Чаша без терпения - Наталия Николаевна Антонова
Андриана же, которая клевала носом, сидя в зале рядом с Артуром, теперь ни с того ни с сего преисполнилась бодрости и, вместо того чтобы спать и видеть цветные сны, стала думать о том, как ей найти собаку, оставившую свою шерсть в автомобиле, сбившем Таисию Лопухову.
Сыщица была уверена, что после того, как Красава проговорился Дарье Гавриловне о наличии у мужа любовницы, да ещё и рассказал ей историю отношений Нахрапова и Лопуховой (в чём Андриана не сомневалась), обманутая жена решила отомстить сопернице. Возможно, она и не хотела убивать Таисию, надеясь просто хорошенько проучить её, но не рассчитала силы и отправила девушку в реанимацию. Хотя, Лопухина пусть скажет спасибо судьбе за то, что осталась жива. В душе Андриана всегда осуждала женщин, которые путались с женатыми мужчинами. Слушая их рассказы о счастливой доле любовницы, она презрительно морщила свой маленький носик. И если Мила была на её стороне, то Лео смеялась и называла обеих подруг ханжами. Хотя сама Леокадия всегда выбирала себе свободных мужчин.
Пораскинув мозгами под убаюкивающее мурлыканье Маруси, Андриана пришла к выводу, что если у Нахраповых собаки не было, то шерсть на одежду Дарьи Гавриловны могла попасть путём её переноса с чего-либо или с кого-либо. Судя по всему, чаще всего Нахрапова общалась со своими родителями. Значит, нужно посетить двор, в котором они живут, и узнать, нет ли там у кого-то рыжей собаки. Успокоенная принятым решением, Андриана заснула.
Проснувшись утром, она обнаружила обеих кошек, спящих у неё в ногах. Это говорило только о том, что Артур уже ушёл. Иначе Фрейя ни за что не покинула бы его. Да и Маруся, скорее всего, уходила ночью спать на диван, а утром обе зеленоглазые красавицы вернулись к ней. На кухонном столе, как всегда в таких случаях, Андриану ждала записка и завтрак.
Зная нелюбовь Андрианы к эсэмэскам, Артур Соколов писал ей записки от руки своим красивым чётким почерком. Андриане было приятно думать, что так красиво писать внука научил Артур-старший. Ведь во времена учёбы в школе Артура-младшего уже не писали перьевыми ручками, которые прививали полезный с точки зрения сыщицы навык красиво писать буквы, применяя при написании как нажим, так и тонкие линии. Записки для Андрианы Артур писал старой шариковой ручкой, умудряясь и с её помощью оттенять нажим от тончайшей вязи. Что ни говори, вздохнула про себя Андриана, не парень, а кладезь талантов, и при этом она сетовала на несправедливость судьбы, ведь достанется он не ей, а какой-нибудь современной девице, которой и дела нет до красивого почерка своего избранника. Сыщица ещё раз вздохнула и принялась за завтрак.
Когда она вышла из дома, солнце уже прогрело осенний воздух, приятно пахнущий опавшей листвой и доцветающими бархатцами.
До двора, в котором жили мать и отец Дарьи Нахраповой, Александра Степановна и Гаврила Савельевич Лункины, можно было доехать на автобусе или на трамвае, но Андриана, конечно, поехала на своём мотоцикле. Только заезжать на нём во двор она не стала. Главными её информаторами, как она предполагала, могут стать немолодые люди, так зачем провоцировать их на осуждающую реакцию. Многим из них её гонки по городу на мотоцикле кажутся вызывающими. Были случаи, когда ей прямо в глаза говорили, чтобы она сняла брюки, надела платок и привыкала передвигаться, как все нормальные пенсионерки, на общественном транспорте.
Место для Буцефала Андриана нашла за зелёной стеной сиреневых кустов, неподалёку от кирпичного гаража. Сирень свои листья сохраняет до самого снега, так что мотоцикл был хорошо скрыт от любопытных глаз.
Сыщице повезло: во дворе на лавочке, как раз напротив детской площадки, сидели две пожилые женщины и совсем старенький мужчина, она бы дала ему на вид лет девяносто. В песочнице под присмотром двух молодых женщин играла малышня. Мальчик лет семи бегал со своим криволапым щенком вокруг качелей, которые занимали две девочки школьного возраста. Удовольствие получали оба, и мальчик, и щенок, последний даже визжал от удовольствия, а паренёк ласково поддразнивал своего заигравшегося четвероногого друга.
– Валька, ты его совсем замучил, – сказала одна из девочек, катавшихся на качелях.
– Ничего подобного! – возмутился мальчик, которого назвали Валькой, – Рекс выносливый! Мы с ним на границе служить будем.
Вторая девочка рассмеялась и сказала, что шпицев на границу служить не берут.
– Почему это? – возмутился мальчик.
– Потому что все самураи, увидев его, со смеху помрут!
– Значит, возьмут, – с достоинством ответил Валька и убежал играть со своим щенком на другую сторону площадки.
– Зачем ты его так? – спросила первая девочка, проводив взглядом убежавшего от них паренька и щенка.
– А чего он вечно задаётся, – отмахнулась другая девочка.
Андриана, наблюдавшая за этой сценой, подумала: жаль, что щенок белый. Она подошла к скамейке, на которой сидели пожилые люди, и вежливо спросила:
– Можно мне здесь присесть?
– Садитесь, – ответили ей одновременно одна из женщин и старичок. Вторая женщина благожелательно кивнула. А когда Андриана присела, она спросила: – Вы вроде бы не с нашего двора?
– Нет, – сразу же откликнулась сыщица и пояснила, – я решила было навестить подругу, пришла в соседний дом, а оказывается, она там не живёт.
– Переехала? – живо спросила первая женщина.
– Вроде бы нет. Наверное, я что-то напутала.
– В нашем возрасте это неудивительно, – поддакнул старичок.
– Вы бы позвонили ей, – сказала первая женщина.
– Так я и телефон её посеяла, – сокрушённо развела руками Андриана Карлсоновна.
Женщины закачали головами, а старичок сначала засмеялся, а потом закашлялся.
– Ладно, – сказала сыщица, – может, ещё найду, где её телефон, переберу все свои бумажки и тетрадки.
– Если вы помните её имя, отчество, фамилию, год рождения, то можно попробовать поискать по справочной.
– И то верно! – обрадовалась Андриана. – Спасибо вам за подсказку, – и перевела разговор на интересующую её тему: – Какой чудесный щенок, – она кивнула в сторону мальчика.
– Это Матрёнин внук, Валька. Они в третьем подъезде живут.
– Пацанёнок просил овчарку, – засмеялся дед, – а родители ему болонку купили.
– Не болонку, Васильевич! А шпица! – поправила старика одна из женщин.
– Всё одно, – махнул рукой дед, – маленький и писклявый! Никакого достоинства в нём нет. Разве же это собака? Одно недоразуменье на коротких лапах.
– Если это шпиц, – заступилась за щенка Андриана Карлсоновна, – то он ещё
