Наталья Александрова - Китайская кукла
– Расскажу! – тут же пообещала Надежда. – Расскажу потом все в подробностях, а пока можно я к тебе приеду? Чайку попьем, я пирожных куплю. Ты какие пирожные любишь?
– А я вообще сладкое не люблю, вот!
– Хорошо тебе… – вздохнула Надежда. – А что ты любишь?
– Я? Сыр французский люблю, знаешь, головка круглая, и такой специальной штукой из него розочки нарезают. Называется «голова монаха». И вот если его с кофе…
– Будет! – заорала Надежда. – Все тебе будет – и розочки, и кофе! Уже лечу!
Всего час ей понадобился на то, чтобы заскочить в магазин и добраться до музея.
– Надежда, ты просто метеор какой-то, – удивилась Юля, осторожно положив в рот сырную розочку. – Но должна тебе сказать, я про тебя кое-что знаю.
– И что же?
– А то, – Юля блеснула глазами, – что ты расследуешь всякие криминальные истории. Хобби у тебя такое, чтобы не скучать!
– И откуда же ты это узнала? – Надежда лихорадочно перебирала в голове знакомых, которые могли Юльке проболтаться.
Это могли быть только школьные друзья, других пересечений у них не было. Ну, за лучшую подругу Алку Тимофееву она ручается, Алка – кремень, не подведет.
– Надя, если я в музее сижу на грошовом окладе, это не значит, что я полная дура, – сказала Юля. – Я же все-таки научный работник. Исследователь. В общем, все я про тебя выяснила и не слишком много времени потратила. Как говорится, от труда сдохнет и рыбка из пруда.
«Плохо, – огорчилась Надежда, – этак каждый докопается, а там и до Саши дойдет. Ну, авось не скоро!»
– Ты молодец, – рассмеялась она. – А теперь давай про Лао Мэня, коротко, но подробно.
– Ладно, у меня тоже сегодня важная встреча, так что у нас меньше часа.
Юля отхлебнула кофе и заговорила «академическим» голосом:
– Лао Мэнь был китайским посланником, точнее, личным посланником госпожи Цы Си, что придавало ему даже больший вес, чем официальному послу императора…
– Какой госпожи? – переспросила Надежда. – Что еще за госпожа? Ты уж поясни мне, пожалуйста!
– В то время… в начале двадцатого века, – начала Юлия от печки, – в Китае правила престарелая вдовствующая императрица Цы Си из маньчжурской династии Цинь. Формально правителем государства считался ее сын Гуансюй, но мать железной рукой командовала безвольным, слабохарактерным императором и всей огромной страной, а потом вообще отстранила его от власти и объявила императором своего малолетнего внука Пу И.
– Про Пу И я слышала, – оживилась Надежда, – фильм такой был – «Последний император»…
– Не перебивай! – отмахнулась Юля. – Значит, весь императорский двор и вся страна плясали под дудку властной старухи, которую в глаза и за глаза величали Старой Буддой. Поэтому и в самом Китае, и в других странах знали, что возможность влиять на вдовствующую императрицу гораздо важнее, чем связи и влияние в официальных правительственных кругах. В это время в Китай начали активно проникать торговцы и миссионеры из развитых стран – европейцы, в особенности немцы, а также американцы и японцы. Народ охватили волнения: простолюдины считали, что иностранцы самим своим присутствием в древней империи разгневали Небо, оттого жизнь в стране стала хуже, земля приносит меньшие урожаи, люди болеют и умирают прежде срока. Особенный гнев китайцев вызывали христианские миссионеры и те китайцы, которые отошли от древних верований и перешли в христианство. Дело в том, что в Китае издавна сосуществовали три традиционные религии: конфуцианство, буддизм и даосизм. Приверженцы этих трех верований мирно уживались друг с другом, но новую религию – христианство – они приняли в штыки. По всей стране, как грибы после дождя, начали возникать подпольные союзы, которые называли себя ревнителями древней добродетели, по-китайски – ихэтуанями.
