чек и товар.
– Я так и сделал, – сообщил тот.
– Ты умный человек, а потому заскочи как-нибудь в офис, придумаем, как тебя пристроить при фирме, а если не хочешь трудиться, получишь хорошее выходное пособие.
Тупой парень согласился на пособие. Воронин дал ему десять тысяч долларов, сказав, что это плата за неудобство, за то, что он все правильно сделал, не сообщив следователям, что Воронин хотел заглянуть, но так и не заглянул.
Разумеется, Капустин оказался подлецом: деньги на счета его фирм были переведены, но ценные бумаги, на которые эти средства были истрачены, принесли одни убытки. Тогда Воронин решил действовать самостоятельно… Однако удача отвернулась от него… К тому же кое о чем начал догадываться Стрижак. А потом Колька прибежал со счастливой улыбкой. Оказалось, что он случайно встретил адвоката Игоря, и адвокат сообщил ему, что дело в скором времени будет пересмотрено, потому что всплыли ранее неизвестные обстоятельства.
– Игорь вернется, и все опять будет хорошо, – радовался Колька, – опять будет прибыль, а то сплошные убытки. На жизнь приходится со счетов снимать, там скоро вообще ничего не останется. Зачем я только тебя послушал? А вдруг и в самом деле это не Селезнев Полину убил?
– А зачем тогда на суде врал?
– А ты? Говоришь, к берегу не приставал весь день. Нинка твоя подтвердила это, а мне сказала, что после обеда на яхте легла спать и проснулась только ночью. А какой нормальный человек может столько времени без просыпу?..
– На волнах знаешь как укачивает, – улыбнулся тогда Воронин, понимая, что Стрижака надо убирать…
У Коли, вполне возможно, на счетах уже почти ничего не осталось, а у Лешки было кое-что. Следовало только выбрать место, куда бежать. Европа и Штаты отпадали. Подумал Воронин и о том, чтобы купить виллу на Маврикии. И купил бы, но предложили совершенно роскошную в Таиланде, и дешевле в три раза. Остров Чанг. Прозрачные изумрудные воды Сиамского залива, пальмы, подходящие к самой воде, солнце, бриз, стройные тайки, а главное, никаких русских туристов.
Виллу он приобрел, а заодно и отель в недалекой от острова Чанг Паттайе. Приобрел не на свое имя, разумеется, а по паспорту какого-то бездомного, работавшего сторожем на автомобильной стоянке. Этого сторожа он взорвал в своем автомобиле, предварительно подарив ему свою одежду, в которой в тот день ушел из дома. По дороге к стоянке зашел в магазин и приобрел для себя шмотки попроще. Отдал пакет с дорогим костюмом, рубашкой и галстуком сторожу, сказав, что растолстел и не влезает. Отдал ему и обувь, а потом попросил подвезти его в одно место. Заехали на пустырь, Воронин вышел, предварительно вытащив из лежащей бомжацкой куртки паспорт. Отошел подальше, посмотрел в последний раз на свой автомобиль, после чего «Мерседес» взлетел на воздух. Полыхнуло хорошо, потому что за спинкой водительского кресла стояла двадцатилитровая канистра с бензином.
