Ольга Володарская - Договор на одну тайну
— Да ты ее знаешь, — шлепнула его по руке псевдопуэрториканка. — Сам мне рассказывал. Про то, как вашего хозяина чуть не закрыли за тройное убийство.
— Да, было такое. Но при чем тут маньяк?
— Газеты тогда пестрели заголовками, в которых это слово фигурировало, — ответила ему «инженю». Леша поразился бы тому, как грамотно она составила фразу, но ему уже шепнули, что Лизетта имеет диплом преподавателя начальных классов («Училка, епрст!»). — Тема была модной в те годы, ее подхватили журналисты.
— Только турок, которого в контейнере нашли, не любовник Пахомовой, — перебила ее Монро. — Тот уплыл к себе…
— Ушел, — поправил ее Эквадор.
— Ой, эти мне мореманы! Ладно, ушел. А Пахомова осталась ждать его.
— Как тезка моя, — мечтательно пропела Кончита.
— Я одну знаю, и она мужик с бородой по фамилии Вурст, — хохотнул Эквадор. — В «Евровидении» победила.
Девушки встретились взглядами и, разведя руками, дружно закатили глаза.
— Как я понимаю, речь о героине мюзикла «Юнона и Авось», — предположил Леша. — «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу…» Слышал наверняка эту арию?
— Да, ее Караченцев пел.
— Правильно. И играл он графа Николая Резанова, который полюбил Кончиту Аргуэлло, но вынужден был уехать в Россию…
— И она ждала его тридцать пять лет, — с надрывом проговорила Монро. — Пока не получила достоверных сведений о его смерти.
— Печальная история, — пробормотал Эквадор. — А чего ж этот граф так долго барышню мучил?
— Он, православный, несколько лет ждал разрешения на брак с католичкой, но умер где-то под Красноярском.
— Кончита, ты католичка?
— Я атеистка.
— Я тоже. И это значит, нам ничто не помешает соединиться. — Эквадор жарко поцеловал ее руку. — Только не верю я этому Резанову. Поматросил девицу и бросил. А она, дура, ждала…
— Как и Пахомова, — вернулась к теме обсуждения Монро. — От мужа пряталась, чтоб не помешал уехать с любовником. Но, как видно, тот вычислил ее и умертвил.
— Потому что турецкий граф Резанов не вернулся за своей русской Кончитой, — подвела итог Лизетта. — Как правильно сказал Эквадор, поматросил и бросил. Одно дело кружиться с красивой русской женщиной, другое — брать за нее ответственность. — И, зашмыгав носом, ушла в туалет.
— У нее тоже были отношения с моряком, — разъяснила Монро. — Только с румыном. Он три раза в год приходил в наш порт и всегда встречался с Лизеттой, она тогда еще в школе работала. Обещал жениться, с собой увезти. Расписывал, как жить будут. В каком доме. На этот дом он у Лизки деньги и вымогал. И эта дура давала. Сначала копила, от своей зарплаты откладывала, потом стала занимать, а в конце концов кредит взяла под какие-то страшные проценты. Не стоит и говорить о том, что как отдала она жениху эти деньги, больше его не увидела. Семь лет прошло с тех пор. Она все еще выплачивает долги. И плачет…
Леша сам готов был расплакаться. Он видел перед собой не жриц любви, похотливых или алчных самок, а женщин с изломанной судьбой.
— Ты их больно-то не слушай, — шепнул Эквадор. — У каждой шалавы есть рвущая сердце история. Не всегда правдивая.
— То есть Лизетту не кидал моряк из Румынии?
— Фифти-фифти. Может, да, а может, нет. Просто я смотрю, ты расчувствовался, а этого делать не надо. — Эквадор отвернулся от Леши, чтобы запечатлеть на шее Кончиты смачный поцелуй. — Девочка моя, а не уединиться ли нам?
— Как скажете, граф.
Боцман тут же поднялся, закинул свою избранницу на плечо и поволок в одну из комнат, сокрытых за дверью. Едва они скрылись, Монро пересела, заняв ближайшую к Земских позицию. Можно сказать, «нога к ноге». Едва их тела соприкоснулись, барышня томно прошептала:
— Морячок, может, последуем за ними?
— Нет, давай тут останемся. Так хорошо сидим.
— Ты меня не хочешь? — Леша не знал, что ответить. А Монро еще больше распалилась: — Тебе Лизетта больше нравится?
— Вы обе прекрасны, но каждая по-своему.
— То есть ты будешь нас обеих? — услышал Земских голос «инженю», она вышла из туалета.
— Девочки, а давайте проведем последующие часы в простой болтовне и веселье?
— Выходит, ты брезгуешь нами?
Леше всегда думалось, что проститутки только и мечтают о том клиенте, которому не надо секса. Но, как оказалось, нет. Они обижаются, если их не вожделеют. А поскольку Земских были симпатичны обе жрицы любви, он не хотел их обидеть.