– Вот откуда ты все знаешь? – пробормотала Надежда. – Вроде бы специальность у тебя – русская литература, а вот поди ж ты… Умная какая ты у нас, Юлька…
– Не отвлекайся, Надежда, слушай внимательно. Движение ихэтуаней постепенно охватило всю огромную страну, в нем были уже сотни тысяч членов. Старая императрица решила поддержать повстанцев. Она подумала, что их руками сумеет приструнить зарвавшихся иностранцев, сумеет заставить их платить бо́льшие налоги в казну и класть больше денег в ее собственный карман. Или просто сумеет прогнать их из Китая и вернуть старые добрые времена, когда маньчжурские правители безраздельно правили огромным народом. Почувствовав поддержку власти, ихэтуани начали громить принадлежащие иностранцем дома и лавки, разрушать христианские церкви, убивать торговцев и миссионеров. Характерно, что первой жертвой восставших стал не европеец, а японец, сотрудник японского посольства, такой же, как сами повстанцы, представитель желтой расы: в глазах китайцев он вообще был не человек и ничем не отличался от европейцев, которых они называли красноволосыми дьяволами. Ихэтуани были в своей массе очень плохо вооружены или совсем не вооружены, основным их оружием были старинные китайские боевые искусства, которыми они владели в совершенстве. Поэтому европейцы назвали это восстание Боксерским, а самих повстанцев – боксерами. Вместе с восставшими против иностранцев по приказу императрицы выступили правительственные войска. Однако иностранцы не захотели покидать Китай без боя, они решили защитить свою собственность и свои интересы. Первыми ввели войска в Китай немцы и русские, позднее к ним присоединились американцы, англичане, французы и японцы. Вожди ихэтуаней убедили своих сторонников, что владеют могущественной магией, благодаря которой защитники древней добродетели неуязвимы для европейских пуль, – и ихэтуани бесстрашно бросались в бой на иностранных солдат, вооруженные только камнями, палками и восточными боевыми искусствами. Однако в первом же бою выяснилось, что древняя магия абсолютно бессильна против винтовок системы «Маузер», пулеметов «Максим» и даже простых трехлинейных винтовок, состоявших на вооружении русской армии. Несмотря на то что численность восставших более чем в сто раз превышала количество их противников, ихэтуани терпели одно сокрушительное поражение за другим, несли страшные потери и отступали перед войсками союзников. Вскоре часть ихэтуаней разбежалась по домам, а оставшиеся вместе с императорскими войсками отступили к Пекину. Союзная армия осадила древнюю императорскую столицу. Тут старая и хитрая императрица, которая всегда умела вовремя присоединиться к сильному и которая к тому же начала бояться слишком рьяных ихэтуаней, приняла сторону иностранцев и объявила повстанцев вне закона. Поскольку значительную часть иностранного контингента составляли русские войска, для императрицы важно было заручиться поддержкой России, и она послала в Петербург своего доверенного человека – того самого Лао Мэня, о котором мы говорим.
Тут Юля прервала свою лекцию, чтобы выпить водички.
«Ну, хоть к делу подошли», – подумала Надежда, начавшая уже задремывать под мерный голос Полянской.
– Лао Мэнь был высокообразованным человеком, знатоком европейской культуры и философии, и в Петербурге он нашел друзей. Одним из них стал дядя Александра Михайловича Скабичевского, видный чиновник министерства иностранных дел. Два пожилых дипломата часами говорили об итальянской живописи, греческой скульптуре и французской поэзии, а между делом решали важные дипломатические вопросы, от решения которых зависели жизни и судьбы многих тысяч людей.
– А, так вот в чем дело, – встрепенулась Надежда. – Стало быть, ту самую куклу этому дяде тоже мог подарить Лао Мэнь!
– Вполне возможно, – сухо сказала Юля. – Слушай, если у тебя больше нет вопросов, то, понимаешь, ко мне должны прийти… По делу, – добавила она, заметив, как вспыхнули глаза у Надежды – неужто завелся у Юльки сердечный дружок? А с виду мымра такая…
– По делу… – протянула Надежда.
– Ну да, по делу. – Юля нервно взглянула на часы. – Так что уж извини. Профессор Чибиков очень занятой человек…
– Юлька! – Надежда, привставшая со стула, тут же плюхнулась на него снова. – Откуда ты знаешь профессора Чибикова?
– Ну, мы давно знакомы, еще когда я училась… Так с тех пор не теряли связь. Я для него кое-какую работу делаю и вообще…
– Слушай, про «вообще» мне дела нет, понимаешь, не интересуют меня ваши близкие отношения, – лихорадочно заговорила Надежда. – Просто мне нужно, чтобы ты меня этому Чибикову представила как свою подругу. Юля, это очень важно!
– Да нет у меня с ним никаких близких отношений! – закричала Юля, и по ее голосу Надежда тотчас уверилась, что она давно мечтает, чтобы такие отношения были. Да вот только никак не получается…
– Слушай, мне только поговорить с ним приватно! – взмолилась Надежда. – Если через тебя, то он мне доверять будет!
И тотчас Надежда уверилась, что Юля никогда замужем не была и вообще в вопросах отношений с мужчинами разбирается хуже, чем третьеклассница. Любая женщина на ее месте тут же вытолкала бы Надежду взашей. Это же надо придумать – самой знакомить мужчину, на которого имеешь виды, с лучшей подругой! Но, как видно, Юля хорошо разбиралась только в истории жизни писателя Скабичевского, потому что она кивнула, соглашаясь.
