Медная роза - Андрей Михайлович Дышев
Она думала, что с Сергеем случилось что-то страшное.
– Дима в милиции, – ответила Лена, и по тому, как болезненно искривились ее губы, можно было понять, каких усилий стоили ей эти слова. – В следственном изоляторе.
Ольга не сразу восприняла смысл этих слов. Она поняла главное – с Сергеем ничего не случилось, и на фоне этого проблемы Димы показались ей мелкими и несущественными. Может быть, Лена ожидала каких-нибудь эмоций, вопросов, и молчание Ольги вдруг очертило ее одиночество и глубину горя. Ее подбородок задрожал, и она навзрыд заплакала. Тут Ольга вернулась в реальность, вскочила с кресла, склонилась над Леной и взяла ее за руку.
– За что? – воскликнула она. – Я же видела его два дня назад, и всё было в порядке!
– Кто мог знать, что он опять столкнется с Баргишем!
– С кем? – переспросила Ольга, потому как впервые слышала это имя.
– Сергей тебе не рассказывал о нем? – Лена встала, взяла с журнального столика салфетку, вытерла ею слезы и высморкалась. – Это дрянная история. В общем, Сергей с Димкой участвовали в зачистке какого-то кишлака и выдавили на гору банду. А там, на склонах, уже были подготовлены огневые позиции. И вот эта банда начала сверху обстреливать наших ребят. Там половина роты полегла…
Лена открыла дверцу шкафа, вынула оттуда начатую бутылку мартини.
– Давай выпьем? – предложила она. – У меня просто сердце разрывается…
Подавив новый прилив слез, Лена продолжила:
– Наши ребята запросили помощь, но артиллерийский корректировщик передал ошибочные координаты. И гаубицы дали залп не по горе, а по кишлаку. Несколько домов взлетели на воздух. В том числе и тот, в котором жили родственники Баргиша, местного авторитета. Он здесь, в Москве, целую сеть игорных клубов держит… Ну вот, Димка уволился, приехал домой, и тут началось. Посыпались звонки с угрозами. Какие-то люди обещали всю нашу семью вырезать в отместку. Димка меня с детьми в деревню отправил, а сам начал искать выходы на этого Баргиша. Он страшно рисковал! Но все-таки встретился с ним. Они очень долго, очень трудно разговаривали, и Дима всё-таки убедил его, что ни он, ни его товарищи не виноваты в гибели родственников Баргиша. И проблема, вроде как, была снята.
Она выпила полный бокал и, терзая его в пальцах, опустила глаза. Ольге показалось, что Лена мучительно подыскивает слова, какими можно было бы пересказать самое главное.
– И вдруг… Оля, я ничего не хочу сказать, я не знаю, что произошло с Сергеем. Но Дима почему-то решил, что в него стреляли по приказу Баргиша. Вчера вечером Дима поехал с ним на разборки. И не один, а целую толпу ребят с собой взял… И вот кто-то пустил слух, что бывшие спецназовцы идут громить вещевой рынок. К ним немедленно примкнула целая банда скинхедов. И там ужас что началось! Арматурными прутами убили несколько человек. Диму арестовали в числе первых и предъявили обвинение в организации массовых беспорядков. За это могут дать десять лет…
Лена снова заплакала. Ольга окаменела. «Что ж я натворила! – подумала она, медленно осознавая масштабность и драматизм событий, косвенной причиной которых стала ее ложь. – Если бы я рассказала, что стрелял Глеб, Дима не пошел бы на разборки с этим Баргишом, и ничего бы не случилось…»
Она чувствовала себя так, словно опять была на допросе у следователя. Лена, несчастная Лена даже не догадывается, что Ольга вся соткана из лжи, что Ольга вовсе не переживает с ней за судьбу Димы, а думает о том, как еще глубже, еще надежнее упрятать свою тайну. Она изо всех сил старается показать, что шокирована известием. Она пытается сказать какие-то ободряющие слова. Она прикладывает все силы к тому, чтобы ее лицемерие осталось незамеченным.
– Я буду звонить, – сказала Ольга и положила конверт с деньгами на стол. – Держи меня в курсе дела.
Лена на пороге квартиры порывисто прильнула к Ольге, обняла ее и снова расплакалась.
– Что теперь будет? – прошептала она, глотая слезы. – Проклятая, проклятая война! Нет ей конца…
* * *Ольга проходит в отделение ровно в пять, когда к больным только-только стали пропускать посетителей. Придерживая рукой полы белого халата, едва ли не бегом мчится по длинному коридору. Перед дверью палаты замирает на мгновение и на цыпочках входит.
Сергей будто чувствовал ее приближение. Он не спит, смотрит на дверь, и как только она входит, его глаза наполняются счастьем.
– Олюшка, – шепчет он.
Она кидается к нему, роняет розы на одеяло, падает на колени и прижимается к его горячим и сухим губам. Он гладит ее волосы, вытирает ее слезы.
– Как ты себя чувствуешь, Сереженька, милый?
– Хорошо…
– Какой ты худой… как скелет…
– Ты не плачь… Уже вся подушка мокрая…
– Я тебе принесла куриный бульон, немножко колбаски и креветок.
– А пива? К креветкам полагается пиво.
Он шутит, он пытается утешить Ольгу. Она, не в силах сдержать слезы, целует его лицо.
– Я люблю тебя, Сереженька, милый. Я очень тебя люблю…
– И я тебя люблю…
Она приподнимает голову, чтобы рассмотреть его получше, впитать в себя любимые черты, и тут краем глаза замечает на тумбочке букет гвоздик. Цветы свежие, они появились здесь недавно. Сергея привлекает ее внимание, и он поворачивает голову, смотрит на гвоздики.
– Твои проделки? – спрашивает он, убежденный, что гвоздики принесла Ольга. – Я после обеда задремал, а когда проснулся – увидел цветы. Переживал, что ты меня не разбудила.
«Как она смогла пройти в палату днем? – думает Ольга, вынимая из пакета продукты. – Доиграется Катя. Кровавыми слезами будет плакать…»
Она не знает, куда поставить розы. В ту же банку?
– Надо воды долить, – говорит Ольга и выносит банку с гвоздиками в умывальник. Выхватывает букет, ломает тонкие стебли, разрывает душистые бутоны и кидает в мусорную корзину.
«Кровавыми слезами будешь ты у меня плакать!»
* * *Она едва донесла от электрички до дачи тяжелую сумку с продуктами. Кинула ее на терраске, что даже стекла зазвенели, и рухнула в кресло.
– Я устала, – сказала она. – Я