— Я болен, — выдал он. — Смертельно. И пришел сюда, чтобы провести время в компании приятных женщин.
— Чем болен? — Лизетта тоже села рядом.
— У меня рак. Последняя стадия.
Барышни ахнули и вцепились в его руки. Монро в левую, «инженю» в правую.
— Простаты? — спросила последняя.
— Нет, желудка.
— Значит, младший морячок, — Монро указала на пах Алексея, — фурычит?
— Утренняя эрекция есть? — перевела или полюбопытствовала Лизетта.
— Все функционирует. Но… Нет желания.
Барышни заговорщицки переглянулись и стали гладить Земских, одна по груди, вторая по бедрам.
Леша испугался:
— Девочки, я не потяну вас двоих! У меня ни разу не было секса втроем, и я даже технически не знаю, что делать…
— Тебе ничего делать не надо, — шепнула ему Монро.
— Мы сами, — выдохнула ему в ухо Лизетта. — Просто расслабься…
Земских мысленно забегал по комнате, вырывая при этом волосы, но внешне остался спокойным. И дал девочкам увести себя в «нумера».
Глава 5
Дочка сидела перед компьютером с таким лицом, будто только что выиграла олимпиаду и в ее руках медаль, а не пучок волос.
— Я сделала это, ма! — радостно возопила Лена, увидев на мониторе Ольгу.
— Что — это?
— Состригла чертову косу!
— Ах, вот что у тебя в руке…
Волосы свои Лена не любила, они были кучерявыми и рыжеватыми, а ей хотелось прямые и темные, как у мамы. Но стричь их не давала, потому что в детстве начиталась библейских легенд и надумала, что в волосах заключается сила не только у Самсона, но и у нее. Чтобы снять обсеченные концы, Оле приходилось уговаривать дочь неделями…
И тут такое событие — Лена состригла косу!
— Повернись, — попросила Оля.
Дочка крутанулась. У нее оказался бритый затылок, хотя, когда она сидела передом, можно было подумать, что волосы забраны в хвост, а челка выпрямлена и покрыта лаком.
— Ничего себе, — ахнула Ольга.
— Что скажешь?
— Тебе очень идет эта прическа.
— Правда?
— Да, мне нравится. Как ты решилась?
— Захотелось что-то изменить в жизни, и, как любая представительница слабого пола, я начала с волос.
— Дите, ты меня пугаешь.
— Не волнуйся, ма, я не лишилась девственности. И даже не влюбилась. Короче, мое преображение никак не связано с мальчиками. Просто я взрослею.
— Когда ты так рассуждаешь, у меня складывается ощущение, что ты взрослая давным-давно.
— Ты-то как?
— Хорошо.
— Не похудела, а будто еще веса набрала.
— Вот спасибо, добрая девочка.
Лена рассмеялась:
— Но ты с этими пухлыми щеками еще красивее.
— Если хочешь на море, лучше прекрати этот поток сомнительных комплиментов.
— Умолкаю.
— Думаю приехать за тобой и показать город, в котором выросла. Как тебе идея?
— Она мне нравится, но не целиком.
— В смысле?
— Зачем за мной приезжать? Я сама прекрасно доберусь. Папа посадит в поезд, ты встретишь.
— Да я еще вещи кое-какие хотела взять…
— Привезу все, что скажешь.
— Поговори с отцом об этом.
— Сегодня же это сделаю. Ладно, ма, мне бежать надо, телефон вон разрывается, подружки ждут. До завтра!
— Целую, пока.
Но картинка уже пропала. Дочь отключилась.
— Тоже когда-нибудь станешь матерью и поймешь, как это обидно, — сказала Оля потемневшему экрану.
После этого убрала планшет и отправилась в ванную.
Смыв пот и пыль, Оля встала перед зеркалом и стала себя рассматривать. Дочь права, она еще пару кило наела. Еще столько же, и щеки станут как у хомяка, набившего полный рот зерна.
Оля скинула с себя полотенце, в которое обернулась после душа. Тело тоже округлилось, но не сильно. Раздеться ей перед мужчиной совершенно точно не стыдно…
И она готова была это сделать, когда они с Олегом проводили «последний» вечер, но он сказал:
— Я очень тебя хочу, просто невероятно. — И она чувствовала это, когда Олег ее обнимал. — Но я воздержусь от приставашек, как говорит мой сын.
— Почему? — требовательно спросила Оля. В лексиконе ее дочки тоже имелось такое слово, и она сейчас была не против приставашек.
— Я планирую вернуться через неделю. Но у меня может не получиться. И если такое произойдет, ты придумаешь себе что-нибудь… Типа он все врал, а сам хотел только мною воспользоваться.
